Стихотворения - Николай Некрасов

Тишина – и безгласность.

ЗнаменитыйЗелёный Шум, «пробуждение природы весной» – и «этот стон у нас песней зовётся»…

Временами сам мастер будто пугался созданного им, так далекого от «мечтаний и звуков» традиционной поэзии, своей собственной, ранней, и писал:«…свой венец терновый приняла, // Не дрогнув, обесславленная Муза // И под кнутом без звука умерла».

Стихотворение «В столицах шум, гремят витии…», которое школьники из-за его краткости особенно охотно учат наизусть, представляет, между тем, не просто публицистический отклик на обсуждение в России грядущих реформ нового императора.

Это ключевое для поэта произведение, где с полной определённостью обозначена важнейшая для Некрасова оппозиция между цивилизацией и природой, стихией.

«Тишина» начиналась благодарственными словами: «Спасибо, сторона родная, // За твой врачующий простор!» Здесь же нет каких-либо возвышенных обращений, поэтический словарь стихотворения почти аскетичен, даже рискованное «целуясь» не выглядит здесь нарушением художественного вкуса. Нет изобразительной перенасыщенности, того словесного мусора, которого вдосталь на «словесной войне». Некрасов организует стихотворение на динамических началах, пластические картины сочетаются у него с созданием звукового рисунка двух миров. (Речь идёт не о звукописи.)

В одном мире – «шум», гром («гремят»), «словесная война» (вспомним ещё библейское предостережение о «ветре слов»!). Но этот гремящий мир окружён миром «вековой тишины». И тишины одушевлённой, тишины духовной, она приемлет движение ветра (не «ветра слов»!), шум деревьев, ив (как вновь не вспомнить «Зелёный Шум»), шорох колосьев…

И это – «во глубине России».

Здесь вновь напоминание: хорошо известное каждому в прошлом веке, да теперь и нам, грешным, начало покаянного псалма, читавшегося как отходная молитва над умирающим: «Из глубин я воззвал к тебе, Господи!..» Так эти девять строчек, обошедшиеся без восклицательных знаков, взывают к россиянам о судьбе их «бесконечных нив», как об их собственной судьбе…

Самой красноречивой оказалась «вековая тишина».

Поэзия вывела своего читателя к жизни, к Правде бытия, и тем выполнила своё главное предназначение: укрепила – своими силами – человека в его духовном поиске.

Сергей ДМИТРЕНКО

СМЕРТИ

Не приходи в часы волнений,Сердечных бурь и мятежей,Когда душа огнем мученийСгорает в пламени страстей.

Не приходи в часы раздумья,Когда наводит демон зла,Вливая в сердце яд безумья,На нечестивые дела;

Когда внушеньям духа злого,Как низкий раб, послушен ум,И ничего в нем нет святого,И много, много грешных дум.

Закон озлобленного рока,Смерть, надо мной остановиИ в черном рубище порокаМеня на небо не зови!

Не приходи тогда накинутьОков тяжелых на меня:Мне будет жалко мир покинуть,И робко небо встречу я…

Приди ко мне в часы забвеньяИ о страстях и о земле,Когда святое вдохновеньеГорит в груди и на челе;

Когда я, дум высоких полныйБезгрешен сердцем и душой,

И бурной суетности волныМеня от жизни неземнойУвлечь не в силах за собой;

Когда я мыслью улетаюВ обитель к горнему царю,Когда пою, когда мечтаю,Когда молитву говорю.

Я близок к небу – смерти время!Нетруден будет переход;Душа, покинув жизни бремя,Без страха в небо перейдет…

СМУГЛЯНКЕ

Черны, черны тени ночи,Но черней твоя косаИ твои живые очи,Ненаглядная краса.Если вестниками бури,Кроя свет дневных лучей,Ходят тучи по лазури –Это тень твоих очей!Если вспыхнут метеорыНад поверхностью земли –Их твои, о дева, взорыОгнеметные зажгли!Если молнья ярким блескомНа мгновенье вспыхнет тамИ промчится с гордым трескомГром по мрачным высотам,Эта молнья – жар дыханьяТомных уст твоих, краса;Гул отзвучный их лобзанья –Разъяренная гроза.Вся ты – искры бурной ЭтныДа чудесный черный цвет;Нет ни бледности бесцветной,Ни румянца в тебе нет.Лишь меняет буря гневаДа любовь твои черты.Черноогненная дева,Счастлив, кем пленилась ты!Как люблю я, как пылаю!Но как часто за тобойВзор ревнивый устремляю. 

Ах, ужель?.. нет, боже мой!Страшно мыслить!., прочь сомненье!Ты верна. Но, о судьба!Если вдруг души влеченье…Страсть… безумие… борьба?

Ах! молю – когда изменуТы замыслишь, приходи,Вольной страсти переменуРасскажи мне на груди:Обниму тебя, тоскуя,Загорюсь от поцалуяИ, страдания тая,Перед смертию скажу я:»За Ленору умер я!»

НАШ ВЕК

Свет похож на торг, где вечно,Надувать других любя,Человек бесчеловечноНадувает сам себя.Все помешаны формально.Помешался сей на том,Что, потея, лист журнальныйРастянуть не мог на том;Тот за устрицу с лимономРад отдать и жизнь и честь;Бредит тот НаполеономИ успел всем надоесть.Тот под пресс кладет картофель,Тот закладывает дом,Тот, как новый Мефистофель,Щеголяет злым пером.Тот надут боярской спесью,Тот надут своей женой;Тот чинам, тот рифмобесьюПредан телом и душой.У того карман толстеетОттого, что тонок сам,Что журнал его худеетНе по дням, а по часам.Тот у всей литературыСнял на откуп задний двор,С журналистом шуры-мурыСвел – и ну печатать вздор.Тот мудрец, тот тонет в грезах,Тот состряпал экипажИ со славой на колесахТрехсаженных марш, марш, марш!От паров весь свет в угаре,Всё пошло от них вверх дном;Нынче всякому на пареЕздить стало нипочем.Ум по всем концам ЕвропыК изобретеньям прилип,Телеграфы, микроскопы,Газ, асфальт, дагерротип,Светописные эстампы,Переносный сжатый газ,Гальванические лампы,Каучуковый атлас,Паровозы, пароходы,Переносные дома,Летоходы, весоходы,Страховых компаний тьма!Пневматические трубы,Стеарин и спермацет,Металлические зубыСбили с толку белый свет.Доктора свои находкиСыплют щедрою рукой,Лечат солью от чахоткиИ водой от водяной;В бога здравья тянут воду,Воду всем тянуть велятИ, того гляди, природуОт сухотки уморят;Водяная медицинаНаводнила целый свет,Пациентам же от сплинаВ кошельке – лекарства нет…С быстротою паровозаСовершенствуется век;Ни пожара, ни морозаНе боится человек.Что для нас потоп, засухи?!Есть такие лихачи,Из воды – выходят сухи,Из огня – не горячи.В деле разные языки,Руки, ноги, голова;Все мы мудры, все велики,Всё нам стало трын-трава.Нет для нас уж тайны в море:Были на его мы дне;Кто же знает? Может, вскореПобываем на луне.А потом, как знать! с терпеньемГде не будет человек?..Малый с толком, с просвещеньемДалеко пойдет наш век!..

ПЬЯНИЦА

Жизнь в трезвом положенииКуда нехороша!В томительном боренииСама с собой душа,А ум в тоске мучительной…И хочется тогдаТо славы соблазнительной,То страсти, то труда.Всё та же хата бедная –Становится бедней,И мать – старуха бледная –Еще бледней, бледней.Запуганный, задавленный,С поникшей головой,Идешь как обесславленный,Гнушаясь сам собой;Сгораешь злобой тайною…На скудный твой нарядС насмешкой неслучайноюВсе, кажется, глядят.Всё, что во сне мерещится,Как будто бы назло,В глаза вот так и мечетсяРоскошно и светло!Всё – повод к искушению,Всё дразнит и язвитИ руку к преступлениюНетвердую манит…Ах! если б часть ничтожную!Старушку полечить,Сестрам бы не роскошнуюОбновку подарить!Стряхнуть ярмо тяжелого,Гнетущего труда, –Быть может, буйну головуСносил бы я тогда!Покинув путь губительный,Нашел бы путь инойИ в труд иной – свежительный –Поник бы всей душой.Но мгла отвсюду чернаяНавстречу бедняку…Одна открыта торнаяДорога к кабаку.

СОВРЕМЕННАЯ ОДА

Украшают тебя добродетели,До которых другим далеко,И – беру небеса во свидетели –Уважаю тебя глубоко…

Не обидишь ты даром и гадины,Ты помочь и злодею готов,И червонцы твои не украденыУ сирот беззащитных и вдов.

В дружбу к сильному влезть не желаешь ты,Чтоб успеху делишек помочь,И без умыслу с ним оставляешь тыС глазу на глаз красавицу дочь.

Не гнушаешься темной породою:»Братья нам по Христу мужички!»И родню свою длиннобородуюНе гоняешь с порога в толчки.

Не спрошу я, откуда явилося,Что теперь в сундуках твоих есть;Знаю: с неба к тебе всё свалилосяЗа твою добродетель и честь!..

Украшают тебя добродетели,До которых другим далеко,И – беру небеса во свидетели –Уважаю тебя глубоко…

Когда из мрака заблужденьяГорячим словом убежденьяЯ душу падшую извлек,И, вся полна глубокой муки,Ты прокляла, ломая руки,Тебя опутавший порок;

Когда, забывчивую совестьВоспоминанием казня,Ты мне передавала повестьВсего, что было до меня;

И вдруг, закрыв лицо руками,Стыдом и ужасом полна,Ты разрешилася слезами,Возмущена, потрясена, –

Верь: я внимал не без участья,Я жадно каждый звук ловил…Я понял всё, дитя несчастья!Я всё простил и всё забыл.

Зачем же тайному сомненьюТы ежечасно предана?Толпы бессмысленному мненьюУжель и ты покорена?

Не верь толпе – пустой и лживой,Забудь сомнения свои,В душе болезненно-пугливойГнетущей мысли не таи!

Грустя напрасно и бесплодно,Не пригревай змеи в грудиИ в дом мой смело и свободноХозяйкой полною войди!

ОГОРОДНИК