Ох уж, эти детки! - Олег Верещагин

….Встать. Надо встать. Снова мелькнула босая ступня, Федька различил, что в нее вдавились мелкие камешки, а в одном месте — порез. Но удара не было — автоматически, без мыслей, Федька перехватил ее и вывернул, бросая рыжего на асфальт.

Отплевываясь кровью, Федька встал, Рыжий, негодяй, толком не упал — приземлившись на ладони, извернувшись в падении всем телом, и тоже поднялся. Хорошо. Просто великолепен! Рыжий подтвердил это, влепив свинг в ухо Федьки, и тот оглох на левую сторону и на миг ослеп на левый глаз — в голове будто бомба взорвалась. На ответный прямой — почти наугад — заставил рыжего сложиться вдвое… И Федька поймал его на захват.

Колено рыжего замолотило, как страшный поршень. От половины ударов Федька отвернулся, остальные почти все принял в бедро, но два попали в живот — внутри все обрывалось, если бы не пресс и решимость мальчишки, он выпустил рыжего и вообще свалился бы. Федька надавил сильнее… и получил удар в солнечное выпустил рыжего. Тот не продолжил контратаку — отскочил, задыхаясь и качаясь, глаза у него налились кровью. На этот раз Федька оправился первым и четко врезал свою пятку в левое колено рыжего — у того нога чуть ли не выгнулась, как лапа у кузнечика, наоборот, и рыжий повалился на бок… но метнувшегося вперед Федьку встретил ударом правой ноги в грудь и оказался на ногах раньше, чем Федька возобновил атаку. Он хромал, но только несколько секунд, и в это время держал Федьку на расстоянии прямыми свингами. И все-таки Федька достал его опять, и на этот раз крепко — апперкотом.

Рыжий рухнул на спину. Секунду, другую, третью — лежал, потом завозился. "Да лежи же ты! — взмолился Федька. — Лежи, рыжий! Ну?!."

Конечно, он встал. и даже ответил на удар Федьки, прежде чем свалился снова, от хука в скулу.

Теперь уже — насовсем…

…..Церемонию награждения Федька не запомнил. он вообще выключился" только после душа, когда распорядитель — тот самый, с которого все начиналось — с неожиданным уважением помогая мальчишке одеться, прошептал:

— Викинг… тут с тобой хочет поговорить одна женщина…. оч-чень СВЕРХУ, я тебя провожу к ее машине….

— Послушай, — Федька открыл кейс и, проверив несколько пачек наугад, вывалили деньги навалом в рюкзак (распорядитель сделал лицо "обижаете"), — вот что ей надо передать….

И он с удовольствием осквернил себя отборным матом, словно вместе с руганью выплевывал из себя всю эту грязь, что вползла в его душу, пока он развлекал отродье в машинах. Потом вышел наружу…

….Около въезда стояла машина — "мерседес"-микроавтобус. В кабине никого не было, но из-за приоткрытых дверей салона доносились голоса

— Отличный материал…

— Да, смонтируем — и копируй. Сколько наварим, как думаешь?

— Тысяч сто. В зелени, конечно… Ты все принес?

— Да, все здесь…

Федька задержался, оглядевшись. Кругом было пусто, хотя с территории завода слышался шум — похоже, там шел обмен ставками или что-то вроде этого. В руке мальчишки появился «соболь», выскочила кинжальное лезвие. В следующую секунду кротко хрустнул замок капота. Федька нанес несколько быстрых, свирепых ударов в бак — так часто, что не помогла затягивающая прокладка внутри емкости. Бензин хлынул наружу.

Отойдя на пяток шагов — так, чтобы держаться вне пределов видимости, если, кто мельком выглянет из салона — Федька достал спичечный коробок. Вытащил одну спичку, чиркнул ею, поджег головки остальных и швырнул комок шипящего пламени в капот….

…Уже около железнодорожной станции он подумал, что те двое могли сгореть.

И усмехнулся.

В вагоне электрички разболелись все синяки, ссадины, ушибы — все, что он получал в драке. Было плохо и скучно, словно не стояла у ног сумка с пятьюдесятью «кусками». Как будто влез по уши в сортирную яму. Потом отмылся, конечно… но воняет все равно. Или кажется, что воняет. Ему почти хотелось, чтобы в вагон вошли эти гады-"операторы". Они не входили. И Федька понимал, что его почти наверняка не заподозрят.

Он не проехал и трети дороги, когда внутренне беспокойство подняло его на ноги, и Федька отправился по вагонам. Они тоже были почти пустыми; проходя предпоследний вагон, Федька неожиданно для самого себя обернулся.

И встретился взглядом с рыжим, который сидел спиной в угол скамьи, поставив одну ногу на скамью. Рыжий тоже только что заметил Федьку и смотрел удивленно и спокойно.

— Я сяду? — и подошел, и задал вопрос мальчишка раньше, чем сам сообразил, что делает.

— Садись, — кивнул рыжий и скривился: — Башка гудит, — неожиданно он улыбнулся: — Если

бы мне кто-то сказал, что мой ровесник может меня завалить — я бы не поверил. Ни за что.

Он не спрашивал, как зовут Федьку и откуда он. И Федька тоже молчал на этот счет. Вместо этого Федька спросил:

— Для чего тебе деньги?

Рыжий вскинулся, полоснул взглядом. Но потом вздохнул, пожал плечами. Отвернулся к окну и заговорил отрывисто:

— У меня старший брат с первой чеченской на протезе ковыляет. На государственном. Как у пирата в кино почти. Жизни никакой. По лестнице спуститься — выше крыши проблем. Есть мастер. Он делает не хуже, чем в Германии, но дешевле. Не бесплатно, конечно. Обещал сделать за двадцать тысяч. Рублей. Да теперь чего. Я не в обиде, все честно

— Пока нет, но сейчас будет, — Федька поставил рюкзак на лавку. — Пакет есть? — и, подождав, пока рыжий, поглядывая недоуменно, поставит рядом небольшой потертый «камелот», быстро перекидал в него двадцать пять пачек десятирублевок (можно было расплатиться с победителем проще, но когда пачек много — это усиливает впечатление. — Половина. Двадцать пять тысяч.

— Ты… — рыжий поднял от рюкзака неверящие глаза. — Но зачем?!

— Ты воин и я воин, — без рисовки ответил Федька. — Пусть эти жлобы за проценты давятся. А мы так не будем. Вот и все.

…и почувствовал, как мгновенно и прочно исправилось настроение.

Несмотря на тяжелую усталость, Федька ночью несколько раз просыпался от боли. В промежутках он спал без сновидений, а под утро заснул так крепко, что проснулся лишь когда Саша уже начала трясти его за плечи.

— О-ох-х…. - вырвалось у Федьки, он открыл глаза и вяло отмахнулся: — Са-аш…

— Что ты с собой сделал, урод?! — завопила Сашка, в глазах у нее был ужас. — Ты же весь синий! Кто тебя так?! Федор, придурок!

— Са-аш… — Федька запахнулся одеялом и сел. увидел в зеркале напротив себя. — Мда….

— Макс, его избили! — завопила Саша. — Макс, ты где?!

Но вошедший Макс оценил обстановку трезвее. Бросив на Федьку один только взгляд, он подошел к стулу, на котором косо лежала сумка друга. Открыл клапан и сердито посмотрел на Федьку:

— Ты ездил драться?! — Федька повел щекой и бровью, пожал плечами. — Ну ты…. — Макс развел руками.

— Что там? — Саша подошла к стулу, заглянула и уронила руки: — Ты был на турнире. Ты был….

— Там двадцать пять тысяч, — Федька осторожно потянулся: — Который час? Черт, скоро одиннадцать… Я пойду в душ. Саш, если можно, сделай поесть что-нибудь… Макс, а ты сообщи ребятам, что вечером тренировка по рукопашке.

— Тебе сейчас не о рукопашке, а о поликлинике думать надо, — Макс перебирал пачки рублей. Федька, обогнув онемевшую от его нахальства Сашу, он от порога сказал:

— Ерунда. Боль нам только кажется.

ГЛАВА 6

Надежда русского бизнеса

Когда Филипп Петрович Хамов, известный в определенных кругах под кличкой "Большой Ха", говорил, что он любит искать клады, он не врал ни капли. Поиск кладов в самом деле был искренним и приносившим большое и чистое удовольствие хобби.

Ложью было все остальное. Все или почти все. Как и все люди, гордо именуемые «олигархами», Большой Ха был лжец, вор и крупный преступник, ловко маскирующийся под мецената, патриота и радетеля за народные права.

Он и в самом деле много ездил — особенно в последнее время, когда решил пробиться в

политику — по нищим «регионам», тем самым, обнищанию которых он немало поспособствовал во время Большого Воровства 90-х годов ХХ века. О том времени Большой Ха вспоминал с удовольствием, не отдавал себе отчет, что времена меняются, и человек должен меняться вместе с ними. Поэтому он беседовал с «народом», фотографировался в обнимку с «тружениками», сочувствовал и отдавал громогласные распоряжения «помочь», «позаботиться», «устроить», а самое главное — по-настоящему следил, чтобы «помогли», «позаботились», «устроили». Правда, никогда не забывал освещать все свои "добрые дела" через прессу и телевидение.

Почти весь бизнес Большого Ха давно был легальным. Вот лет пять-шесть назад уже его люди и предприятия не были замешаны ни в чем «таком». Вместе с Большим Воровством ушли в прошлое те времена, когда он скупал за бесценок предприятия и продавал их сырьевикам, превращавшими работоспособные заводы в ободранные руины и развалины; поставлял оружие чеченским бандитам в обмен на контакты с ближневосточными и американскими покровителями; содержал сеть наркодиллеров в больших городах; вывозил за рубеж женщин и детей, похищенные или купленных у родителей и родственников. Не то чтобы Большой Ха кого-то боялся — просто налаженный на деньги от тех сделок "легальный бизнес" был спокойней и стабильней, хотя временами и не так прибылен. Разоблачения старых историй он не боялся. Большинство его прежних партнеров были слишком глупыми или очень жадными — и давно погибли во внутренних разборках кланов, пали от рук военных или защитников правопорядка, пропали без вести… Большого Ха просто некому было разоблачать, и этим он гордился тоже. Он-то сумел остаться на коне и обрести имидж! Думая об этом, он всегда вспоминал полевого чеченского командира с самого «верха», который в середине 90-х посмеялся над Большим Ха при одной из встреч, сказав, что тот мелкий жулик и шакал. Тогда Большой Ха вежливо улыбнулся. А в начале ХХ1 века по телевизору показали этого «джигита» — полгода не мывшийся, он валялся со спущенными штанами у ног хмурых безликих парней с безжалостными глазами в прорезях масок, и мухи ползали по его бороде. Большой Ха записал этот сюжет и любил его смотреть. именно тогда он окончательно понял, что деньги сильнее автоматов….