Призванный. Возможно, баллада. - Иван Логинов

Метров через триста дальние склоны карьера, уже не такие высокие, начинают медленно сближаться, постепенно образуя узкую горловину, плавно заворачивающую влево, на северо-восток. Дорога, а это явно когда-то было дорогой, с окаменевшей в глине колеей, заметно идет на подъем, еще чуть-чуть, и снизившиеся откосы откроют горизонт.

Но не успевают. За последним поворотом, там, где уже просматривается выезд и колея на радостях разбегается не то на две, не то даже на три, путь наверх перекрыт стаей псов, на первый, беглый, взгляд, бродячих, разлегшихся, словно на привале. Во всяком случае, они никуда не торопятся и при нашем появлении не начинают собираться. Свора насчитывает с полтора десятка рыл, как одно повернутых к спуску. Все остаются лежать, лишь ближайший приподнимается на передних лапах, обозначая сидячее положение.

– Ну, чо, блохастые, не ждали? – спрашиваем с нажимом.

Псы молчат, видимо, дело обстояло как раз наоборот.

Ладно, попробуем по-другому. Наклонившись, вытягиваем из голенища «именной ятаган», подбрасываем с переворотом и громко интересуемся:

– Кто желает заработать славу героя и умереть первым в назидание потомкам, а, сучьи дети?

Еще парочка – из ближних – привстает. Остальные просто ждут, в глаза вроде ни один не смотрит, но и из вида никто не упускает.

Пора переходить к делу, а то, ведь, и смеяться начнут.

Выдыхаем со всхрипом и устремляемся прямо в гущу, громко топоча, утробно ухая и потрясая ножом. Передний подбирается, выжидает момент, поводя опущенным хвостом, и внезапно, почти с места, прыгает нам на грудь. Хорошо еще, что попадает в шаг. Слегка прогнувшись назад, пинком снизу в брюхо успеваем добавить траектории его движения нужной размашистости, и он с недоуменным вяканьем взмывает над нашей головой. Пока он там раздумывает, как ему опускаться обратно: планировать или валиться кулем, рвемся дальше. Следующего, низко припавшего к земле, просто перепрыгиваем. Но тот, что за ним, готов к любому повороту: стоит в полный рост и оскаленной пастью выцеливает нашу ногу. Когда он понимает, что в зубах окажется именно правый ботинок и уже устремляет морду навстречь, мы, резко наклонившись, наотмашь хлещем его лезвием по глазам. Судя по переливчатому визгу, попадаем удачно. Но справа, из-под руки, чуть ли не из-за спины, стремительно выбрасывается тень, немыслимо изогнувшись в полете, по-акульи изворачивается на спину и с размаху смыкает клыки на нашем горле.

Неожиданно резкая боль. Волна шока. Провал.

Мутная тьма.

Равнодушный голос откуда-то сверху:

Ваш труп с выеденными внутренностями пролежал в карьере несколько дней, пока вороны, а затем муравьи не завершили начатое стаей голодных псов. Хоронить останки никому не пришло в голову. Бесхозные выцветшие кости лишь придали пейзажу колорита.

Из темноты, медленно наливаясь зеленым, проступает, наконец, строка, с сопроводительными квадратиками:

Желаете вернуться к тому, что сохранено?

Да. Нет.

Естественно, да, скоты противные!

Не надо было гневить Брайана, он у нас янычар.

Теперь у него есть враг. И не просто враг – кровный.

Там, на выходе из карьера, в ленивом ожидании (куда ж он денется!) выкусывают себя блохастые, загодя смакуя победу.

Подождите, идет загрузка…

Ждем.

Всплывает строка:

Знакомство с интерфейсом

Одновременно по левому, сверху вниз, а потом и правому обрезу, по очереди начинают пульсировать расположенные столбцами прямоугольнички со стилизованными изображениями циферблата, лица, рюкзака, медицинского кубка со спесивым гадом, раскрытых страниц блокнота, пера, тянущего строку, ландшафтного контура, сложенных стопкой книг и чего-то еще, с ходу не узнанного.

Ждущий режим

Буквы постепенно меркнут, сливаются с фоном.

Приходится знакомиться заново, поскольку последнее и пока единственное сохранение вклинилось внутрь отрывка с автоматическим прогоном.

Спасибо, не в самое начало. Не хочется сейчас смотреть на наши личные характеристики: Сила 1, Ловкость 1, Здоровье 19… Это даже не худо-бедно, а много беднее, чем худо, и сильно хуже, чем бедно. Таких способностей обычно хватает лишь на то, чтобы дышать без перебоев. А если хотя бы разок забудешь это сделать, что с таким интеллектом никого не удивит, запросто можно самопроизвольно отбросить копыта. Остается надеяться, что и здешние обитатели не на порядок круче, а то, дабы выбиться в люди, придется, как однажды уже доводилось, все лето таскать послания от двери к двери и выслушивать: «Ты принес пакет, урод? Или ты его потерял?» Терпеливо переминаться с ноги на ногу и украдкой сглатывать слюну, дожидаясь, когда пожалуют обещанные одно очко опыта на повышение убогих навыков и одну местную денежку на починку разбитых вдрызг башмаков. А могут и не пожаловать – тоже бывало. Правда, потом мы того индюка надутого все же прирезали. Прямо на родном крыльце, когда он, вышед, раскрыл рот, намереваясь снова сообщить, что за помятый пакет платить не станет («Ты чо, в натуре, за лоха меня держишь?»). Но пусть земля ему будет прахом – он остался там, а мы вот теперь здесь, уже с Брайаном, не помнящим родства.

Однако следует обязательно сохраниться перед последним поворотом, черт его знает, с какого раза прорвемся.

А классно, кстати, вышло с ближайшим. Можно попробовать повторить. Взятая линия начинается раньше столкновения, так что они этого не помнят, для них все будет в первый раз. С обоими следующими тоже неплохо получилось, а вот четвертый нас сделал, вчистую сделал. Где ж ты, скот, так насобачился, из спецназа тебя, что ль, выгнали, за хронический педикулез? В самом деле, как он там, под правой рукой у нас, оказался? Надо обратить внимание. К сожалению, мы не сумели заметить, кто именно из них это был. Тот, которого мы с ходу перемахнули, не успел бы описать необходимой для подобного броска дуги. Значит, теперь так: набегаем, первого ловим на взлете пинком в брюхо, перепрыгиваем второго, и перед тем, как, наклонившись, хлестнуть наотмашь третьего, – взгляд вправо: кто и откуда? Пусть третий на этот раз увернется, черт с ним. Запись будет неподалеку, повторим набег. Зато станет известно, где затаился самый опасный.

Снова направляемся на восток. Маршевым ходом: ровный, на четыре шага, вдох и акцентированный выдох. Продвигаться нам по плоскому дну карьера с полкилометра, пока дальние склоны не стянутся в узкое, заворачивающее влево ущелье, перекрытое на выходе собачьим дозором. Забавно, наверное, наблюдать наше черепашье перемещенье с высоты птичьего полета. Орлиного паренья с раскинутыми крылами. Вон того самого, который надменно плывет в белесом небе. Ладно, он гордый, зато мы – упорные. И каждый достаточно хорош для своего места, иначе бы на нем не был.

Двигаемся уже по ущелью с низкими откосами, плавно загибающемуся к северу. Солнце теперь не слепит глаза, но по-прицельному печет правый висок. Вот и последний непросматриваемый участок.

Останавливаемся. Кладем палец на дисплей навигатора. Высвечивается интерфейс. Касаемся изображения пера. На экране появляется строка с квадратиками сопровождения:

Страховой полис выписан 11.06. 0299, 06:29

Желаете перестраховаться?

Да. Нет.

Тычем в «Да».

Одобрительный бип.

Вся ваша жизнь по настоящий момент включительно застрахована в полном объеме и останется сохраненной вплоть до особого распоряжения. Удачи!

Спокойным шагом и с веселой улыбкой на лице появляемся из-за поворота.

– Ну, чо, уроды, ждем? – задаем мы вопрос в иной, но тоже не требующей ответа форме.

Они и не отвечают, как и в наш прошлый раз.

Диспозиция та же. Пятнадцать морд изначально обращены к нам. Нет, чуть меньше. Ровно тринадцать. И это правильно. Чертова дюжина гораздо символичней. Различать их непросто: все они примерно одного среднекрупного размера, бурого окраса и умеренного уровня волосатости. Возможно, родственники не только по духу и судьбе, но и крови.

Ближайший привстает на передних лапах, переходя в сидячее положение. Ну, это тот, что чуть позже прыгнет выше головы. Ежели мы не промахнемся. За ним лежит другой, предпочитающий от земли не отрываться. Чуть далее третий – схватывающий все на лету. А вот правее его – целых двое. И кто именно из них насобачившийся в бросках с изворотом – неясно. И тот, и другой, с виду, обычной бродячей потрепанности. А, вон, разные уши порваны: у одного левое, у второго оба.

Ладно, как и было задумано, разведка боем.