Спасите наши души - Евгения Михайлова

Алиса взглянула на часы. Полчетвертого утра. ТИМ начинает свои пожертвования. Всегда в это время. То ли бессонница, то ли час щедрот от полноты душевной. Странно, она не дописала. Уснула, что ли. Она быстро ответила: «Спасибо, Наташа. Вы откликнулись первой. Но собаку повезут не к Ельцову. В личку напишу».

Закрыв сайт, она вновь оказалась на последней странице своей работы. То есть чужой докторской диссертации. Еще немного, еще чуть-чуть… И в ее тумбочке появятся наконец какие-то деньги, а театр приобретет еще одного доктора – театроведа. Алиса внимательно прочитала страницу. Хорошо, логично, ясно… И ни о чем. Вроде бы есть оригинальная точка зрения, система взглядов, развитие мысли, стиль. Стиль – это ее конек. Это то, что она дарила заказчикам сверх гонорара. Она создавала каждому свой стиль, который невозможно перепутать с чьим-либо. В данном случае это должно компенсировать отсутствие главного: конкретной, внятной мысли всей работы. Ибо что такое – чеховский актер, кто такой чеховский актер, как он эволюционирует во времени, как несет в современном театре особую миссию… Да никак. Демагогия чистой воды. Есть хорошие актеры и плохие. Есть настолько хорошие, что даже сегодня могут Чехова сыграть, все остальное – притянутые обобщения, выводы и лжеоткрытия. Забыла спросить: они сами придумывают себе темы диссертаций или получают их от кого-то? Неважно. Главное – все сделано на хорошем профессиональном уровне, не без страсти. Кто сказал, что мистификация – не повод для вдохновения?

…Когда Алиса в один прекрасный день стала инвалидом, перед ней возник не менее болезненный вопрос. Она что, теперь навсегда чья-то иждивенка? Сестры? Алекса? Они, конечно, не дадут понять, что им это в тягость, им на самом деле не в тягость, они все готовы сделать ради нее, но она сама… Как она смирится с этим сама? Ей посоветовали зарабатывать деньги по Интернету. Открыть свой сайт, продвигать какие-то товары, что-то еще… В ней все перевернулось от этой мысли. Была только одна возможность сохранить себя на плаву как работающего человека… Рецензии, диссертации о театре, кино. Только не о балете, конечно. О нем нужно забыть, иначе дышать невозможно. Алиса позвонила знакомым журналистам, преподавателям театральных вузов, которых знала еще студентами… Предложила, попробовала. Дело пошло.

Глава 4

Звонок раздался именно тогда, когда Алиса качнулась на первой, долгожданной волне сна.

– Ирма? Что случилось? Конечно, спала. Точнее, собралась…

– Извини, Алисочка, но ты не представляешь, что произошло. Ужас-ужас. Наташку ТИМ убили!

– То есть как? Откуда ты знаешь?

– Мне сообщила Нинка. Ну, Сиеста в смысле. Ей недавно позвонил то ли мент, то ли следователь, не знаю. В общем, она была последней, кто ночью этой ТИМ звонил. Спрашивали, типа – зачем? На допрос вызвали. Ты представляешь? Ты что, мне не веришь? Позвони Нинке.

– Верю, разумеется. Я просто осознать не могу.

– А я могу? Надо узнавать. Я поеду…

– Ты что? Куда?

– Ну, я не знаю. К ТИМ домой, в милицию. Ну, узнать же надо. Меня просто разорвать может.

– Ирма, ты не торопись. Раз начали звонки проверять, тебя точно вызовут. Тогда все и узнаешь. Мой тебе совет. Успокойся. Никому больше ничего не говори. Жди. Информация сама придет.

– Ты что! Я буду на телефонах сидеть. Я должна на форум выйти. Ой, не дай бог комп опять заглючил. Я первая про ТИМ расскажу.

Сергей Кольцов, следователь отдела по расследованию убийств, внимательно смотрел на сидящего перед ним парня. Интересное имечко – Рим. Лет двадцать пять, высокий, широкие плечи, правильное лицо, темные хмурые глаза, волна черных волос над широким лбом. Внешность явно имела значение для покойной при выборе прислуги.

– Как давно вы работаете у Натальи Сидоровой?

– Полтора года.

– Она сама вас нанимала?

– Да. Меня ей рекомендовали.

Рим отвечал односложно, по делу, ясно, что он человек, который лишнего не скажет. То есть постарается не сказать.

– Сейчас наши сотрудники осматривают дом. Может, вам известно, где покойная хранила ценности: деньги, украшения? Где сейфы, тайники?

– Насчет сейфов не знаю. Украшения – в шкатулке большой под зеркалом. Деньги – в тайнике. Картина над кроватью. Открывается просто выключателем на стене.

– Она вам показала, где хранит деньги и драгоценности?

– Она от меня ничего не скрывала.

– Особые отношения?

– Не знаю.

– Но отношения?

– Да.

– У нее были приятели, которые ее содержали. Вы как: в очереди, до, после?

– Всегда.

– Понятно. Вы любили ее?

– Нет.

– А что?

– Платила хорошо.

– Цинично. Молодая, привлекательная женщина. Действительно – никаких чувств?

– Я не буду отвечать.

– Но привлекательная?

– Да.

– Сколько денег было в тайнике, какие украшения в шкатулке, знаете?

– Не знаю, сколько денег. Какие-то украшения видел.

Толя Стрельников, сотрудник отдела по расследованию убийств, серьезный, четкий человек, а по виду толстый увалень с добродушным лицом, он сам работал на этот имидж, вошел в комнату, лениво облокотился о барную стойку и негромко сказал:

– Сергей Александрович, ребята уже с ног сбились, шаря по скромному жилищу одинокой девушки. Мы имеем два сейфа, бюро с большим количеством отделений, запертых на ключ, эксклюзивную шкатулку с немалым количеством драгоценностей, произведения искусства – подлинники.

– Мы имеем еще тайник над кроватью. Картина. Открывается выключателем на стенке. Рим сказал. Работник Сидоровой, – добавил Кольцов.

– Рад познакомиться, – учтиво склонил голову Толя. – Спасибо за помощь следствию. Я вижу, разговор у вас плодотворный. Тогда я коротко. Входящих звонков – немереное количество. Проверил только один, неотвеченный вызов, предположительно уже после убийства. Знакомая – данные записал – звонит в четыре утра якобы для того, чтобы попросить денег на некий приют, но при этом не знает фамилии покойной. Кличкой какой-то ее называет. Тим, что ли. Ник, видимо. Она мне что-то говорила про некий форум. Я пока не вникал. Личность человека, который провел здесь эту ночь, как, впрочем, и многие другие, установлена с помощью охранников. Сережа, можно задать вопрос работнику? Скажите, пожалуйста, у покойной есть родственники? Они здесь бывали?

Рим ответил, не поднимая головы:

– У Наташи есть мать и сестра. Они не в Москве. Я никогда их не видел.

– Понятно. – Толя подошел к Сергею с мобильным телефоном в руках. – Наверняка это переписка любящих сестер. Вот входящая эсэмэс: «Слушай, ты! В третий раз пишу: мать в больнице. У меня нет денег перевести ее в отдельную палату. У меня нет денег на лекарства. У тебя они есть. Вот только совести нет. Я жду два дня. Потом буду что-то предпринимать. Хоть через суд. Я предупредила». Ответ покойной: «Ты обратись сразу в ООН. Ты когда-нибудь что-то получала от меня с помощью угроз? Дура. Вот потому и нет денег».

– Бери телефон, – устало сказал Сергей, – делай распечатку. Ноут тоже возьми. Будем разбираться в этих сладких отношениях. В том числе и с виртуальными персонажами. О! Вот и Александр Васильевич. Рим, вы пока свободны. Разумеется, просьба не покидать особняк. Когда приходят кухарка и горничная?

– К десяти, – буркнул Рим.

– Они тоже пусть будут доступны. Мы с ними свяжемся. Толя, завершай осмотр, а я поговорю с экспертом. Потом посмотрим, что за тайник.

Сергей и эксперт Александр Васильевич вышли на террасу, дружно закурили.

– Давно я не встречал такого дремучего преступления, – произнес эксперт.

– В смысле?

– Горло перерезали опасной бритвой, скорее всего. У кого сейчас есть подобный экспонат, даже не придумаю.

– Маньяк-ветеран?

– Могу лишь сказать, что с большой силой рубанули. Но необязательно физически сильный человек. В общем, такое впечатление, что со страшной ненавистью. Она умерла почти мгновенно, а убийца не мог остановиться…

– Черт. Охрана, сигнализация, прислуга, любовник. Кто-то из них, что ли?

– Копай, Сережа. Я в тебя верю.

…Сергей щелкнул выключателем, и большая картина над кроватью отъехала в сторону. В освещенной нише уютно лежали высокие стопки купюр.

– Толя, давай пересчитывай эти бумажки. Я пас. Я пока почитаю телефонную переписку с основной наследницей.

Каждый занимался своим делом сосредоточенно.

– У меня в принципе все, – удовлетворенно заявил наконец Анатолий. – Сущие копейки: шестьсот тридцать три тысячи качественных американских рублей. О чем пишут любящие сестры?

– О мертвых или хорошо… – задумчиво ответил Сергей. – Что касается живых, то они нищие, похоже, в самом грубом смысле слова. Были…

– Так. Я не понял, мы эти карманные расходы изымаем, или как?