Обладание - Мэдлин Хантер

Второй мужчина схватил ее за руку и рывком поднял с кровати:

— Признавайся, где он, иначе тебе несдобровать.

— Нет здесь никакого мальчика. И сыновей у меня нет. Не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Все ты отлично понимаешь, — произнес еще один голос.

Она обернулась к двери и увидела стоящего в проеме высокого худощавого мужчину. В неярком утреннем свете его длинные белокурые волосы казались седыми.

— Рэймонд!

С мягкой улыбкой Рэймонд Оррик, дядя Брайана, вошел в комнату, поблескивая рыцарскими доспехами. Он сделал ленивый жест, и сдавливавшая ее запястье рука ослабила хватку.

— Прости их, Мойра. У меня и в мыслях не было напугать тебя. Нас задержали в деревне, и они уехали вперед. Они думали…

— …думали, что я крестьянка и не заслуживаю даже элементарной вежливости.

Он подошел ближе к очагу, окинул взглядом убогую комнату, все убранство которой составляли два сундука, кровать, стол и несколько табуретов. Наконец взгляд его остановился на соломенном тюфяке.

— С ним все в порядке?

Мойра придвинулась поближе к Рэймонду, бросая опасливые взгляды на двух незнакомцев. Даже если они его пленники, говорить об этом при них все равно не стоило.

— Да, с ним все в порядке.

Рэймонд улыбнулся знакомой улыбкой, которую она так часто видела на его лице с пятнадцатилетнего возраста. Такой улыбкой всемогущий феодал мог одарить своего любимого слугу. Однако она ему не служила, во всяком случае в том смысле, в котором ему больше всего хотелось бы.

— Ты сделала все, как надо, но мы приехали забрать его с собой.

— Забрать?

— Время пришло.

Болезненный комок подкатил к горлу. Она пожалела, что не солгала, будто Брайан умер во время свирепствовавшей летом лихорадки. Мойра почувствовала, что в доме появился еще один человек.

— Здесь он в большей безопасности, — заявила она.

— Время пришло, — повторил Рэймонд уже более твердым тоном.

— Нет. Это неразумно, ты сам прекрасно понимаешь. Перед смертью твоя сестра Клер попросила меня позаботиться о сыне. Ты согласился, потому что знал — мальчика можно здесь спрятать. Если ты сейчас увезешь его в свой дом в Хоксфорде, об этом тут же узнают люди, которые желают ему зла, и его отберут у тебя. Ты не сможешь противостоять тем, кто совершает преступления, прикрываясь именем короля.

Последний из прибывших мужчин направился к ним. Обойдя вокруг нее, он подошел к камину и остановился рядом с Рэймондом.

— Где мальчик? — спросил он повелительным тоном, требующим ответа.

Резко повернувшись, Мойра посмотрела на него. Он был выше Рэймонда и шире в плечах, волосы у него были такие же длинные, но не белокурые, а темные. На нем были необычные, даже странные брюки; ни доспехов, ни меча она не заметила. Рассмотреть его лицо в тени было трудновато, однако впечатление он производил отнюдь не дружелюбное.

Рэймонд перевел взгляд на мужчину и, казалось, немного сжался, чувствуя превосходящую силу стоявшего рядом. Такое поведение было совсем не свойственно Рэймонду, очень высоко ценившему себя и никогда не терявшему достоинства.

— Где мальчик? — повторил мужчина.

Рэймонд многозначительно взглянул на Мойру и сделал шаг в ее сторону — то ли подавая сигнал, что снимает с себя ответственность за происходящее, то ли, чтобы защитить ее, — этого она понять не смогла. При этом движении пламя очага неожиданно осветило лицо незнакомца.

У нее перехватило дыхание.

«Не может быть! Этого не может быть!».

Из отступающих теней возникло красивое мужественное лицо с резко очерченными чертами. Глубоко посаженные глаза встретились с ее ошеломленным взглядом; он внимательно рассматривал ее, а она неотрывно глядела на танцующие золотистые огоньки в его глазах, оттеняемые неярким пламенем. Он слегка повернулся, и Мойра едва не вскрикнула, увидев резко контрастирующий с коричневой от загара кожей бледный шрам, который пересекал левую сторону его лица от лба до самой челюсти.

«Не может быть!»

— Ты знаешь, кто я?

Она догадывалась, на кого он похож или кем он мог быть, об этом свидетельствовали и шрам, и глаза, и темные волосы. Но больше ничто не напоминало об этом человеке… Чужими были подозрительность и опасность, волнами исходившие от мужчины и придававшие его лицу резкое выражение. И уж конечно, чужими были странные одеяния, в которых он походил на варвара-мародера. В слабом свете, исходившем от очага, она рассмотрела, что одежда его сшита из оленьей шкуры, а не из тканого полотна. Доходившая почти до колен туника без рукавов обнажала жилистые сильные руки. Ноги были полностью затянуты в кожаные брюки, похожие на узкие трубочки. Тунику украшал оранжевый бисер, искрящийся отблесками огня в камине.

— До этого ты разговаривала довольно смело, женщина. Что же теперь? Отказываешься верить собственным глазам?

— Я им действительно не доверяю, потому что человек, на которого ты похож, вот уже восемь лет как мертв.

— Как видишь, я не мертв и я не призрак.

— Если ты тот, за кого себя выдаешь, то должен знать меня.

Рассеченная шрамом бровь вопросительно приподнялась.

— Подойди сюда.

Она шагнула ближе, и он всмотрелся в ее лицо. Мойре с трудом удалось сохранить спокойствие под его пронзительным взглядом, изучающим и ощупывающим ее с неприкрытой откровенностью. И все же теперь, с более близкого расстояния, он уже не выглядел таким страшным, и в его чертах она обнаружила то, что напоминало ей прежнего красивого благословенного юношу, которого она когда-то знала. Лицо похудело и стало более жестким, однако высокие скулы и сильная линия челюсти остались прежними.

— В последние годы, когда я был сквайром у отца Рэймонда, Бернарда Оррика, при нем жила крепостная женщина по имени Эдит, — произнес он. — Ты — дочь Эдит, но за эти восемь лет ты здорово изменилась, повзрослела и теперь совсем уже не та пухленькая девчонка, которой была, когда я уезжал.

Внимательный и напряженный взгляд оценивающе скользнул вниз по ее фигуре и вновь вернулся к лицу. Их глаза встретились, восстанавливая открытую связь некогда близкого знакомства. В его взгляде мелькнуло что-то такое, от чего по спине Мойры пробежали мурашки.

Еще одно очко не в его пользу, и сомнения вновь охватили Мойру. Человек, за которого он себя выдает, никогда не смотрел на нее так — и никогда не стал бы этого делать.

— Полагаю, Рэймонд сказал, кто я, — проговорила она.

— Значит, Рэймонду ты тоже не доверяешь? Тогда нет ничего удивительного в том, что тебе удалось сохранить моего сына. Ты достаточно умна, чтобы не доверять никому, — такие уж времена наступили. Но даже Рэймонд не может знать, как я называл тебя, когда ты еще пешком под стол ходила и вечно путалась под ногами, правда?