Два Обещания - Даша Самсонова

— А еще лучше — съезди в санаторий, где будет легче пережить тяжкое время.

“Свихнись от запаха леса и разговоров вышедших на пенсию полицейских, осунувшихся и седых как лунь”. Но на работу она советует не выходить, пока Николас не придет в норму (не воскресит Лейн, надо полагать) и не будет отдавать себе отчет в своих действиях, ведь сегодня, когда он садился за руль, был явно неадекватным. Он не думал, что могли пострадать мирные жители, на трассе — оказаться пешеходы… Кажется, речь пошла по второму кругу.

Дженна говорила, долго расписывая, какой он напыщенный дурак, а Николас ждал, когда же она закончит. Раньше так происходило всегда, словно по древнему обряду, надо было просто дать ей высказаться. И пусть в этот раз лекция затянулась, к ней добавились соболезнования и истории об умерших кошках. Захваченная эмоциями, Дженна встала и оказалась у него за спиной, Николас потерял с ней визуальный контакт. Проклятое кресло молчало, но теперь он бы многое отдал за его мерзкий “скрип-скрип”, выдергивающий его в реальность, обратно, а не туда, куда несли его мысли. Он думал… с некоторых пор всегда об одном.

“Как жаль, я не могла смотреть в эти глаза вечно”, — сказала ему Лейн в их последнее утро. Они лежали на кровати друг напротив друга, не верилось, что еще полчаса назад стояли на пороге, готовые разъехаться по работам. Ремень Николаса свисал с торшера по соседству с кофтой Лейн. Луч солнца, пробивающегося сквозь щель между шторами, делил комнату на две части, прочертив тонкую линию между обнаженными телами. Николас чувствовал под своей ладонью горячее бедро Лейн, дыхание пускало в пляс шерстинки на руке. Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, как Лейн вдруг отстранилась, взгляд ее карих глаз забегал по его лицу, страстно и жадно, словно она пыталась запомнить каждую черту. А потом сказала слова, которые въелись ему в сердце, точно выжженные на древесной коре: “Жаль, я не могла смотреть в них вечно”.

Миллионы раз прокручивая этот момент в памяти уже после ее смерти, Николас задавался вопросом — неужели она могла знать или каким-то образом предчувствовала, что жить ей оставалось лишь несколько часов? Почему сказала “не могла” вместо “не могу”? В то утро Лейн повторяла, что не хочет никуда уходить. Многое бы изменилось, если бы они провели тот день дома, наплевав на все казавшиеся важными дела? “Если бы” — вот самые ужасные слова из всех существующих. Они звучат упреком, притворяются, что способны что-то изменить, подсовывая картинки несбыточных реальностей.

Николас помнил, как Лейн провожала его на пороге, а пес Флайк крутился у ног. “Сержант Флайк торопит меня на работу”, — только смеялся Николас. Вороной депос поцеловал Лейн и сел за руль. Когда отъезжал, то еще раз посмотрел на нее, такую красивую, провожающую его взглядом, в ярко-оранжевом платье. Живую… Он помнил, как потом это платье оказалось у него в руках, испачканное пятнами крови.

Когда раздался звонок, Николас патрулировал северо-восточный район. Названия улиц, песни, играющие по радио, проносящиеся мимо машины, “6:14” вечера, застывшее на часах, даже цвет вечереющего за окном неба — все эти детали четкими образами врезались в его память. Позвонили не Николасу — напарнику. Лицо Рассела побледнело. Когда соловый депос заговорил, его голос изменился, словно принадлежал незнакомцу. Только спустя несколько дней Николас вспомнил, что в тот момент, сообщая ему о смерти Лейн, напарник плакал. Слезы крупными каплями катились по щекам Рассела, мешая ему говорить.

Убийцей был депос по имени Тад. В преступном мире он был известен под кличкой Обрубок. В детстве Тад заигрался в саду и угодил под газонокосилку, лишившись хвоста. Разумеется, такая утрата никак не мешала ему вести полноценную жизнь. Тад пошел по кривой дорожке. От отца Обрубок унаследовал сеть борделей, у полиции были сведения, что он поставлял девушек легкого поведения на вечеринки Тобиаса Элиранда.

До того как познакомиться с Лейн, Николас вышел на след Обрубка — давняя история, похороненная в одной из полицейских папок. Николас с Расселом накрыли притон Тада Обрубка. Завязалась перестрелка, в которой пали жертвами несколько проституток и брат Тада, тоже принимавший участие в семейном бизнесе. Сам Обрубок не мог похвастаться телосложением и ростом, но это сыграло ему на руку, позволив под шумок прошмыгнуть в окно. Рассел остался приглядывать за задержанными, в то время как Николас бросился в погоню. Вороной депос был на достаточном расстоянии, чтобы ранить Тада, а исходя из дальнейших событий — стрелять на поражение, но Николас намеревался взять его живым. Как обезумевшая гончая, он продолжал нестись за ним следом. Лабиринты узких улиц заявили о его провале. На очередном перекрестке Николас потерял Тада из виду. Слишком поздно он отыскал лестницу, ведущую на крышу здания. Прямо над головой мелькнул силуэт. Николас наставил на него пистолет. И промахнулся.

“Мы с тобой еще поквитаемся, ублюдок!” — загоготал Обрубок вслед прогремевшему выстрелу, а потом растворился в ночи. Несколько часов вороной депос прочесывал крыши домов, но ему так и не удалось найти и следа. Тад залег на дно, Николас, смирившись, давно вычеркнул это дело из головы. Он и не подозревал, что Обрубок был из тех, кто выполняет свои обещания.

Официальная версия полиции: в дом, куда Николас с Лейн переехали два года назад, забрался грабитель. Буланой девушке не посчастливилось вернуться домой в тот самый момент, когда преступник выносил награбленные ценности. Наткнувшись на хозяйку, убийца нанес ей две колотые раны ножом. Смерть не пришла к жертве мгновенно. Лейн, истекая кровью, несколько минут умирала на полу кухни, где ее оставил убийца. Перевернув всю мебель в гостиной, он скрылся. Полицию вызвали соседи, заметившие разбитое окно и распахнутую дверь. Николас приехал, когда дом был весь оцеплен. Его самого не пустили даже к порогу, бесконечную ночь он провел в доме Мориса. Лейн Николас увидел на следующие сутки, обнаженную, лежащую на столе. Колотые раны выделялись на ее светлой шерсти. Николас взял ее за руку — та была холодной, как камень, словно он прикасался к реалистично сделанной кукле.

Не прошло и недели, как убийцу Лейн обнаружили. Им оказался депос с половиной хвоста, старый знакомый — Тад Обрубок. Полицейские задержали его в общежитии у телевизора за просмотром вечерних новостей. Те, кто застал его