Посмотреть в послезавтра - Надежда Молчадская

– Спасибо за заботу. Каждый человек большая ценность, но, к большому сожалению, есть люди, чью ценность еще не определили. Время и только время рассудит и все расставит по местам. Валентина, помойте пациентку и приготовьте к осмотру.

Она кивнула и вышла.

Я приступил к еде. Аромат кофе и запах свежего рогалика возбуждали аппетит. После завтрака мне в обязательном порядке требовалось позвонить по спецсвязи. Металлический голос, доносящийся с того конца провода, вызывал у меня отвращение. Каждый Божий день одно и то же. Зачем им нужны эти каждодневные звонки? Все равно все прослушивалось…

– Алло! Слушаю вас, Владимир Яковлевич!

Я звоню по поводу Венеры Крыловой. Мне необходима полная информация о ее родителях. Вы поставили в известность мать Крыловой?

– Да, конечно, она все знает, но не может приехать в связи с плохим самочувствием.

– Спасибо.

Связь прервалась. Ну, может, это и к лучшему – никто не будет мешать работе.

Войдя в бокс, Валентина начала тараторить:

– Владимир Яковлевич! Когда закончила ее мыть, вдруг на моих глазах стали проявляться пятна под левой грудью. Может, это аллергическая реакция на мыло?

– Успокойтесь, ничего страшного не произошло. Осмотрев и ощупав пятна, я пришел к выводу, что на аллергическую реакцию они совершенно не похожи.

– Валентина, возьмите личное дело пациентки и запишите следующее: «Сегодня, 24 августа, в 7:40 утра у ВК появились под левой грудью пятна, в количестве семи штук, по форме, напоминающие звезду. Цвет бордово-лиловый, на ощупь плоские, размером примерно по 2 мм. Пульс и давление на данный момент в норме. Больше никаких отклонений не наблюдается». «Надо же, – подумал я, – мы ведь еще не успели поменять капельницу. А тут такая картина: звезды четко изображали ковш, созвездие Большой Медведицы. Да, девочка-загадка…».

– Доброе утро! – Зельц вышел из лаборатории, держа капельницу в руке.

– Доброе, доброе. Поставьте капельницу, формулу не меняйте в течение трех дней. Если появятся какие-либо изменения, сразу же информируйте. Вы, – обращаясь к медсестре, сказал я, – наложите повязку на глаза с раствором Н372, два часа с повязкой, 15 минут – без. Вы свои задачи знаете, выполняйте.

Махнув рукой, я вышел.

В это время Венера, находясь под капельницей, вдруг почувствовала, что ей стало тепло и приятно, что ее беспокойство испарилось, вот только что-то жгло под левой грудью.

«Ничего, потихоньку привыкаю к новому состоянию. Пока ничего не вижу, только слышу какие-то отдаленные голоса. А что я в своей жизни хорошего видела? Угрюмые люди, которые сопровождали меня повсюду. Школа, дом… Сплошная скука. Наслушалась вдоволь полезных советов, как мне жить, думать, во что одеваться. Единственное, о чем я жалею, – не вижу моих любимых звезд. Надо только представить, но мое воображение рассеивается. Я точно знаю, что у меня получится, это им не удастся у меня украсть…».

Сидя за столом, просматривал ежедневник. Завтрак вычеркнул, осмотр пациентки тоже, далее по плану, в 11:00 обход второго этажа тоже вычеркнул – как говорит Валентина, лечим здоровых, а у них, кроме веса, ничего больше не прибавится. В 2:00 практические лабораторные занятия с аспирантами отменяю.

Подошел к спецтелефону, снял трубку.

– Слушаю, Владимир Яковлевич.

– Мне нужна дополнительная информация по пункту Н23.

– Вы уже просили, я вам перезвоню, – ответил монотонный голос.

Время приближалось к полудню. Посмотрел в зарешеченное окно, погода меня порадовала. День выдался на редкость солнечный. Люди сновали туда-сюда. Да, спокойно прогуливающихся пар давно не наблюдал. Куда они все спешат, к чему эта нервная суета? Мои размышления о бытии прервал телефонный звонок. Снял трубку. Голос начал вещать: «Пункт Н23 полностью прошел вакцинацию, за это время ничего необычного не было выявлено, за исключением одного факта: в 1978 году Венера Николаевна Крылова намеревалась покинуть пункт, мотивируя свой поступок особой тягой к знаниям и устройством личной жизни. Записи домашних разговоров мы передадим Валентине. До связи».

Да, девочка, задала ты мне задачку… Никто и никогда не намеревался покидать спецпункты по собственному желанию. Но почему меня не проинформировали? Считал себя гением, а тут на тебе – личная жизнь. Неужели человеческая натура победила искусственную жизнь, вакцина дала сбой? Спецорганы в круглосуточном режиме прослушивали привитых, впрочем, и всех остальных тоже. Сводки приходили всегда положительные: люди работали с энтузиазмом, возвращались домой после работы довольные и счастливые. Развлечений им особо не требовалось, просто жили и радовались каждому дню. Вот таким, возможно, бывает счастье, для которого не так уж много надо. Просто любить жизнь во всех ее проявлениях.

Валентина вошла без стука.

– Владимир Яковлевич!

От внезапного появления я вздрогнул.

– Вы что, хотите меня заикой сделать?

– Извините, мне сказали срочно, только что доставили. Она положила кассеты и вышла. Всего три… Молчаливое семейство оказалось.

Вставил кассету под № 1, надел наушники, прибавил громкость и начал слушать.

– Мама, я не буду пить молоко. В школе тоже кипяченое. Меня воротит от этой белой массы!

– Ты что, телевизор не смотришь? Все нормальные люди по утрам пьют молоко.

– Я сказала не буду! Не заставляй меня!

– Вся в отца! Ты знаешь, он умер в молодом возрасте, я его умоляла пить молоко.

– Мама, я не в детском саду, чтобы слушать сказки. Если бы папа был жив, я уверена, он никогда не заставлял бы меня делать то, чего я не хочу.

– «Не хочу!» Нет таких слов. Есть слово «надо!».

– Вот кому надо, тот пусть и делает.

– Сил моих нет. Пожалуюсь врачам – пусть они тебя успокоят.

– Была я уже в больнице, и что-то не видела там врачей, пьющих молоко. Коньячок в ночную смену – это да! Только больным советовали: «Лейте, пейте – это полезно!».

Остановил кассету. Ничего такого в разговоре не нашел. Задумался… Ведь я тоже терпеть не могу молоко. Мои родители никогда меня не заставляли его пить.

Я рос в семье микробиологов. Часто в детстве болтался у них в лаборатории. Папа и мама были сиротами. Присматривать за мной было некому, иногда просили соседку Нюсю по коммунальной квартире. Нюся была одинокая женщина, судьбы ее я не знаю. Самое противное для меня то, что она охотно соглашалась и уводила меня в свою комнату, пахнущую нафталином и овечьей шерстью. Так я скрашивал ее одиночество. Но мне с ней было скучно, все время она пыталась меня накормить, читала неинтересные сказки, заставляла искать укатившийся клубок с пряжей.

Каждое утро я устраивал истерику родителям, выбегал в коридор, садился у входной двери и громко рыдал. Иногда мой примитивный план срабатывал. Родительское сердце не выдерживало слез и соплей и меня брали с собой. Вот это была настоящая радость! Работали они вдвоем, мне тоже позволялось похимичить. Отец выдавал мне пробирки, ставил маленький ковшик с водой, мне давалось задание заполнить стекляшки до половины сахаром, содой, солью и потом разбавить водой. Взболтать тщательно, и как только содержимое полностью растворялось, я получал похвалу.

«Вовочка, ты просто алхимик, точно станешь знаменитым ученым», – говорил отец. Моей радости не было предела. Любил и люблю похвалу до сих пор.

Ну вот, это старость – опять воспоминания уносят меня в детство. Когда мне исполнилось семь лет, я, как и все мои сверстники, отправился в школу. Вот тогда по-настоящему наступила скукотища, даже Нюся не шла ни в какое сравнение. Душные классы, строгие учителя, двойки… Время пролетело быстро; наконец-то пришел долгожданный выпускной, аттестат, и на этом мое детство закончилось. На семейном совете решили, что я буду поступать в мединститут. Курс микробиологии, затем закрытая кафедра, и жизнь моя потекла… Друзей у меня было немного: Витька и Толька, еще со школьной скамьи. Их родители тоже занимались наукой. Наши ученые родители дружили, часто собирались у нас дома, любили отмечать существующие и придуманные праздники. Один из них назывался «День опавшей листвы», который отмечался осенью. Мы, три товарища, как всегда, были предоставлены сами себе и доставляли немало хлопот родителям, потому что ни одна игра не заканчивалась благополучно. Так получилось, что друзья по гулянкам родителей, ребята, тоже поступили в хорошие ВУЗы. Первые месяцы института созванивались, а потом учеба стала отнимать почти все время. Так пути наши разошлись.

Все, на сегодня воспоминаний достаточно. Пойду домой, надо лечь пораньше, завтра предстоит колдовать над пробирками.

Проснулся в 5:00. Зарядка в постели: поднял руки вверх, вращая кистями, что чем-то напоминало танцующую грузинку, затем несколько раз повернул голову направо, налево. Вот, собственно, и вся физзарядка. Контрастный душ, завтрак, оделся – и на работу.