Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт

– Денег у меня совсем не было.

– А мистер Росс сразу сделал вам предложение?

– Через неделю.

– И вы сразу ответили согласием?

– Я попросила сутки, чтобы подумать.

– И после этого приняли его предложение?

– Да.

Хокс наклонился в ее сторону:

– Но почему, миссис Росс? Он был вдвое вас старше. Не из тех, кто может понравиться молодой женщине. Он жил тихо и скромно. Вы же были молоды и полны сил. Неужели вы хотите, чтобы суд поверил, что вы влюбились в джентльмена средних лет, неприметной внешности, с которым и знакомы-то были всего несколько дней?

– Я вышла за него потому, что хотела этого, и потому, что этого хотел он.

– Потому что выбора у вас не было! Либо брак, либо голод.

– Выбор у меня был.

– Но из всех имеющихся вариантов этот был самым приемлемым?

– Можно сказать и так.

– Понятно. – Хокс откинул голову и выпятил нижнюю губу. – А теперь, миссис Росс, я хотел бы, чтобы вы дали ответ на несколько вопросов касательно вашей семейной жизни. Вы состояли в браке в течение одиннадцати лет. Как, на ваш взгляд, можно охарактеризовать ваш брак? Как счастливый?

– Пожалуй, я бы назвала его средним.

Хокс со значением повернулся к присяжным.

– Вы хотите, чтобы суд поверил, что у вас был самый обычный брак?

– Да, по большей части так оно и было.

– О! По большей части? Правильно ли я понимаю, миссис Росс, что ваши отношения с мужем были такими же, как у любой супружеской пары?

– Ко времени его смерти да.

– Но так было не всегда?

– В первые пять лет отношения были обычные; потом сердечная болезнь мужа обострилась настолько, что по настоянию врача он переехал в отдельную комнату. Но в последнее время мы стали жить, как раньше.

– Следует ли из этого, что его здоровье поправилось?

– Он не обращался к врачу по этому поводу.

– Но сам он чувствовал, что ему лучше?

– Вероятно.

– Более определенного ответа вы дать не можете?

– Он не обсуждал со мной ситуацию. Просто сказал, что он этого хочет.

– И вы согласились?

– Да.

Она произнесла это с заминкой, и, думаю, не я один из присяжных почувствовал себя неловко. Хокс попросил ответить развернуто.

– На мой взгляд, это было немного странно после такого долгого перерыва, но, поскольку он был настроен решительно, я, да, согласилась.

– И ваши отношения с мужем оставались вполне дружескими до самой его смерти?

– Я бы так не сказала. Он не простил меня за то, что я приняла сторону его сына.

– Насколько я знаю, он поставил вам условие, запретил видеться с Гарри Россом.

– Да.

– И вы это условие соблюдали?

– Не вполне.

– Как? Вы хотите сказать, что виделись с пасынком?

– Время от времени.

– Несмотря на запрет мужа?

– Я не могла допустить, чтобы муж подчинил меня полностью. Мальчик очень молод, и средств у него почти нет.

– Должен ли я понимать это так, что вы снабжали пасынка деньгами?

– Раз или два.

– Помнится, вы сообщили суду, что своих средств у вас нет?

– Это так.

– Значит, те деньги, которые вы передавали Гарри Россу, по существу, принадлежали его отцу?

– Гарри – его сын.

– Отец не обязан содержать сына, когда тот достигнет совершеннолетия, если сын действует вопреки пожеланиям отца.

– На мой взгляд, нельзя допустить, чтобы деньги разрушили жизнь человеку.

– Разрушить – это не слишком сильное слово, миссис Росс?

– Для трагической ситуации нет.

– Вы хотите сказать, что Гарри Россу в самом деле грозила опасность?

– Да, если бы он не добыл немного денег. Я ведь могла снабдить его совсем небольшой суммой.

– А вам не кажется, что это было нелояльно по отношению к вашему мужу?

– Полагаю, как его жена, я заработала то немногое, что могу потратить по своему усмотрению.

– И вы сочли нужным отдать это немногое Гарри Россу?

– Я уже объяснила вам, почему я так сделала.

– Разве, миссис Росс? Вы сказали всего лишь, что он молод и находится в начале пути. Однако многие из нас ответили бы на это, что молодым людям свойственно стремление к независимости.

– Обстоятельства, при которых он рос, не давали ему возможности приготовиться к тому, что он окажется вдруг без денег. Отец всегда выплачивал ему достаточное содержание.

– Значит, вы подтверждаете, что отец относился к нему хорошо?

– Да, пока Гарри вел себя так, как от него ожидалось.

– Вы считали правильным оказывать ему помощь, когда он отступил от предначертанного ему пути?

– Если бы я так не считала, я бы ему не помогла.

– Понимаю. И что же, миссис Росс, судя по всему, ваш муж узнал о том, что вы помогаете его сыну?

– Да.

– Как это произошло?

– Гарри написал мне письмо с просьбой о деньгах.

– Написал? Вам?

– Я предупредила его, что если возникнет нужда, то лучше написать мне.

– И его не смущало то, что он принимает деньги от вас?

– Я объяснила ему, что отец даст скорее мне, чем ему.

– И он вам поверил?

– Но почему же нет?

– Это не ответ на мой вопрос, миссис Росс.

Тут судья наклонился к ней и спросил, не желает ли она несколько минут отдохнуть. Она уже долгое время давала показания: сначала защитник Макнейл излагал суть дела подробно и неторопливо, а теперь ее поджаривал на медленном огне Хокс, он был мастером этого дела. Судья хотел дать Виоле передышку, но, поблагодарив его, она сказала, что готова продолжить, и, на мой взгляд, поступила разумно: присяжные ей сочувствовали, их, так же как и меня, раздражал Хокс. А потом она ответила на вопрос обвинителя:

– Конечно, он мне поверил.

– Но вы между тем не стали обращаться к супругу с просьбой о деньгах?

– Это было бы бесполезно.

– Вы сообщили об этом пасынку?

– Нет. Тогда бы он не принял денег, а я не хотела, чтобы он голодал.

– Итак, вы посылали ему деньги. Но, кроме того, вы с ним еще и виделись?

– Два или три раза я была у него на квартире.

– И ваш муж об этом не знал?

– Поначалу нет.

– И когда же узнал?

– Когда распечатал письмо Гарри ко мне.

– Вот как? Он его вскрыл?

– Да.

– Он что? Всегда вскрывал ваши письма?

– Нет. Но в тот раз, надо полагать, он узнал почерк сына.

– Как он отреагировал на то, что сын находится с вами в переписке?

– Объявил, что больше у него сына нет.

– Это потому, что сын отказался следовать по его стопам?

– Да.

– А других причин не было, миссис Росс?

– Насколько я знаю, нет.

– Вы в этом уверены, миссис Росс?

– Разве можно быть уверенной в том, что творится в чужой голове? Могу лишь сказать, что, насколько мне известно, других причин не было.

Хокс это съел.

– И что случилось после того, как он прочел письмо сына?

– Он спросил меня, помогаю ли я Гарри, и, когда я призналась, что да, рассердился.

– Сказал ли он, что вы должны немедленно это прекратить?

– Да.

– И после этого вы Гарри Россу уже больше не помогали?

– Только один раз.

– Вы с ним виделись?

– Мне было необходимо съездить в Лондон по делам, и заодно я взяла для него деньги. Хотела предупредить о настроениях отца.

– Но вы же могли написать!

– Мне казалось, что доверять письмам небезопасно. Муж мог перехватить письмо до того, как оно попадет на почту, или в процессе доставки.

– И если бы так оно и произошло? Было бы в вашем письме что-то, о чем вы не хотели бы, чтобы муж знал?

– Естественно, мне не нравится, когда перехватывают мои письма.

– Миссис Росс, я вынужден призвать вас к порядку. Вы то и дело уклоняетесь от ответа. Поверьте, это не прибавит вам привлекательности в глазах присяжных. Итак, спрашиваю еще раз. Если бы вы писали пасынку письмо, было бы в его содержании нечто такое, что вы предпочли бы утаить от вашего мужа?

– Встретившись с пасынком, я сказала ему, что положение становится нестерпимым и что я хочу от мужа уйти.

– А мужу вы об этом сказали?

– Нет. Собиралась, но случилось так, что он внезапно скончался… Как известно суду.

– Понимаю. А что, если я скажу, миссис Росс, что муж вас подозревал?

– В каком смысле?

– Во всех.

Она пожала своими красивыми плечами:

– Ну, это как-то неопределенно…

– Это факт, не так ли, что он пытался читать вашу корреспонденцию?

– Да.

– И следить за вашими передвижениями?

– Об этом я узнала только потом.

– Когда потом?

– Во время предварительного следствия, когда моя служанка призналась коронеру, что муж приказал ей докладывать ему, кто ко мне приходит, с кем я разговариваю по телефону, кому пишу письма и от кого их получаю.

– А до этого вы ничего такого не замечали? Не замечали, до какой степени серьезно он относится к сложившемуся положению?

– Он всегда имел склонность ревновать.

– И к кому он вас ревновал, миссис Росс?

– К любому, кто был мне другом, вообще ко всем, с кем я была в переписке, даже к тому, что я совершала без него прогулки.

– Правильно ли я понимаю, что он возражал против ваших частых поездок в Лондон?