Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт

– Но не из-за нее же.

– Откуда мы знаем? А потом, скажу я вам, у мистера Росса были доказательства.

Я недоверчиво на нее посмотрел:

– Неужели?

– Да. Он получил их в тот день, когда умер. Он сказал мне об этом.

– Что именно он сказал?

– «Ну что, милая моя парочка? Попались!»

«Как раз то, что Эдвард Росс сказал бы в такой ситуации», – подумал я.

– Что он имел в виду?

– Ему письмо пришло.

– От кого?

– Я не знаю. Он мне его не показал.

– Отчего же, раз вы пользовались у него таким доверием?

– Своих личных дел он со мной не обсуждал. Еще бы не хватало! Мне это было бы неприятно.

– Но тогда откуда такая уверенность?

– Он меня расспрашивал, прямо засыпал вопросами, притом какими-то странными.

– О чем?

– Ну, о передвижениях миссис Росс.

– Вы не сообщили об этом суду.

– Я пыталась, но меня слушать не стали. Понимаете, письма-то я предъявить не могу.

– Где же оно?

– Думаю, она его уничтожила.

– Предварительно убив мужа?

– Иначе бы ей никак не удалось его заполучить!

– А не приходило вам в голову, что бракоразводный процесс, если бы дело дошло до этого, все-таки предпочтительней, чем стоять перед судом обвиняемой в убийстве?

– Вопрос был в деньгах. Ей хотелось денег, а работать нет, не хотелось. Уж я-то знаю.

– Но какие у вас основания так говорить? – запротестовал я.

– Я столько месяцев была вхожа в дом! У меня было время все разглядеть.

– Она ведь работала до замужества.

– Да, и выскочила за первого встречного! Нет, если бы она хотела работать, она сэкономила бы мужу на секретарше! А он всегда говорил, что она не проявляет ни малейшего интереса к его книге.

– Что поделаешь, у человека нет способностей к математике. У меня, например, их нет тоже.

– Не понимаю, почему вы так настойчиво хотите ее обелить? Может, вы вроде лорда Питера Уимзи[2], которого так заинтриговала встреча с убийцей, что он сразу сделал ей предложение?

– Во-первых, миссис Росс не убийца. А во-вторых, идея жениться на ней ни с чем не сообразна, – ответил я, и это была чистая правда.

– Ну, тогда непонятно, почему вас так заботит эта история!

– Она – человек. Я не хочу допустить непоправимой несправедливости.

– С чего вы уверены, что это несправедливость?

– Присяжным меня выбрали для того, чтобы я честно высказал свое мнение. Так вот, у меня не создалось впечатления, что обвинение преуспело, доказывая ее виновность.

Мисс Кобб фыркнула:

– Не представляю, какие еще доказательства вам нужны. Она едет в Лондон на целый день, возвращается около пяти вечера, ссорится с мужем…

– Откуда вы знаете? – перебил я. – Вы что, там были? Я-то думал, что вы в это время еще на службе!

– Меня отпустили пораньше, работы не было, так что у дома Россов я оказалась немного позже, чем в половине пятого. Мистер Росс и его жена как раз беседовали на повышенных тонах.

– И вы слышали все, о чем они говорили?

– Нет, конечно. Я сидела в столовой. Мистер Росс попросил меня подождать. И я ждала, пока миссис Росс не вылетела из дому, хлопнув дверью.

– Она показала перед судом, что покинула дом только после ужина.

– Нет, то было позже. А в тот раз она умчалась, едва он вышел из библиотеки.

– Вот это новость… И куда она понеслась, по-вашему?

– У меня сомнений нет куда, но доказать я и в этом случае ничего не могу. Я уверена в том, что она торопилась позвонить ему по телефону.

– «Ему» – это кому?

– Гарри Россу. Она хотела предупредить его.

– Что супруг все узнал? – с нарочитым пафосом произнес я.

Айрин Кобб вспыхнула:

– Да, смейтесь сколько угодно, но я душу готова заложить: именно так она и поступила. Позвонила в Лондон, и примерно через час он мог уже приехать сюда.

– Вы хотите сказать, что той ночью он мог быть здесь? – Такая мысль не приходила мне в голову.

– Конечно. Кто же обсуждает такое по телефону!

– И когда она отправилась в кинотеатр… Но, конечно же, вы не верите, что она ходила в кино…

– Отчего же, мы знаем, что она там была. Она позаботилась, чтобы ее многие там видели. Она знала, что ей понадобятся свидетели. Но чего мы не знаем, так это долго ли она там находилась. И хотя в кинотеатр она явилась одна, это не значит, что она одна его и покинула.

– Гарри Росса у нас в городе любая собака знает. Довольно рискованно разгуливать с ним по улицам!

– Да нет, риск небольшой, если в кинотеатре последний показ в разгаре. Ну, или они могли выйти поврозь, а потом встретиться и поговорить. После чего он вернулся в Лондон.

– То есть оставил ее здесь убивать своего отца?

– Я бы сказала, что убийство – это была идея миссис Росс. Не говоря уж о том, что справиться с этим у нее было больше шансов. Понятно же, что ей не надо было быть в доме. Она знала: до полуночи муж не проснется, он поставил будильник на одиннадцать сорок пять. Она сама утверждает, что вернулась в половине двенадцатого. Это все вполне очевидно.

В подобном изложении происшедшее выглядело столь цинично, что моя решимость оправдать миссис Росс лишь усилилась. И вообще я начал терять терпение:

– И все-таки я не понимаю, чего вы хотели добиться, придя ко мне.

– Я надеялась вразумить вас, заставить понять, как это глупо. Все эти потуги доказать, что на миссис Росс вины нет. Ведь вы продлеваете ее агонию, только и всего.

– Разве вас не должны радовать ее мучения?

– Я пришла уговорить вас оставить эту… эту абсурдную затею, – твердила она. – И если жениться на ней в ваши планы не входит, то я вообще не понимаю, зачем вам это нужно. Короче говоря, я вас предупредила. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы вам помешать.

– Нимало в этом не сомневаюсь, – произнес я, в полной мере осознавая, какие побуждения порой приводят мужчин к непреднамеренному убийству, и с поклоном выпроводил ее вон.

Когда она ушла, я постоял некоторое время в раздумье. Было ясно, что кое в чем мисс Кобб, конечно, права. Все и каждый решат, что я ратую за миссис Росс потому, что испытываю к ней нежные чувства, тогда как на самом деле жениться на ней я вовсе не хотел. Я надеялся жениться на юной особе, с которой не так давно познакомился. Она была молода, чиста и не то чтобы простодушна, но было в ней нечто, что в наши дни в девушках встречаешь нечасто. Отец ее, человек состоятельный, владелец поместья «Башенки», отказывался толковать о помолвке, пока я не буду в состоянии обеспечить жене безбедную жизнь. Вот я и думал, разумно ли мне сейчас выступить с открытым забралом, объяснить, в чем состоит мой особый интерес к делу миссис Росс, и рискнуть репутацией – меня объявят охотником за состоянием. «Пожалуй, – пришла мне мысль, – в этом вопросе Банти сама станет моим лучшим судьей».

Раньше десяти утра явиться в «Башенки» было рановато, но едва пробило десять, как я был там. Лондон, решил я, подождет. В холле я столкнулся с полковником Фрайром.

– Хорош, нечего сказать, – прорычал он.

Я понял, что мисс Бейтс успела разбросать свои ядовитые семена повсюду.

– Простите, сэр, но у меня есть совесть.

– Хм. Жаль, что ее нет у той женщины.

– Вообще-то я пришел повидать Банти, – сообщил я.

– Понятное дело, что не для моей прекрасной компании. И все-таки я хочу с вами поговорить. Как раз насчет Банти, – бросил он через плечо, направляясь в свой кабинет.

Сердце мое упало.

В кабинете, закрыв дверь, он развернулся ко мне:

– Послушайте, судя по тому, что рассказывает мне Банти, вы за ней увиваться не перестали.

– От всей души надеюсь, сэр, что в скором времени смогу предложить ей руку и сердце, – уязвленный его тоном, заявил я.

– И на что думаете жить?

– На то, что зарабатываю писательством.

– И много выходит?

– В настоящее время – около восьмисот фунтов в год.

– Вот как? И вы считаете это достаточной суммой, чтобы содержать мою дочь?

– Люди живут и на меньшие средства.

– Однако вопрос еще и в другом, – воинственно продолжил он. – Насколько я понимаю, вы завязаны в этой истории с миссис Росс.

– Насколько я понимаю, вы этого не одобряете, сэр.

– Не одобряю?! – Он откинул голову и раздул ноздри так, словно собрался изрыгнуть пламя и испепелить меня. – Вот что я вам скажу, сэр: либо вы немедленно откажетесь от этой сумасшедшей затеи, либо я категорически запрещу вам видеться с моей дочерью.

Столь грозные речи, наверное, были в ходу в начале столетия, когда еще водились бесхребетные молодые люди, позволявшие собой помыкать, я же ощетинился всеми своими колючками.

– Ваша дочь совершеннолетняя, – напомнил я, – и, зная, как серьезно я к этому отношусь, никогда не захочет, чтобы я отступился от того, во что верю.

Прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась, и на пороге возникла Банти.

– Ричард! – воскликнула она, переводя взгляд с отца на меня. – Мне сказали, что ты пришел.

– Я хотел повидаться с тобой, прежде чем поеду в Лондон. Это для меня очень важно.