Положитесь на Псмита - Пелам Вудхаус

– В чем дело, Джо? – осведомилась леди Констанция и ласково улыбнулась мужу. Когда за два года до описываемых событий она сочеталась браком с пожилым вдовцом, о котором было известно только, что он нажил большое состояние на южноафрикан–ских алмазных копях, нашлось немало циников, объявивших этот брак чистой сделкой: мистер Кибл обменивал свои деньги на положение леди Констанции в свете. Ничего подобного! Это был брак по взаимной симпатии. Мистер Кибл обожал жену, а она преданно его любила, хотя, разумеется, никогда глупо ему не потакала.

Мистер Кибл откашлялся. Что-то мешало ему заговорить. А когда он все-таки заговорил, то вовсе не о том, о чем намеревался, но почему-то о том, что они уже давно и исчерпывающе обсудили.

– Конни, я опять думал о твоем колье.

– Ах, глупости, Джо! Неужели ты позвал меня в такое чудесное утро в эту душную комнату, чтобы в сотый раз повторять одно и то же?

– Но для чего напрасно рисковать?

– Это вздор. Какой тут может быть риск?

– Два-три дня назад ограбили Уинстон-корт, а до него отсюда всего десять миль.

– Джо, не будь смешным.

– Это колье стоит почти двадцать тысяч фунтов, – произнес мистер Кибл благоговейным тоном, каким дельцы на покое говорят о крупных суммах.

– Я знаю.

– И место ему в банковском сейфе.

– Раз и навсегда, Джо, – сказала леди Констанция, теряя мягкость и внезапно оклеопатриваясь. – Нет, я не буду хранить колье в банке. Какой смысл иметь красивое колье, если оно все время лежит в банковском сейфе? На днях будет бал графства, а затем бал холостяков, а… Короче говоря, оно мне нужно. Я отошлю его в банк, когда мы остановимся в Лондоне проездом в Шотландию. Но не раньше. И будь добр больше мне этим не надоедать.

Наступило молчание. Мистер Кибл раскаивался, что злополучная трусость помешала ему сразу же с мужественным прямодушием заговорить о том, что на самом деле его удручало: от него не укрылось, что беседа о колье, как ни разумны были его доводы, заметно испортила солнечное настроение супруги. Значит, перейти к главному теперь будет еще труднее, ибо вопрос был финансовый, а в финансовых делах мистер Кибл утратил былую самостоятельность. Они с леди Констанцией открыли общий банковский счет, и за тратами наблюдала она. Мистер Кибл давно сожалел о своем опрометчивом шаге, но идея пришла ему в первые дни медового месяца, когда мужчины склонны делать большие глупости.

Мистер Кибл кашлянул. Это был не тот резкий компетентный кашель, который мы слышали из уст Руперта Бакстера в библиотеке, но слабый, придушенный, как блеяние пугливого ягненка.

– Конни, – сказал мистер Кибл, – э… Конни…

При этих звуках глаза леди Констанции заволокла холодная пленка: какое-то шестое чувство подсказало ей, о чем пойдет речь.

– Конни, я… э… получил сегодня письмо от Филлис.

Леди Констанция промолчала. Глаза ее блеснули, но тут же вновь оледенели. Интуиция ее не обманула.

До сих пор лишь одна тень омрачила семейную жизнь счастливой пары. Но к несчастью, тень эта была значительных размеров, эдакая супертень, и от нее веяло полярным холодом. Причиной была Филлис, падчерица мистера Кибла, – она создала эту тень самым простым способом: сбежала от богатого и во всех отношениях желательного жениха, которым ее облагодетельствовала леди Констанция (примерно так же, как фокусник навязывает карту упирающейся жертве), и вышла замуж за небогатого и во всех отношениях нежелательного субъекта, о котором было изве–стно только, что его фамилия Джексон. Мистер Кибл, свято веровавший, что Филлис всегда права, готов был философски смириться со случившимся, но гнев его жены умиротворению не поддавался. Настолько, что даже упоминание этого имени при леди Констанции было немалым подвигом, ибо она специально подчеркнула, что больше не желает его слышать.

Остро ощущая это ее предубеждение, мистер Кибл, сообщив про письмо, умолк и начал побрякивать ключами в кармане, чтобы собраться с духом и продолжать. На жену он не смотрел, но знал, как грозно ее лицо. Да, он взял на себя задачу нелегкую и менее всего подходящую для чудного летнего утра.

– Она пишет, – выдавил из себя мистер Кибл, глядя на ковер и обретая все более пунцовый румянец, – что у Джексона есть возможность купить большую ферму… в Линкольншире, если не ошибаюсь… если он сумеет собрать три тысячи фунтов.

Он умолк и покосился на жену. Его худшие страхи оправдались. Она оледенела. Фамилия Джексон точно могучее заклинание превратила ее в мраморную статую. Точь-в-точь как у Пигмалиона было с Галатеей, только наоборот. Не исключено, что она дышала, но заметить это было невозможно.

– Вот я и подумал, – сказал мистер Кибл, аккомпанируя себе ключами. – Мне, знаешь ли, пришло в голову… Это же не биржевая спекуляция… Видимо, настоящее золотое дно… Владелец продает только потому, что хочет поселиться за границей… И мне представилось… а они будут выплачивать проценты за взятую сумму…

– Какую сумму? – осведомилась, оживая, статуя ледяным тоном.

– Ну… я вот думал… Просто идея, ты понимаешь… Но мне представляется, если бы ты согласилась, мы могли бы… Прекрасное помещение капитала, знаешь ли, а в нынешние времена это не так-то просто… Вот я и подумал, что мы могли бы одолжить им эти деньги.

Он умолк. Но все равно слово было сказано, и ему стало легче. Он снова побрякал ключами и потерся затылком о каминную полку. Это почему-то почти восстановило в нем уверенность в себе.

– Нам лучше покончить с этим раз и навсегда, Джо, – сказала леди Констанция. – Как тебе известно, когда мы поженились, я была готова сделать для Филлис все! Я намеревалась заменить ей мать. Открыла перед ней великолепные возможности, вывозила ее всюду. И что произошло?

– Я знаю, но…

– Она была помолвлена с богатым молодым человеком…

– Осел, каких мало, – вставил мистер Кибл, подбодренный воспоминанием о несостоявшемся зяте, который ему никогда не нравился. – И к тому же беспутный болван. Я кое-что слышал.

– Вздор! Если ты намерен верить всем сплетням, какие услышишь, никому пощады не будет. Очаровательнейший молодой человек, и он составил бы счастье Филлис. Но вместо того чтобы выйти за него, она бежит с этим… с Джексоном. – Голос леди Констанции завибрировал. Никто не сумел бы втиснуть больше брезгливости в три коротенькие слога. – После этого я твердо решила ничего общего с ней больше не иметь. Я не одолжу им ни пенса, а потому прекратим эту дискуссию. Надеюсь, я женщина справедливая, но должна сказать, что после того, как Филлис показала себя такой…

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила ее умолкнуть. В комнату прошебаршил лорд Эмсуорт, весь в сырой земле, облаченный в непристойную старую куртку. Он благодушно прищурился на сестру и зятя, но, видимо, не заметил, что прервал их разговор.

– «Садоводство как искусство», – бормотал он. – Конни, ты не видела «Садоводство как искусство»? Вчера вечером я читал его здесь. «Садоводство как искусство». Это заглавие книги. Так куда же она могла деваться? – Его туманный взор перескакивал с предмета на предмет. – Я хочу показать ее Макаллистеру! Там есть абзац, прямо опровергающий его анархистские взгляды на…

– Возможно, она где-нибудь на полке, – перебила леди Констанция.

– На полке? – повторил лорд Эмсуорт, явно ошеломленный столь блестящей мыслью. – Ну конечно, конечно же!

Мистер Кибл угрюмо побрякивал ключами. На его румяном лице было мятежное выражение. Мятежный дух овладевал им редко – он ведь любил жену с собачьей преданностью и привык во всем ей подчиняться, но сейчас он взбунтовался. Она не права, решил он. Ей следовало бы понять, как ему дорога бедняжка Филлис. Дьявольское бессердечие – бросить бедную девочку, как стоп–танный башмак, только потому…

– Ты уходишь? – спросил он, заметив, что его жена направляется к двери.

– Да. Я иду в сад, – сказала леди Констанция. – А что? Тебе еще о чем-нибудь надо со мной поговорить?

– Нет, – уныло вздохнул мистер Кибл. – Нет.

Леди Констанция вышла, и курительную окутало суровое мужское молчание. Мистер Кибл задумчиво терся затылком о каминную полку, а лорд Эмсуорт рылся в книжных шкафах.

– Кларенс! – внезапно воскликнул мистер Кибл. Ему в голову пришла мысль. Вернее сказать, его посетило озарение.

– А? – рассеянно отозвался граф. Он нашел вожделенную книгу и сосредоточенно листал ее страницы.

– Кларенс, не могли бы вы?..

– Ангус Макаллистер, – горько констатировал лорд Эмсуорт, – упрямый тупоголовый сын Велиала! Автор этой книги прямо утверждает…

– Кларенс, не могли бы вы одолжить мне три тысячи фунтов под надежный залог и скрыть это от Конни?

Лорд Эмсуорт заморгал.

– Скрыть что-то от Конни? – Он оторвал взгляд от книги и со снисходительной жалостью посмотрел на строителя воздушных замков. – Дорогой мой, это невозможно.

– Но она не узнает. Я объясню вам, зачем мне нужны эти деньги…