Приключения Ружемона - Луи Ружемон

Туловище осьминога имело овальную форму и было снабжено некоторым числом щупальцев: шестью громадными и несколькими меньшими, различной величины. Это было отвратительное на вид создание, с гладким, слизистым телом желтовато-белого цвета, с черными пятнами и отвратительным отверстием для рта, без зубов. Ужаснее всего в этом животном его щупальца, обладающие громадной силой.

После этого случая малайцы всегда брали с собою во время поездок топоры, чтобы иметь возможность обрубить щупальца осьминога, если бы он бросился на них. Да и вообще мы видели много очень странных созданий во время нашего крейсерства. Я сам однажды был страшно перепуган во время купания.

Мы бросили якорь на глубине около пяти саженей; я часто плавал поблизости судна. Однажды я отплыл от него довольно далеко, как вдруг громадный, чудовищный зверь, футов в 20 длины, с огромной, покрытой волосами головой и свирепыми, фантастическими усами, вынырнул из воды и поднялся высоко на воздух. Я должен сознаться, что при виде этого чудовища почувствовал полное онемение всех членов, и когда оно, повернувшись ко мне, открыло свой громадный рот, счел себя окончательно погибшим. Впрочем, оно не сделало мне никакого вреда, и я благополучно вернулся на шхуну, но долго не мог оправиться от страшного испуга.

Иногда нас беспокоили акулы; впрочем, малайцы, по-видимому, не особенно боялись их. Напротив, они даже гонялись за ними. Их способ захватывать акул может даже показаться невероятным по своей простоте и смелости. Когда появлялось стадо акул, трое или четверо из наших малайцев выходили на лодке и устремлялись к нему. Подъехав близко, самый сильный из малайцев нагибался через край лодки и старался быстро пронзить первую попавшуюся акулу копьем, захваченным с этой целью. Как только это удавалось ему, все остальные, бывшие в лодке, поднимали страшный крик, визг и били веслами по воде, чтобы этим шумом испугать акул и заставить их уйти. Это им всегда удавалось; но странно, раненая акула непременно возвращается через несколько минут одна, чтобы узнать, кто или что ее ранило. Как только малайцы заметят, что она приближается к лодке, то один из них быстро бросается в воду, вооруженный только маленьким ножом и короткой палкой из твердого дерева, около пяти дюймов длины, заостренной с обоих концов. Человек держится неподвижно на поверхности воды, и акула, понятно, направляется к нему. Как только она откроет рот, чтобы схватить его, хитрый малаец несколькими ловкими ударами левой руки быстро отбрасывается в сторону, а правой рукой в то же время осторожно вставляет заостренную палку в вертикальном положении в рот выжидающей акулы. Результат этого действия прост, но удивителен: акула не может закрыть рта, вода вливается ей в горло, и она погибает. Конечно, такой способ охоты требует громадного хладнокровия и силы; но малайцы видят в нем необычное развлечение и возбуждающий спорт. Когда акула уже мертва, малаец проворно взбирается ей на спину, усаживается верхом и вонзает свой нож ей в голову, пользуясь им как опорой и вместе с тем средством сохранить равновесие, затем, действуя собственными ногами как веслами, направляет труп назад к лодке…

Между тем наши запасы пищи и воды стали истощаться. Это вынудило капитана Янсена направиться к берегам Новой Гвинеи, чтобы вновь наполнить свои кладовые. Скоро мы достигли удобного места на берегу и достали у туземцев все, что нам было нужно, посредством обмена. Мы давали им топоры, ножи, железные кольца, бусы, черепах, яркие цветные материи и пр. Скоро наши отношения сделались так дружелюбны, что некоторые из наших малайцев часто отправлялись на берег и принимали участие в различных играх и развлечениях папуасов. Их начальник или глава особенно заинтересовался мною; он постоянно разговаривал со мною- и показывал мне все достопримечательности своей страны. Он указал нам известную границу, которую советовал не переступать, так как племя, жившее по другую ее сторону, не подчинялось его власти. Но однажды компания наших малайцев, в том числе и я, неблагоразумно решились проникнуть в заповеданную страну. Скоро мы подошли к деревеньке и остановились около нее. Жители ее сразу отнеслись к нам подозрительно, а когда один из малайцев по неосторожности оскорбил туземца, то половина деревни поднялась против нас, и мы должны были бегством спасать свою жизнь. Изо всех сил старались мы поскорее добраться до берега, где дружественно расположенный к нам начальник выступил посредником между нами и раздраженным племенем, и ему удалось успокоить их. Когда мы возвратились на корабль, Янсен с неудовольствием рассказал мне, что он был почти осажден множеством туземцев, которые настойчиво рвались на судно с плодами и овощами для обмена; он говорил, что был совершенно расстроен видом этой толпы, сновавшей взад и вперед по шхуне, точно они имели на это полное право.

«Мне это не нравится, — прибавил он, — и я постараюсь этого не допустить». Когда на следующее утро появился обычный ряд туземных лодок, мы решили не впускать на корабль ни одного человека и объявили им это. Тогда прибыл сам начальник племени в сопровождении полудюжины самых знатных лиц, большую часть которых я знал: все они были полны достоинства и уверенности в успехе. Но капитан Янсен остался неумолим и не позволил войти ни одному из них. Они уехали в страшном негодовании, и непосредственно за ними последовали все остальные лодки с туземцами. Когда они скрылись из виду, распространилась странная тишина над кораблем, морем и над всем тропическим берегом; всеми нами овладело предчувствие близкой опасности. Мы знали, что оскорбили туземцев, и так как ни одного из них не было видно на берегу, то, очевидно, они обдумывали месть. Мы хотели тотчас же сняться с якоря и уйти в открытое море; но, к несчастью, было полное затишье, и паруса, приготовленные к отплыву, висели как тряпки. С тоской смотрели мы на берег, как вдруг заметили двадцать вполне снаряженных военных лодок, в каждой из которых помещалось от 30 до 40 воинов; лодки эти обогнули небольшой мыс, лежавший неподалеку от нас, и направились прямо к нашему кораблю. Мой строгий голландский партнер понял тогда, что туземцы хотят напасть на нас, и ввиду этого вооружил всех малайцев топорами, чтобы быть наготове при малейшем желании туземцев войти на шхуну. Мы сняли также люки и устроили из них своего рода укрепление вокруг колеса.

Сами мы с Янсеном вооружились ружьями, зарядили свою маленькую пушку и приготовились отчаянно защищать свою жизнь в неравной борьбе с врагами, далеко превосходившими нас числом. Несмотря на всю опасность нашего положения, я невольно любовался великолепным зрелищем этой флотилии быстро приближавшихся лодок. Все воины разукрасились перед битвой: смуглые тела их были разрисованы белыми полосами, чтобы внушить ужас врагам. Головной убор их состоял из разноцветных перьев, торчащих над волосами, которые были туго стянуты и стояли совершенно прямо над головой. Нос каждой лодки подымался фута на три и заканчивался вверху искусно вырезанной фантастической головой. Каждая лодка приводилась в движение двенадцатью гребцами. Когда первая лодка приблизилась к нам на расстояние человеческого голоса, я сделал им знак и закричал, чтобы они не приближались более, если намерения их не мирны. В ответ на это они неистово замахали своими луками.