Дрейф-механик - Владимир Прягин

Я больше её не интересовал, судя по всему. И к зеркальцу она тоже утратила интерес — оно валялось у неё на коленях, тыльной стороной вверх.

Весь этот балаган начинал мне надоедать.

— Вставай, Сивый, — сказал я. — В участке тебя заждались.

— А вот выкуси. — Он сидел на полу, привалившись к шкафу. — С места не сдвинусь, тащи хоть волоком.

— Так и сделаю, если будешь кобениться. Возьму за ногу и потащу по лестнице. Все ступеньки пересчитаешь башкой. Оно тебе надо?

Он засопел и кое-как поднялся. Проковылял в прихожую, снял с крючка замурзанный полушубок и натянул его, кривясь от боли в плече. Рука у него теперь работала плохо, но это был всё-таки не вывих — просто ушиб. Ну, хоть в этом смысле ему сегодня чуть-чуть свезло.

Мы вышли на лестничную площадку. Противоположная дверь была приоткрыта, из неё торчал любопытный соседский нос — но сразу убрался, как только мы появились. На остальных этажах тоже было пусто. Соседи здесь тонко чувствовали момент.

Я приказал Сивому:

— Руки за спину.

— Да зачем? — заканючил он. — Пойду тихо, никуда не сбегу…

— Ага, расскажи мне сказочку.

Вытащив из кармана бечёвку, припасённую специально на этот случай, я стянул Сивому запястья. Мы спустились по лестнице. Я застегнул свою короткую куртку, подбитую овчиной, и поднял капюшон. Мы шагнули на улицу.

Мороз стоял крепкий, но ветра не было. Дворники расчистили мостовую; вдоль тротуаров громоздились сугробы с примесью грязи. Солнечный диск выглядывал из-за крыш, отблёскивал стылой медью.

Тучи ушли после вчерашнего снегопада. Зимние луны виднелись во всей красе. Декабрьская застыла почти по центру лазурного небосвода — голубовато-седая, выпуклая, огромная. Январская и февральская тоже были достаточно высоко — одна на севере, ярко-синяя, другая ближе к востоку, лиловая.

Три остальные луны сейчас не просматривались. Загороженные домами, они висели низко над горизонтом, а их хозяйкой считалась осень.

— Слушай, Неждан, — заговорил Сивый на удивленье спокойно, по-деловому, — давай с тобой баш на баш. Ты меня отпускаешь, а я тебе кое-что шепну. И срубишь в сотню раз больше, чем тебе за меня отсыплют. А может, и раз в пятьсот!

— Помолчи, — сказал я устало. — Тоже мне, коммерсант. Хрен ты что-нибудь знаешь такого ценного. Плаваешь мелковато.

— Мелковато, не спорю. Я свою масть держу, в чужую стаю не лезу. Но чисто случайно сунулся под одну корягу — а там такое, что я глазам не поверил. Будет тебе улов, отвечаю.

Глава 2

— Короче, — продолжал Сивый, — у нас Вещун нарисовался недавно. Где его нычка — я без понятия, врать не буду. Но есть тут один шалман — и вот туда он наведывается. Перетереть там с кем-нибудь, шмару снять. Ну, или ещё чего.

— Не гони, — отмахнулся я. — И фантазию поумерь. Вещун — самый разыскиваемый преступник на побережье, личный враг четырёх Великих Домов. И даже портрета нет — он рожу себе перекроил, насколько я слышал. А ты в шалмане с ним водку глушишь? Ага, конечно.

— Да не глушу я с ним ничего! Мне с таким тузом — не по чину. И страшновато, чего уж там. Даже близко к нему боюсь подходить…

Он говорил с таким убеждением, что мне стало любопытно. Сивый не отличался артистическими способностями — все его прежние попытки запорошить мне мозг выглядели убого. Но в этот раз получалось неожиданно складно.

— Допускаю, — сказал я, — что там и правда сидит какой-то подозрительный тип. И даже маститый, по вашим меркам. Но с чего ты решил, что это Вещун? Или он об этом на весь шалман объявляет, когда заходит?

— Хрен там. Он вообще молчит, а сидит отдельно, не в общем зале.

— Тем более. Как ты его опознал?

Сивый зыркнул по сторонам, будто опасался, что нас подслушивают. После чего сообщил мне, понизив голос:

— С ним там Сипуха базарила, по делу чего-то. А я — чисто на подхвате…

— Так, стоп. Сипуха — кто это?

— Та карга, с которой ты только что полюбезничал. — Сивый ткнул большим пальцем через плечо. — Она трёхнутая вообще, чердак у неё течёт. Одну её с хазы лучше не выпускать, заблудится — и с концами. Вот я, короче, и провожал её.

Моё недоумение росло:

— Ты мне сейчас втираешь, что ваша свихнувшаяся старуха имеет с Вещуном общие дела? И в какой же области?

— Ну, ты видел — она луну впустила под черепушку. И Вещун, по-моему, тоже…

— С чего ты взял?

— А сам посуди. Он даже в шалмане шапку редко снимает. Всем на это начхать, конечно, и я поначалу тоже не заморачивался. Ну, сидит мужик в шапке, потный — и пёс бы с ним. Но однажды он её снял-таки, а я подсмотрел случайно. Он стриженый почти налысо, а от загривка к темечку — полоска из серебра…

— В каком смысле?

— Ну, вроде как прямо в кожу её вживили. Тонкая, как шнурок. Нормальному человеку — зачем такое? Только луну притягивать.

— Гм, действительно. У вас тут клуб идиотов, что ли? Дожились… И, кстати, ты не ответил — откуда взялась догадка, что этот мужик не кто-нибудь, а Вещун?

— Дык Сипуха его однажды так назвала. Он вызверился, прикрикнул на неё — молчи, дескать, дура старая. Но ей это — как об стенку горох…

Я всерьёз задумался.

Вещун был объявлен в розыск после прошлого Дрейфа, то есть около полугода назад. В официальных бумагах, адресованных стражникам и ловцам, предупреждалось, что он опасен и оперирует лунной тягой. Но об экспериментах с разумом в его деле не говорилось.

Власти специально умалчивают? Зачем? Проще было бы сказать прямо, что скрывающийся смутьян — ещё и сумасшедший до кучи. Хотя судить не берусь — у правящих Домов есть свои резоны, которых обывателям не понять…

— Ну, Неждан, хорошая ведь наводка? — затараторил Сивый. — По-честному всё, не гон! Вещуна поймаешь, озолотишься! Я тебе скажу адресок, где этот шалман. Отпусти меня и иди туда…

— Размечтался. Даже если ты не свистишь — какие гарантии, что он там ещё появится? Или я, по-твоему, должен с утра до вечера караулить? Изо дня в день?

Сивый прикинул что-то в уме:

— Я Сипуху три раза туда водил. Перед обедом, вот