Patria o muerte - Герман Иванович Романов

двух визитов в Россию убедился, что его познания весьма скудны. Многое из того, о чем говорили между собой русские, он не понимал вообще, хотя вроде буквы и слова знал, но по отдельности как-то. Вроде по одной фразе все понятно, но как все вместе, то вообще мешанина получается, абракадабра. Видимо, за истекшее столетие сам язык, на котором его когда-то учили дед и мать, на их прародине сильно изменился, перестал быть классическим, каковой он читал в книгах Достоевского и Толстого, не говоря про Пушкина. А еще разговоры местных жителей оказались буквально чересчур насыщенные площадной бранью, которая слышалась везде, особенно среди юношей и девушек, подростков. И редко кто их за это публично ругал — сами взрослые поминали мужские и женские детородные органы чуть ли не через слово, как и сам процесс, в который они вступают между собой во всех скабрезных проявлениях. Даже на «кастильяно» такой ругани мало, больше богохульства и краткие, но красочные эпитеты, касающиеся или поведения человека, либо его отношения к такому явлению.

— Выжил, и, слава богу, и без травм — тут только богу помолиться. Но вначале одеться — негоже нагим, как прародитель наш Адам до своего грехопадения, молитвы творить. Да и поберечься надо — тут всякой твари по паре, и все они смертельно опасны. Так что спешить нужно, как при ловле блох!

Последнее им было сказано отнюдь не для «красного словца» — Алехандро быстро выжал одежду, надел ее. Под жарким солнцем она высохнет прямо на теле, не пройдет и получаса. А вот нацеплять всякого гнуса в здешнем лесу можно запросто, пусть это далеко не сельва, однако разных пакостей и тут хватает, несмотря на то, что окрестности достаточно хорошо обжиты. И все тут людьми исхожено из стороны в сторону, стоит только выйти за пределы национального парка. Но стоит оплошать — то кровосос присосется, или змея непонятно откуда вылезет. Так что в лесу нужно быть осторожным. Приучился во время службы на речной бригаде, катера которой курсировали по Ориноко и его притоках — там чуть потеряешь бдительность, и все, можно и жизнь окончить в муках. Как говорят русские — если не хана, то очень близко к тому. Тропические болезни отнюдь не шутка, а очень опасные, даже смертельные хвори для человеческого организма, несмотря на все достижения современной медицины.

— Удачно меня вынесло, на бразильскую сторону угодил. Ничего, все равно в Фос-ду-Игуасу пешком идти, тут несколько километров протопать всего до хорошей дороги, дальше на машине доехать. Потом через «мост дружбы» переберусь, рюкзак «скинуть» на явке нужно, не хватало еще «касадорам» попасться с тремя паспортами в кармане, и золотом в рюкзаке — не отопрешься. Хрен им в дышло!

Лицо Алехандро неожиданно исказила яростная гримаса недоброжелательства — бразильцев он сильно недолюбливал, как почти все парагвайцы. И ничего тут не поделаешь, вековые обиды. Другой язык у них, португальский, и старые счеты со всеми соседями, которых эта страна постоянно примучивала, расширив свою территорию до огромных размеров, мало в чем уступающих той же Канаде или США, и всяко побольше целого материка — Австралии. Да горячая кровь креолов, потомков легендарных конкистадоров, с индейцами гуарани смешанной, многого стоит. И с хорошей примесью знаменитых русских храбрецов, казаками именуемых — прадед отличился в чакской войне, командовал полком, со старинным чином подъесаула на новую для себя землю явился, что-то вроде теньенте де навио на флоте, или армейского капитана. А вот сам Алехандро моряком стал, с детства смотря на красивые фрегаты, что под синим с якорем флагом бороздили голубые просторы Карибов, памятных всем мальчишкам флибустьерских романах. И не пожалел ни разу, хотя служба потребовала принести в жертву и свое честное имя, и навлечь на него немалый позор…

— Ладно, покурю, и буду топать — благо тут недалеко.

Алехандро извлек сигарету из портсигара — тот был водонепроницаемым, как и часы на его руке, и многое другое. Особенно нужные вещи для тех, кто послужил в 8-й бригаде морской пехоты имени генерала Франциско Миранды, в ее 81-м батальоне «коммандос». Однако удивления ни у кого не вызовут — таких много, особенно среди тех, кто шляется по сельве, и порой встречает тропические ливни не под крышей хижин или навесами. А у него практически все содержимое рюкзака именно водонепроницаемо. Первая заповедь путешественников во все времена — быть готовым к любым неприятностям, особенно во время незапланированных «купаний».

Табачный дым немного успокоил расшатавшиеся нервы — ведь то, что с ним случилось на водопаде, вообще в голову не укладывается. А если бы людей много собралось и всем скопом они бы вот так свалились вниз, вряд ли бы кто успел обратно броситься. Утопленников тогда было бы много, счет на десятки пошел. Строителям за такие вещи нужно головы отрывать, должны же расчеты конструкций правильно делать.

Неожиданно пришла вполне здравая мысль, и Алехандро стукнул себя ладонью по лбу, кляня за допущенную оплошку. Раздавил окурок об камень, затем вдавил его в землю. Пробормотал:

— Надо бы не курить сначала, а профилактику сразу провести, на всякий случай, во избежание, так сказать.

Вынул из рюкзачка пластиковую бутыль с холодным мате, Алехандро из тубуса, который достал из набедренного кармана, вытряхнул таблетку, тут же ее проглотил и запил. Ненадолго задумался — встреча со связником состоялась, все нужное получено, теперь можно перебираться на правый берег Параны, по мосту с издевательским названием. Да потому что будь он действительно тем сооружением, о котором вещали политики, соединившим жителей парагвайского Сьюдад дель Эсте и бразильского Фос-ду-Игуасу, то на нем бы никогда не наставили решеток, и не устраивали порой «шмон» пограничники «касадорес». Даже в аргентинском Пуэрто-Игуасу такого не случалось, хотя именно всю провинцию Мисьонес силой оружия отобрали у Парагвая после злосчастной войны, хотя все ее жители тогда были сплошь гуарани, их и сейчас там довольно много проживает, хотя понаехали европейцы.

Вот такие выкрутасы порой выдает история — три города в пучке, близь друга, на одной реке, а обиды жителей друг на друга, как ни странно, большие, издревле накопившиеся взаимные счеты.

А разве об этом мечтали Симон Боливар и Эрнесто Че Гевера, чтобы народам политики барьеры возводили⁈

Но мысли снова вернулись в практическое русло — возвращаться в отель вряд ли стоит, опасно. Ему реклама в газетах и интернете по поводу чудом спасшегося в «заднице дьяволе» ученом не нужна. Хотя если подать в суд, то национальный парк ему нешуточную компенсацию заплатит,