Два Обещания - Даша Самсонова

на деревья. Иногда воровали у соседей скот или устраивали потасовки. Хватило бы искры, чтобы превратить их пылкий нрав в пламя. Но анубастцам удалось ужиться с гноллами, ибо те обладали терпимостью. С депосами у кошек завязались не самые теплые отношения. Но анубастцы не смели нарушить закон перемирия, царящий в Тизалотопи.

Так минули тысячелетия тесного соседства трех рас. Мерист с гордостью взирал на созданных им существ, ему казалось, что он воплотил свою мечту в жизнь. Кони-люди объединялись в семьи, заводили детей, старились и умирали, но неизменно передавали потомкам свои черты. Численность депосов стремительно росла. Их было не больше сотни, когда они переступили порог нового мира, теперь эта сотня превратилась в тысячи. Депосы осваивали просторы Тизалотопи, позабыв о том, как явились сюда гостями.

Когда буря грянула над нерушимым миром, ни Мерист, ни Линда ничего не сумели сделать. Сплотившись, депосы напали на анубастцев. Они задались целью изгнать ненавистных существ с земель, которые посчитали своими. У депосов появился новый лидер — Мортхаген, чистый по крови, от предков накопивший ненависть к анубастцам. Его план был избавить Тизалотопи от рас, которые он провозгласил низшими. Мортхаген покусился и на владения гноллов, но мои предки не желали поднимать перед захватчиками оружие.

Линда, Хранительница Порталов, маленькая гноллиха, наделенная великой силой, лишь печально взирала на хаос, царящий в Тизалотопи. Мир, который был создан, чтобы существовать без вражды, был залит кровью. Сердце Мериста разрывалось от мысли, что из-за него гибнут невинные создания. “Я не сумел изменить в депосах человеческой сути, — осознал Мерист, — то, чего я всеми силами пытался избежать, мои творения принесли с собой”. Еще не лишенный надежды, он пал на колени перед Мортхагеном и просил пощадить тех, кто остался. Мортхаген, хотя душа его была наполнена тьмой, услышал мольбы Мериста и предложил ему сделку. Он обещал отозвать свои войска и сохранить жизни существам “презренной расы”, если Мерист отречется от престола и уйдет в изгнание вместе с теми, кого депосы не желают видеть на своей земле.

“Мы даем вам три дня, — говорил Мортхаген, — три дня мои воины не станут трогать низших тварей, чтобы низшие твари ушли туда, где им место — на Земли болот”. Землями болот (на гнолльском — Атанострон) называлась восточная часть Тизалотопи. Она была проклята, поэтому и не заселена. Там не росла трава, почва была неплодородной, в лесах водились ядовитые змеи, холодные дожди беспощадно заливали пустоши. Но Атанострон стал единственной надеждой на спасение. Когда существа, обреченные Мортхагеном на погибель, покинули свой дом, Линда сотворила последнее чудо. Она оградила Атанострон от Тизалотопи, сделав их отдельными мирами, чтобы армия Мортхагена не сумела отыскать изгнанников. Что касается Мериста — человека, создавшего новую расу и владеющего даром долголетия — не дав добраться до спасительных земель, его настигла смерть. Он отстал от отряда по дороге в Атанострон, и дикие звери растерзали его. Так погиб Мерист, отец конелюдей.

Мортхаген сдержал слово, позволив гноллам с анубастцами спастись. Он стал первым тираном этого мира и правил до конца своих дней. Его сменил наследник, потом другой. Прошло много лет, депосы продолжают жить в Тизалотопи, даже не подозревая, что совсем рядом есть другой мир с существами, которых их предки когда-то изгнали. Но никакие дороги туда не ведут, кроме портала, который Линда больше не откроет. Добравшись до Атанострона, она отреклась от своего дара, передав его другому. От нее остались слова, высеченные на камне у подножия священного вулкана, о том, что когда-нибудь горы коснутся небес и придет существо от враждующих рас, а два мира вновь станут едины.

Солнце за время рассказа гнолла начало клониться к закату. Ночи в пригороде Одары, жалкой части могучего и огромного Тизалотопи, всегда были холодными. Джипс широко зевнул, распахнув клыкастую пасть, и обернулся к Ники. Мальчик смотрел на него с недоумением в больших глазах.

— Та история, которую рассказывали воспитатели, отличалась, — произнес Ники. — Мерист привел в Тизалотопи депосов, но там не было других существ. Мы никого не прогоняли.

Джипс усмехнулся.

— Это же легенда — каждый передает ее по-своему, тебе решать, кому верить.

Ники, кажется, свой выбор сделал.

— Все гноллы ушли в Атанострон. А ты? Ты до сих пор здесь.

— Я задержался для того, чтобы развлекать одного маленького депоса.

Ники засмеялся:

— Врешь! Ты был здесь до меня.

Медленно, но неумолимо сумрак охватывал форт и стену леса. Ники было пора возвращаться. Джипс не посмел бы показаться на глаза депосам, что уж говорить о том, чтобы усыновить мальчика. “Его место среди подобных”, — повторял он, точно клятву. Хотя знал: даже тем малым временем, проведенным вместе с Ники, и своими историями, особенно той, что поведал сегодня, давно ее нарушил.

— Я провожу тебя, — сказал Джипс. И они пошли вдвоем, отдаляясь от форта, по тропинке через лес, к пригороду Одары. Именно там располагался приют. Родители Ники отказались от него еще в младенчестве, в детском доме мальчик был предоставлен сам себе. Кто мог знать, что с парнишкой стало бы, не отыщи он волей случая заброшенный форт. С тех пор вороной депос возвращался, когда чувствовал себя одиноким, принося тепло в сердце Джипса. Поэтому так тяжело давалось каждое расставание. Когда настало время разделиться, Ники произнес, словно читая его мысли:

— Ты мой лучший друг, Джи. Но все равно жаль, что ты остался один среди нас.

— Я не единственный чужак в этом мире, есть еще. Некоторые научились прятаться, другим повезло меньше. Иди, а то тебя потеряют из-за меня.

Ники послушался его. Помахав рукой, мальчик стал вприпрыжку спускаться с холма. Джипс смотрел ему вслед. Гнолл не мог знать, каким будет путь вороного депоса, и суждено ли им быть вместе спустя годы. Но одно ему было известно наверняка — этого мальчика ждет удивительная судьба.

— Я люблю тебя, Ники, как гнолл может любить собственного сына, и буду рядом, независимо от выбора, который тебе суждено сделать, — прошептал Джипс вороному депосу вслед.

Глава 1

Пятнадцать лет спустя

Она все еще была рядом. Говорила, что делать.

“Бей, и мы встретимся”, — донесся до него едва слышный шепот.