Любовь по расчету - Элизабет Чедвик

Гайон устало потягивал вино.

— Зачем? Последний раз я видел ее в Михайлов день[2], она отказалась остаться у нас, дав понять, что не придает нашим отношениям особого значения. Ей не на что жаловаться.

— Возможно, Гай, тогда у нее не было причин для недовольства, но теперь, наверняка, есть, — Эмма нахмурилась.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что она переоценила свое умение пользоваться травами, о чем говорят ее округлившиеся формы. Насколько могу судить, к лету нужно ждать наследника.

Майлз широко раскрыл глаза от удивления.

— Хорошо, завтра поговорю с ней, но не думаю, что мой брак что-либо изменит. С удовольствием признаю ребенка и позабочусь о нем, но ты ведь знаешь, Розин — сама себе закон, дикий закон.

— Я не говорю о диком законе, есть еще закон Уэльса, — возразила Эмма. — Первенец мужчины, даже рожденный вне брака, имеет равные права с последующими законными детьми.

Некоторое время Гайон молчал, сосредоточенно жуя и обдумывая положение.

— Эми, я родился в Нормандии, там законы Уэльса не имеют силы, хотя и жаль. Думаю, смогу выделить случайному ребенку кое-что из моих владений, но он не сможет претендовать на то, что составляет гордость и честь моего имени. Кроме того, ребенок еще не родился, это может быть и девочка. Последний ребенок этой посудомойки в Виндзоре был девочкой. Эмма поджала губы.

— Когда это случилось? — спросила она ледяным тоном.

— Прошлой весной, перед уэльским походом. Ребенок умер, не прожив и недели.

— Ты не скупишься на милости, — проворчала Эмма. — Вы с принцем Генрихом, наверное, ведете письменный счет своим похождениям, соревнуясь, кто кого переплюнет.

— Эмма, не будь занудой, — рявкнул Гайон. — Тебе ведь известно, что делается при дворе. Уж лучше попасть в ад за прелюбодеяние, чем за мужеложество или заговор против короля.

Эмма покраснела до ушей. Ее муж, помощник королевского камергера, отлично знал, что происходит среди ближайшего окружения монарха: скандалы, мелочные склоки из-за власти… Что касается Гайона, то его вызывающая красота, презрение к молве, необузданность характера, свойственная валлийцам, притягивали к нему, словно магнит, хотел он этого или не хотел.

Майлз поднялся и тактично напомнил:

— Уже поздно, спорить будем завтра. Так можно и до утра просидеть.

Он многозначительно посмотрел на дочь. Гайон обрадовался, он и без того был полон впечатлений и тем для размышлений, и вовсе не хотел выслушивать благочестивые наставления сестры.

— Мужская солидарность, — заметила Эмма с язвительной усмешкой. — Убедили.

Подойдя к брату, она поцеловала его в щеку.

— Это не значит, что ты сдаешься, — засмеялся Гайон, игриво дернув сестру за золотистую косу.

— Разве? — Эмма вопросительно подняла брови. — Так вот, я рада передать это поле сражений под командование твоей жены, может быть, ей удастся укротить тебя?

— Значит, признаешь свое поражение? — Гай он самодовольно ухмыльнулся. — Не потому ли ты всегда оставляешь за собой последнее слово?

Глава 2

В тускло освещенном зале Розин поворочалась на неудобной подстилке, потом села, с раздражением поняв, что нужно опорожнить мочевой пузырь. Рядом храпел отец. Он успешно торговал шерстью, имел солидный доход, уже отрастил животик, соответствующий его положению, и был вполне доволен собой. Дела пошли лучше с тех пор, как он вошел в дело с Майлзом, хозяином Милнема и Ошдайка. Шерсть и шерстяные ткани приносили хорошую прибыль. Лорд Майлз выращивал овец. Еще его отец торговал настригом во Фландрии, немного спекулировал другим товаром — специями, кожей, шелком, тирианским стеклом — и семья разбогатела.

Подле деда спали дети от первого брака Розин — теперь она овдовела. Рису десять, он был очень похож на отца — темноволосый крепыш. Семилетняя Элунед напоминала мать — стройная и легкая, с иссиня-черными волосами, глазами цвета осенней листвы и ярким румянцем на молочно-белом лице. Скоро появится еще один ребенок. Если мальчик, она надеется, что пойдет в отца — унаследует красоту Гайона и, с благословения Бога, не такой тяжелый характер.

«Глупо», — подумала Розин, тихо пробираясь мимо спящих. Глупо было так легко попасться, ведь она знает все травы и рецепты, по крайней мере, ей так казалось, потому что раньше те работали безотказно. Теперь уже слишком поздно, слишком опасно, да и сезон трав прошел.

Она колебалась, ехать ли с отцом в Хэрфорд, но необходимо купить полотна для свивальников, вот-вот наступит зима, трудная для путешествий. Холодный колючий ветер, снежные вихри и так заставили свернуть с дороги и искать убежище здесь, в замке Ошдайк.

Приезд Гайона явился неожиданным сюрпризом. Розин не могла определить, рада ли она ему. Весть о его скорой свадьбе не причинила боли, она была готова к этому, поэтому всегда держалась независимо. Гайон — наследник большого состояния, его долг — выбрать жену, равную по положению, чтобы та воспитывала детей, как подобает его кругу.

Практичный и трезвый ум Розин подсказывал — нельзя возлагать надежды на прочные отношения с Гайоном. Несмотря на красоту его тела и искусность в постели, прекрасное владение языком валлийцев и способности подражать поведению людей Уэльса, его воспитали, чтобы следить за границей между Уэльсом и Англией, и если король прикажет, Гайон вскочит на боевого коня и ринется мечом усмирять недовольных. Граница с территорией, принадлежавшей Нормандии, была ему домом и приютом от невзгод, а отнюдь не тюрьмой.

В туалете царил леденящий холод, Розин там не задержалась. Но вместо того, чтобы вернуться в зал, вдруг свернула на половину хозяев. Инстинкт подсказал, в какой комнате разместился Гайон, у портьеры свернулась калачиком его собака Кади. Почуяв Розин, она радостно заскулила и получила свою порцию похлопываний и поглаживаний, прежде чем Розин подняла тяжелый занавес.

Гайон крепко спал, но шорох портьеры тотчас разбудил его. В этом замке он вырос, здесь нечего бояться, но он так привык моментально реагировать на посторонние звуки и так редко находился в полной безопасности, что вскочил в мгновение ока и в несколько прыжков пересек комнату.

В тусклом проходе мелькнула тень.

— Гайон? — прошептал неуверенный голос.

Он схватил ее сзади, раздался сдавленный крик.

Длинные шелковистые волосы упали ему на грудь, гибкое тело извивалось в руках. Гайон почувствовал в ладони полную округлую грудь. Женщина попыталась укусить его, но он повернул ее лицом к себе.

— Это я, Розин! — возмущенно прошептала женщина по-французски с легким валлийским акцентом. — Ты что, сошел с ума?