«Грязные» методы - Конев Константин

1993. Военно-медицинская академия

Весь следующий год пролетел как одно мгновение. Удивительное дело, когда количество учебного материала выросло в разы, когда не оставалось ни секунды свободного времени на праздное раздолбайство — как не странно время не тяготило, а неслось на сумасшедшей скорости. Красин начал посещать новые лекции. Только теперь они проводились не для сотни слушателей одновременно, а для исключительно малых групп, не превышающих в лучшее время и десяти человек. С самого начала преподаватели объяснили, что здесь не принято задавать вопросы своим однокашникам — кто они и чем занимаются. На разных курсах встречались довольно разнообразные слушатели. Были явно молодые студентки, были молодые люди, которых Красин однозначно идентифицировал как инфантильных гражданских. Встречались также и парни в штатском, но с жесткой осанкой, коротко стриженными затылками и бегающими глазками. Один из курсов посещал мужчина, которого Саша не мог ни понять, ни классифицировать, ни даже точно определить его возраст. Человек был «никаким». Он мог стоять в коридоре дожидаясь занятия и оставаться невидимкой. И только входя в аудиторию Красин понимал — «Блин, так это же опять ОН пришел».

Среди лекций были основы, о которых Саша слышал еще в средней школе. Павлов проводил опыты на собаках, каждый раз, когда им давали еду, загоралась лампочка, а выведенная наружу прозрачная трубка показывала о выделении слюны и готовности к приему пищи. Через месяц в привычное время согласно плану исследований лампочка снова зажглась и у собак выделилась слюна, хотя пищи как раздражителя в этот раз не было.

— Это господа, базовые принципы формирования условного рефлекса. — Говорил преподаватель. — Мы все имеем и условные рефлексы и стереотипы.

В аудиторию вошел статный мужчина в мундире генерал-лейтенанта. Кое кто из молодых людей тут же дернулись встать.

— Вот, коллеги, обращаю внимание. У людей с военной косточкой сработал условный рефлекс. Им не комфортно сидеть в присутствии старшего по званию.

Впрочем, тут генерал все-таки прервал лектора:

— Борис Абрамыч, извини что вторгаюсь. Но просто совсем нет времени. Сейчас встреча с англичанами. Тороплюсь. Вот, как ты просил «Forbes» и «The Economist».

Генерал положил два глянцевых журнала на стол и оглядывая аудиторию улыбнулся молоденьким девушкам. Впрочем, тут же, не прощаясь, он покинул аудиторию.

— А вот и второй пример условного рефлекса. Девушки, вы не заметили, как начали поправлять прическу, а кое кто еще и «незаметно», — Преподаватель изобразил пальцами «скобочки». — обвел языком губы и забросил назад волосы?

— Ну вы нас так совсем засмущали. — Ответила одна из слушательниц, с чувством легкой обиды. — Так вы нас еще и с собаками Павлова начнете сравнивать.

Надо сказать, что бедным собакам вообще серьезно доставалось от ученых. В медицинской академии был свой виварий. Выражение «заживает как на собаке» было не пустословным. Этих животных действительно использовали в учебной практике. Прежде чем начинающий хирург впервые оперировал человека, он далеко не один раз практиковался на четвероногих. К счастью, они действительно быстро восстанавливались и снова отдавали себя на алтарь науки.

Общался Красин и с военными кинологами. Они рассказывали, как в 1941 собак использовали в качестве «живых торпед» для подрыва немецких танков. Их держали впроголодь, а во время занятий на тактическом поле выпускали напротив трофейной бронетехники. Животных приучали находить еду под днищем железного гиганта. И через несколько занятий спущенная с поводка собака молнией бросалась навстречу танку. Их также приучали носить на спине небольшой ранец. Уже в боевой обстановке этот ранец заменяли на мину с торчащей антенной. А дальше дело техники. Стоило собаке попасть под днище ближайшей цели, мина срабатывала и поражала противника с самой незащищенной стороны.

Преподаватели рассказывали о психостимулирующих добавках, применявшихся в Вермахте и Кригсмарине. Кое где в мемуарах о Второй мировой войне упоминаются шоколадки, которыми тыловые службы обильно обеспечивали своих солдат. Но увы, не многие обращали внимание, что это был совсем не безобидный продукт какао-бобов, так любимый детьми во всем мире. В Германии еще в 1930 г фармацевты из компании Temmler Werke предложили использовать разновидность метамфетамина в качестве стимулирующего средства. Под коммерческим названием “Pervitin” его предлагали от усталости, боли и даже беременным женщинам. Первые отзывы были обнадеживающе-позитивными. Уже в 1938 г на кануне большой войны его в невероятных количествах начали закупать немецкие военные. Накануне вторжения во Францию Вермахт выдал военнослужащим 35 миллионов доз этого препарата.

Инъекции первитина использовал даже Теодор Морель, личный доктор Гитлера. И современники отмечали удивительную работоспособность, энергию и общительность вождя.

Впрочем, через некоторое время начали появляться отчеты о побочных эффектах. Однажды экипаж подводной лодки, длительное время находясь в состоянии «охоты за противником» настолько перебрал с метамфетамином, что им начали мерещиться совершенно неописуемые и нереальные события вокруг. Они едва не угробили свою субмарину и если бы не случайность выбросившая их на мель, возможно об этом инциденте так никто бы и не узнал.

Впрочем, после Второй мировой войны, американцы вывезли немецких производителей к себе в штаты. И несмотря на накопившийся в Германии негативный опыт, в США были созданы «таблетки бодрости». Они также нашли применение среди военных в ходе войн в Корее и Вьетнаме. Применяли их и военные летчики, в том числе представители Стратегического командования ВВС. Страшно подумать, но у этих парней в чреве бомбардировщика находились атомные бомбы.

Встречались упоминания о работах подобного рода и в СССР. Профессор Магидсон известный до этого решением огромного количества прикладных задач в синтезе медикаментов — в 1946 наладил выпуск первитина в Союзе в промышленных масштабах. Уже в 1948 г препарат отмечен в справочнике академика Машковского. А в феврале 1954 по результатам исследований отнесен к наркотическим препаратам.

Гипноз. Допинг в спорте. Шаманы, цыгане, колдуны вуду и зомби. Казалось, все закружилось в сумасшедшей карусели. Тысячи отчетов, с архаичным шрифтом печатных машинок, с вклейками черно-белых фотографий и карандашных графиков. Аудиозаписи, бабины кинопленок. Что-то по-русски, а что-то с закадровым переводом.

Совместная работа с медиками имела свои особенности. Конечно, огромный объем совершенно нового материала закипал в голове. Но, с другой стороны, старые доктора подсказывали как следить за «гигиеной мозга». Впрочем, порой их забота запросто граничила с крайне жестким медицинским юмором.

В коротком перерыве между занятиями Красин сломя голову влетел в буфет и попросил отпустить ему булочку и кефир без очереди:

— Народ, простите, тороплюсь. На пары опаздываю.

Чернокожий студент, почти двухметрового роста, уступил ему место и снисходительно произнес: «А еще говорят это мы в Африке не доедаем». Очередь покатилась со смеху.

— Тебя как звать-то? — спросил африканец.

— Саня, — Красин протянул руку.

— Саня? Mens sana in corpore sano! (латынь)

— Чего? — он неловко переспросил.

— В здоровом теле, здоровый дух. — и после паузы, словно прощая, добавил — Медицина тут бессильна.

Парой месяцев позже, когда эпидемия гриппа и ОРЗ накрыла город, Красин пришел в медакадемию с повышенной температурой. Но вместо занятий быстренько отправился на прием к терапевту.

Заходя в кабинет, он увидел, как старый доктор уже поднимается из-за стола:

— Присаживайтесь, молодой человек. В ногах правды нет.

Красин осмотрелся в кабинете. На стенах кроме медицинских плакатов висел портрет «Доктора Айболит», Трех-головие Маркса, Энгельса и Ленина, и большой календарь с Ириной Алферовой.

Доктор включил электрический чайник. И потянувшись за белой чашкой обратился к своему молодому интерну: Мэйтата, «Мишенька» попрактикуйся.