Альманах Felis №001 - Александр Папченко

Лукаво, как мне показалось, поглядывая на меня, он азартно и ловко принялся метать CD диски с прилавка в коробки. Потом сложил лоток и вдруг, совершенно для меня неожиданно, решительно приблизился и ни слова не говоря, достал кошелек.

– Вам книжку? Только это для ребят. Детские. – Пояснил я на всякий случай – вдруг гражданин ошибся или что-то напутал.

– Сколько?

– Сто рублей... Только у меня два тома. Вот «Две пригоршни удачи», это начало приключений, а «Жил-был принц» это продолжение... И третий том будет. Скоро. Наверное.

– Давай два тома! – и мужик протянул мне двести рублей.

– Кому надписать? – поинтересовался я.

Я уже привык, что детские книжки взрослые покупатели просят надписать своему или родственному им ребенку.

– Да никому! Мне надпиши.

Я надписал: «Николаю! От автора! 31 декабря 200... года».

Мужик взял книги и уже было пошел прочь, как вдруг остановился. Оглянулся.

– Буду ждать тебя тридцать первого. В следующем году. Здесь же. С третьим томом. Подпишешь?

И попробуйте придумать лучшее новогоднее пожелание писателю!

Проза

Геннадий Лагутин

Об авторе

Образование – высшее: факультет режиссеров ТВ Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии имени Н.Черкасова.

Родился 8 апреля 1946 года в Брянской области. В 16 лет, после окончания школы, работал на Брянском электровакуумном заводе слесарем КИПиА. В 1967 году – после победы на конкурсе – фотокорреспондент Брянского телевидения. С 1969 года – кино-телеоператор. С 1974 года – режиссер Мангышлакского ТВ (Город Шевченко, Казахская ССР). С 1977 года – главный режиссер Мангышлакского ТВ. С 1989 года – директор студии телевидения космодрома Байконур. С 1997 года – директор и главный редактор государственной телерадиокомпании «Тверь», (филиала Всероссийской государственной телерадиокомпании). С 2008 года на пенсии. Имеет Государственные и Правительственные награды РФ, награды общественных организаций и Русской православной церкви. Прозаик, член Международного Союза писателей "Новый современник". Член Союза журналистов СССР с 1969 года, Союза журналистов России с 1993 года. Лауреат многих литературных конкурсов, печатался в различных периодических изданиях и литературных сборниках. За литературную деятельность награжден медалью им.Ф.М. Достоевского «За Красоту, Гуманизм, Справедливость» и «Звездой Ампары» за победы в конкурсах фантастического рассказа. Выпустил книги рассказов «Острова моей памяти», и двухтомник «Белый свет».

Из цикла рассказов «Дед Валериан и я»

Мне и донынеХочется грызтьЖаркой рябиныГорькую кисть.

– Вот ты учёный человек! Не то что я, серый лапотник. Вот скажи мне, почему как в книгах Россию описывают, так сразу березу вспоминают? Не сосну, коей в России не меряно, не ель, не осину, не дуб, не клен, а березу? Вот почему так?

Дед Валериан ворочает хворост в костре и сквозь пламя серьезно смотрит на меня, ожидая ответа. Это у нас с ним давняя игра такая. Он меня «ученым» кличет, а себя «серым лаптем», неучем. Придуривается, иронизирует. А в свое время был он инженером в Эмтээсе и даже председателем колхоза какое-то время. А закончил он сельхозакадемию, и не такой уж он тупой, как прикидывается. Хитрость все это. Для интереса. Он старше меня лет на двенадцать и потому, пользуясь правами старшего, называет порой пацаном. И имя мое переделал. Не нравится ему мое имя Геннадий, Гена, Генка. Гейкой меня кличет. А в хорошем расположении духа и дедом Гейкой.

Еще светло было, как мы расположились с ним в рощице, что рядом с селом, подалее от глаз людских. Хотелось просто посидеть, потолковать, – давно не виделись. Я люблю деда Валериана за философский какой-то склад ума. С ним интересно разговаривать. Особенно после стакашка малого. Да под зеленый лучок с солью и ржаным хлебушком.

Отпуская деда Валериана на волю, жена его, смахивающая на постаревшую актрису Зою Федорову, ворчала: «Опять тары-бары! Нет хлев починить – стоит без ворот нарастопашку[1]!»

И хотя в хлеву пусто, нет никакой живности, ворчит она для порядку, чтоб Валериан знал свое место. Однако со мной отпускает безропотно – не такой частый гость я у них.

А перед тем втихомолку жаловалась мне, что Валериан к старости стал увлекаться, самогоночкой баловаться. Боится, как бы в бОльшую привычку не вошло.

– Почему береза? – отзываюсь я. – А кто его знает! Может, потому, что Есенин березу любил и воспел ее в стихах своих. Не знаю, дед Валериан, право слово, не знаю.

– Вот! И никто не знает. А самое русское дерево на Руси – рябина. Не думал об том?

Я задумываюсь. Что-то есть в словах Валериановых, какая-то правда. И сразу перед глазами детские воспоминания. Дедова хата, где на чердаке висели березовые веники и связки рябины. Перемерзшей за зиму, сморщенной, но вкусной.

 Свежая рябина и горька, и кисловата, много ее не съешь. А как морозом прихватит, становится вкус совсем другой у рябины: и от горечи немножко остается, а все-таки сладкая. И никакой тебе оскомины.

 За зиму цвет другим у ягод стал: и хоть по-прежнему красные, но многие ягоды почти коричневые, ореховые, другие янтарные, ярко-желтые. Ой, и вкусно же!

Право не знаю, какие витамины в рябине, но наши вечно недоедавшие организмы требовали сладкого и чего-то еще…

И мы ели эту рябину горстями, набивали ее за обе щеки и жевали, жевали, жевали!

Вспомнилось, как мне было обидно, когда однажды я принес домой вот такой хваченной морозом рябины и выложил своим детям: угощайтесь! Они съели по ягодке и отодвинули ее в сторону – не понравилось. Конфеты вкуснее.

 Мне жаль, что они, выросшие в городе, совершенно не общались с природой. Виноват в этом и я, конечно. Вечная погоня за заработком, желание жить не хуже других обернулись тем, что дети были предоставлены сами себе, жили в отрыве от природы. Они что-то потеряли из-за этого, что-то неуловимое, хорошее. Что-то прошло мимо их душ. Природа делает человека проще, мягче, добрее. Только работа на земле облагораживает и умиротворяет человека.

А с другой стороны, зачем им это все??? Чтобы жить сейчас, нужны алчные, хваткие, бессердечные, с крепкими челюстями. Закон джунглей! Не ты – так тебя!

Уже вечереет. Мои размышления прерывает фигура, появившаяся из-за кустов.

– От! – радостно перхает Валериан. – Лукьяновна! Пришла все-таки! Как нашла то нас?

– Мне ли не найти? – отвечает Нина Лукьяновна, жена Валериана. – Что я, ваших мест заповедных не знаю! Нате, вот вам! Закуска!

Она протягивает кисть рябины, огромную, тяжелую. В отсвете костра рябина светится кроваво-красным цветом, рубиновой россыпью.

– Вот угадала, Лукьяновна! Вот угадала! А мы только что про рябину говорили… Ну, что… под рябину?

Сказав это, Валериан опасливо покосился на жену.

– А и что ж! И я с вами! – сказала Лукьяновна.

Мы налили и выпили по маленькой.

Потянулись к рябиновой грозди, каждый оторвал несколько ягод и бросил их в рот. Рябина была уж хваченная морозцем, все-таки сентябрь на дворе. Но еще не дошедшая до той кондиции, когда ею можно лакомиться. А как закуска – в самый раз!

– Мы с Гейкой про рябину толкуем, – разъяснил Валериан Лукьяновне. – Почему не рябина символ России? Может, ты знаешь?

– Крови много на Руси пролито. Оттого и рябина красная растет. Напоминает. Помните, мол, люди, чего вам всем сегодняшняя жизнь стоила, сколько крови за нее пролито от Рождества Христова, а может еще ранее… Напоминает, что жив корень славянский и будет жить.

 А почему не она российский символ, не ведаю. Наверное, забыли люди про то… Особенно в городах своих!

Мы замолчали. Объяснение было неожиданное и тревожное какое-то.

Вспомнилось. Осенью похолодает. Лесные опушки насквозь просвечивает. Паутинки посверкивают на мокрой росной траве. Идешь так вот, и вдруг из перелеска как будто выходят нарядные, увешанные гроздьями рябины. Предлагают: мимо не проходите, не проглядите, не пренебрегайте нашей ягодой! Щедрые мы! От души предлагаем!

 Их ветерком обдувает, ершит, и птицы на каждой ветке жируют. С ветки на ветку перепрыгивают – друг другу в гости ходят: отведайте, у нас слаще! А рябины стоят себе, покачиваются, сами собой любуются…

– А еще рябина – дерево любви, – неожиданно заявляет Лукьяновна.

– Ну, ты старая что это, а? О любви заговорила!

– Помолчи, Валериан, знаю, что говорю! Когда парень к девке на свидание первый раз идет, должен он кисть рябины ей подарить, а та поставить или повесить на видном месте эту рябину дома. Чтобы рябина та долго напоминала об этом парне. Рябину надо дарить, а не розы глупые, которые завянут завтра же. И потом, в семейной жизни, всегда должна рябина быть. Семейная жизнь, она поначалу горьковатая, как рябина, которую морозцем еще не прихватило. Характеры притираются друг к другу, прилаживаются. И только пройдя через испытания, сладкая жизнь сладится. Сладкая, как рябина после морозов. После испытания холодом. Так-то вот!