Наследники - Марина Акимова

не можем вас принять, — парень снова в зеркале скорчил гримасу, поднимая уголок рта; он четко изобразил ее надменность и открытое пренебрежение к нему. Гину совсем это не понравилось; сначала его план состоял в том, чтобы использовать свою фамилию в качестве давления, думал, что за мгновения получит все необходимое и больше никогда не будет связан с этим местом.

«Тогда бы она точно выдала мне все, что я пожелал бы… — парень на секунду прервал свои мысли, хмыкнул, смотря прямо в глаза, — или отослала, в другую Вселенную, где нет никого; ни одной живой души», — такие выводы, возникшие в мыслях Гина, не на шутку опечалили и в тоже время разозлили его. Парень подумал, что вопросы волнующие его не первый день он задаст позже.

Рассмотрев повнимательнее свои темные, почти фиолетового цвета, круги под глазами и впалые щеки, перевел взгляд с отражения в окно; утреннее солнце во всю силу расправляло лучи, прогревая общую, небольшую комнату для троих мальчиков. По углам три узкие аккуратно заправленные темным покрывалом кровати, письменный стол для каждого ученика и небольшой комод для вещей, у окна стеллаж с литературой на весь учебный год по всем базовым предметам и узкое зеркало перед которым Гин пытался совладать с галстуком тоскливого серого цвета.

Все, о чем он думал: какое счастье, что его взяли в академию, да с вопросами, даже с большим количеством вопросов, чем могло быть, что не могло не раздражать на собеседовании на первом этапе. Собеседование дополнялось вторым этапом: обязательной проверкой на способности, внутренние — животные, как произнесла директриса Кой при встрече, снова открыто показывая свое отвращение к Гину.

По правилам академии обычная проверка на что способен Гин со своим природным началом, и получил от нее укоризненный, даже в меру радостный ответ: «Двадцать пять процентов из ста!». Директриса Кой покачала озадаченно головой и продолжила:

— Маловато для обучения. Да еще и на последний курс, — директриса поправила свои и без того прилизанные волосы, чувствуя будто непослушная прядь мешала ей сконцентрироваться, — вам бы базовые знания подтянуть.

Большую часть времени директриса озадаченно смотрела в листок с таблицами, вероятно результатами тестов, не поднимая на парня взгляд, стоящего по струнке смирно перед ней.

— Что вы будете делать и какими знаниями апеллировать, когда речь зайдет о дипломатии и экономике что так тесно связаны с миром морт… людей? — быстро поправила себя директриса на последнем слове, давая последний шанс для того, чтобы Гин сам отказался от безумной, по ее мнению, затеи — учиться со всеми наравне в свои без малого девятнадцать лет.

— Я быстро схватываю, мадам, — не отступал, держал руки за спиной, молясь о том, чтобы этот бессмысленный диалог наконец закончился. Гину нужно было остаться в академии; это был вопрос жизни и смерти.

Тогда директриса нехотя растянула улыбку на своем перекошенном от недовольства лице и протянула руку для приветствия.

— Добро пожаловать, Гин! — при этом ухмыляясь, предполагая, делая ставки, как на рулетке о том, сколько дней он продержится в академии даже с минимальной нагрузкой для выпускных курсов.

Вспоминая недавние события, Гин после утомительной борьбы с галстуком попытался уложить стоя перед зеркалом свои непослушные каштановые кудри, несколько раз расправляя пальцами волосы затем прикладывая к голове. Не вышло. Локоны торчали во все стороны.

— Только могущественная ведьма поможет мне, — обратился он к своему отражению, и в знак согласия кивнул как бы подтверждая, что тут он точно бессилен. Его темно-серые глаза в секунду потеряли свой блеск. Гин пристально смотрел на себя в зеркало внимательно изучая, будто видел впервые в жизни того, кто в отражении. — Двадцать пять процентов, — повторил он себе.

Сейчас, стоя перед зеркалом он выглядел в меру интересным, чуточку загадочным студентом. Одним словом — новенький. Без способностей, что не могло его не расстраивать.

В очередной раз Гин медленно поправил галстук серого цвета, что в стенах академии служил символом его неполноценности. Белая рубашка и темно-синие брюки. Если бы не цвет галстука, никто бы не узнал, что он не такой, как остальные, что он слабый.

«Может только маги?», — тут же предположил он.

— Гин! — дверь открылась, внутрь комнаты скользнул сосед — Ноа. — Нам пора.

Появление соседа заставило Гина вспомнить, момент их первой встречи: Ноа появился перед Гином запыхавшийся и явно потрепанный определенными поступательными движениями на что Гин не сдержал вырвавшийся смешок, ведь за Ноа шла белокурая девушка, с явно игривым и удовлетворенным взглядом. Парень развел руки в стороны и что-то нечленораздельное пояснил, о том, что они в горах, где до города и цивилизации слишком далеко и свободное время лучше потратить с пользой.

— Но нужно быть благородным и осторожным одновременно, — пояснил Ноа, подмигивая одним глазом.

Он вел Гина по бесконечным извилистым коридорам с высокими потолками и резьбой, к комнатам для мальчиков старших курсов, легко указывая на важные повороты, чтобы ненароком не зайти в крыло девушек.

— Еще визг поднимут, все сбегутся, — Ноа охнул и потупил взгляд, будто вспомнил похожий случай, где главным героем точно был он сам, — нам этого не нужно…правда? — нервно хохотнул сосед.

Идя по очередному коридору, Гин поднял взгляд на потолок, рассматривая, как ему показалось объемные фрески, ветвистые узоры под сводами, практически не слыша болтовни своего проводника.

Увлеченный изучением фигур в белых одеяниях и с крыльями, они держали мечи и жезлы в руках, направляли на своих соперников по другую сторону.

Гин остановился всматриваясь.

На другой стороне волк с раскрытой пастью, обнажая свои острые клыки явно в ожидании схватки, рядом горгулья с расправленными крыльями, навострив заостренные уши покорно ждала, показывая своему сопернику когти. Огибая серые тучи по небу заходил на вираж одинокий зеленоватого оттенка дракон, раскрывая пасть в новом смертельном огненном дыхании. Фавн пятился, оставаясь вне этого конфликта, внимательно наблюдая, не имея никакого оружия, считая себя мирным существом. Поодаль в лохмотьях стояли маги всех видов и полов, как войны выстроились в шеренгу со своими скрюченными тростями, делая пассы руками, посылая молнии, что рассекли между соперниками землю.

— Наша боль и гордость одновременно, — пояснил Ноа подходя ближе.

— Легенды, — шепотом добавил Гин, знающий о сражении только по страшилкам, что бабушка, как он думал, сочиняла перед тем, как уложить его спать.

— Гин! — повторил Ноа, возвращая его из ярких воспоминаний, смотря на своего соседа через зеркало.

Он уже был в форме, и в своем оранжевом галстуке, готовый покорять профессоров и противоположный пол своей харизмой и улыбкой, что не сходила с его лица, — время вышло, дружище, нам пора.