Повешенный - Алексей Викторович Вязовский

Я с трудом переворачиваюсь на бок, и до меня окончательно доходит, что я все еще жив. Жив! Удушье постепенно отступает, и голова начинает работать. Поднимаю глаза к небу — вижу, что наши веревки оборвались, не выдержав веса.

— Что за страна…- хрипит рядом Южинский — Даже повесить толком не могут!

*Депрем — землетрясение (по-турецки).

Глава 2

— Да будет так, да свершится воля Вышеня, да воздастся всем клятвопреступникам по делам их!

Пять фигур в длинных домотканых рубахах склонились над алтарем и по очереди вонзили ритуальные ножи в тельце небольшого теленка, связанного и лежащего на камне. Короткие судороги, предсмертный хрип животного — и вот уже кровь из перерезанного горла потекла в подставленную чашу, пачкая алтарь и руки седовласого хмурого старика, державшего ее. Под ногами ощутимо дрогнула земля, а в факелах, установленных вокруг деревянного резного столба с суровыми ликами древних богов, ярко вспыхнуло пламя, подтверждая, что жертва ими принята.

— Свершилось… свершилось… свершилось… свершилось… свершилось…

Каждый из присутствующих на жертвенном ритуале склонил голову, признавая проявленную волю богов. Чаша с кровью животного перешла в руки следующего жреца, а вернее жрицы. Молодая девушка успокоено выдохнула и смело поднесла чашу к губам. Сделала маленький глоток, потом обмакнула указательный палец в еще теплую кровь и, передав чашу дальше по кругу, нанесла себе на запястье несколько древних рун. Довольно улыбнулась, наблюдая как они впитываются, оставляя на коже едва заметный след.

Успели…! Хотя еще час назад все казалось зыбко. Двое из жрецов чуть было не опоздали к началу ритуала. А какой ритуал, коли круг не полон? Теленка вообще пришлось нести по длинному тайному ходу, проходящему под Невой, поскольку весь центр города был оцеплен солдатами. К Адмиралтейству и к храму, под которым надежно скрыто древнее святилище истинных богов, не пробиться. Удача, что попы недавно снова затеяли там стройку. И еще большая удача, что мстительный самозванец решил казнить главных заговорщиков на том месте, где они устроили свой бунт. Повесили бы их по-тихому в Петровской крепости, и нынешний ритуал мог бы вовсе не удасться — слишком далеко она от святилища и от Гром камня. А так жизни заговорщиков тоже стали благой жертвой древним богам…

Чаша прошла весь круг и вернулась к главному жрецу. Последний глоток сделал он сам, а остатками крови снова окропил алтарь. Двое жрецов перенесли тушу теленка в жертвенную яму, выкопанную позади столба с ликами богов. Аккуратно уложили ее, сверху присыпали землей.

— Великое дело мы сегодня сделали, братия. Теперь все во власти богов. Скоро Комоедица, свидимся в Старой Ладоге. А сейчас нам лучше разойтись. На площади вот-вот поднимется переполох, лучше всем поторопиться и оказаться отсюда подальше.

Все обнялись на прощанье, расцеловались и поспешно разошлись. Девушка тоже пошла было к двери, за которым скрывался проход в тайные катакомбы, но старик остановил ее

— Василисушка, погоди… — он уставился на жрицу пристальным взглядом, заставляя ее виновато опустить глаза — скажи мне без утайки: что пошло не так?

— Все так, Володар. Просто в начале Навь неожиданно быстро откликнулась на мой призыв. Призванная душа будто на пороге стояла. И пришла она чуть раньше, чем стоило — девушка вздохнула и успокаивающе погладила старика по сморщенной руке — Это не плохо.…Но и не хорошо. Потому что неприкаянная душа даже не успела осознать, что с ней случилось, и куда она попала. Хотя… может, это и к лучшему, кто знает?

— Может, и так… — старик задумчиво уставился на огонь — знать бы еще, кем нас твоя богиня одарила. И в чьем теле теперь ее гостинец.

— В чьем он теле, понять легко: под кем веревка оборвется, тот и призванный — усмехнулась Василиса — а вот дальше уж Макошь — матушка сама решит: Доля его поведет, или же он Недоле достанется. Все по его заслугам. И уже не в наших с тобой силах это изменить.

— Не в наших — согласился Володар — будем уповать на то, что богиня негодного не явила бы.

— И ждать.

— И ждать… — эхом повторил старик ее слова — если уж боги на спасут многострадальную нашу землю и наш народ, тогда и не знаю, на кого нам уповать. Кругом ложь да измена…

…Через какое-то время из ворот старого заброшенного особняка на Малой Морской вышла вполне обычная молоденькая горожанка в скромном сером пальто с пелериной, отороченной меховой отделкой и в капоре такого же цвета. Девушка с опаской оглянулась по сторонам и поспешила по пустынной заснеженной улице в сторону Мойки.

На следующем перекрестке она неожиданно столкнулась с полицейским, явно мерзнущим там не просто так. Было заметно, что пожилому мужчине с пышными усами скучно стоять без дела на опустевшей улице. Ветер с Невы задувал, да и первые хлопья снега уже начали падать с потемневшего неба, грозя вот-вот перерасти в настоящий снегопад.

— Барышня, что же вы в такое неспокойное время одна по улицам ходите? — неодобрительно покачал он головой, разглядывая юную горожанку.

— Неспокойное? — удивленно переспросила девушка и испуганно округлила глаза — Что-то случилось⁈

Ну, что за глупышка… Городовой окинул снисходительным взглядом молоденькую девицу, явно из небогатых дворян, и пояснил:

— Заговорщиков сегодня казнили, да двое из них выжили.

— Двое⁈ — девица пораженно приложила руку в перчатке к губам, прикрывая рот — Не может быть!

— Может — с уверенностью умудренного жизнью человека припечатал городовой. И подумав, доверительно склонился к ее капору — А еще на Сенатской площади Золотой всадник упал с Гром камня. И никто не поймет почему.

— А из-за же чего такая напасть стряслась⁈ — испуганная барышня с таким восхищением смотрела на пожилого полицейского, будто у того были ответы на все ее вопросы.

Мужчина заколебался: говорить или нет? Да, и как устоять против восхищенного взгляда такой миленькой наивной особы. Потом все-таки пересилил себя.

— Извиняйте, служебная тайна.

Девушка хотела еще что-то спросить, стрекоза любопытная, но тут уже полицейский проявил нужную твердость

— А теперь, барышня, быстро бегите домой! Вас там наверное, маменька обыскалась.

Глупышка испуганно ойкнула, видимо вспомнив, что давно должна быть дома, присела перед ним в ловком книксене и бегом припустила в сторону Мойки.

Полицейский улыбнулся в пышные усы, глядя ей вслед и покачал головой. Стрекоза, как есть стрекоза…

* * *

…На помост взбегают солдаты, грохоча сапогами по деревянному настилу. Спустя минуту нам ослабляют удавки на шеях и помогают сесть, прислоняя спинами к опрокинутой скамье. Мой взгляд тут же натыкается на скрюченные тела в петлях. В голову лезет всякая глупость из «Бриллиантовой руки» — «на их месте должен был быть я…». Горло и легкие горят огнем.

А на площади в это время царит суматоха. Судя по отборной брани, военное начальство подозревает кого-то из подчиненных в саботаже, ищет виноватых и грозит им карами.

Двое важных господ подходят к помосту. И снова красавцы, хоть один и постарше возрастом будет… Но таким даже седина к лицу, хоть сейчас на рекламу дорогих лимузинов. Штампуют их что-ли здесь? Очередные «Аполлоны» брезгливо разглядывают мертвецов, молча качают головами. Не сказать, что они сильно опечалены. А вот на нас с Южинским смотрят, как на восставших из ада, стараясь при этом не встречаться взглядом.

— Что прикажете делать с преступниками, ваше высокоблагородие? — спрашивает один из солдат, с испугом косясь в нашу сторону.

— Верните двух этих висельников в Петровскую крепость. До особого распоряжения государя — помедлив, приказывает тот, что постарше. И уже отвернувшись от нас и отходя от помоста, говорит второму — Кто мы такие, чтобы оспаривать божий промысел? Видно Господь не желал их смерти, и им на роду другая смерть написана.

— Ну, да… — зло усмехается тот — кому суждено утонуть, повешен не будет.

— Скажи лучше, как мне обо всем этом императору теперь докладывать? — доносятся до меня обрывки их разговора — государь в ярости.

— Не представляю даже, Сергей Ильич. Я не суеверен, но как-то мне не по себе от всего произошедшего…

Они снова останавливаются и долго всматриваются во что-то за нашими спинами. Южинский видит, куда они глядят, и его глаза удивленно округляются. А у меня сил нет даже повернуть голову. Все словно не со мной происходит, еще и пелена эта дурацкая перед глазами…

Не успели мы прийти в себя, как нас с Петром грубо хватают за плечи, заставляя подняться на ноги,