Призванный. Возможно, баллада. - Иван Логинов

Покойся с миром.

То, что воткнуто в дощечку, не совсем крестик. Скорее, заколка, стилизованная под старинный стилет, с круглой рукояткой, узким обоюдоострым клинком и удлиненным перекрестьем, в центре которого имеется некая овальная выпуклость, похожая на глаз с вертикальным зрачком. Миниатюрный стилет сделан из какого-то белого металла, но не алюминия, иначе он был бы заметно легче. Вероятно, серебро, на рукояти черненное. От навершия до колющего кончика лезвия около двенадцати сантиметров.

Метнуть эту штуку, конечно же, тоже можно, но функциональное назначение у нее явно другое.

Чтобы пригвоздить?

Закрываем глаза.

Что-то ритуальное, зародившееся в глубине веков, сопряженное с неусыпной бдительностью, пожизненным служением и – абсолютным одиночеством. И, кажется, совсем нездешнее. Какие-то катакомбы под древним городом, худой человек без возраста, склонившийся над манускриптом, чадящий факел на стене…

Большего нам не удается почувствовать.

Пожимаем плечами и втыкаем заколку в правый отворот куртки – вдруг понадобится неожиданно.

Снова победно звенят колокольчики, и навигатор уведомляет об изменениях, внесенных в наши персональные файлы:

ЛИЧНОСТЬ

            ЗДОРОВЬЕ:

            44 хита

СУДЬБА

            ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ:

            устремленность +

            ГЕРМЕНЕВТИЧНОСТЬ:

            эмпатия +

Ну вот, подправив личные характеристики, мы плотно взялись за судьбу, попутно здоровея.

Итак, мы научились стремиться, прониклись сочувствием к мертвякам, и скоро, видимо, узнаем свое предназначение. Бог даст, оно не в том, чтобы возглавить поход упырей туда, где их перестанет беспокоить солнце.

Ваше Вурдалачество, вот последний бурдюк с человечьей кровью. Прикажете рядовому составу перейти на собачью?

Но у нас не стратегия и Брайан не полководец. Он сам герой. Один такой во всем поле.

Его задача предельно проста – пройти до конца. А ежели кому-то там надо, чтобы мы по пути еще чего-то исполнили, пусть лично выйдет к дороге и ясно изложит свою просьбу. А мы уж решим, обязательно это для нас или нет.

А то ишь чо удумали – мертвяков гонцами засылать. Щас мы все бросим и начнем вглядываться, кто это там, в герменевтической глубине, таится. Мартина Бубера, блин, нашли.

В наших краях все по-простому. Так и изложено, емко и афористично. Я из лесу вышел, рылом. А коли из лесу не вышел, то, значит, именно рылом.

Хотя его оттуда, кажется, мороз выгнал: зипун-то, вроде, прохудился. Или дровосек с аршинным топором, который потом долго еще в чаще не мог утихомириться. Раздавал и раздавал. Дрова, что ли? Черт, отчего оно все норовит запомниться как-то по-своему? Лишь бы только свободу воли проявить.

Но совершенно точно, можно даже не клясться, где-то там и прозвучала наша самая заветная отповедь.

«Ступай себе мимо, как я погляжу!»

Ни с того, ни с сего оборачиваемся. Но то не нагрянувшая паранойя – на камне снова кто-то сидит и смотрит нам в спину.

И это опять мертвяк. Правда, уже другой. Заметно свежее, видимо, из последнего поступления.

И смотрит он не нас, а куда-то дальше, просто мы на траектории маячим.

Почувствовав наше внимание, поднимается, переходит дорогу и останавливается за стволом первой осинки, так и не отведя напряженного взгляда от той точки, на которую смотрел.

Как и предыдущий, он ждет, когда из карьера покажется тот, кому на роду написан путь на север. Он знает, что поста у камня не миновать, но еще не свыкся с тем, что ждать придется долго. Возможно, даже год.

Серьезный у них тут подход к делу.

И обидный. Мы еще не скрылись за первым поворотом, а на дистанции уже вовсю делаются ставки на следующего.

Это вызов, и не только Брайану как таковому.

Но не сдержать своего высказывания по данному поводу мы не успеваем, потому как неожиданно осознаем то, что не бросилось в глаза, пока он сидел на свету. Сейчас под осиновой сенью хорошо заметно, что контур его тела обведен желтым.

Мы даже делаем несколько непроизвольных шагов, желая рассмотреть поближе. Обводная линия чуть меняет окрас, наливаясь оранжевым. Мертвяк начинает встревожено переминаться с ноги на ногу.

Поднимаем ладони: пардон, мы по своим делам.

Отходим назад. Оранжевое возвращается к желтому.

Ладно, Мартина Бубера берем обратно. Оказывается, и герменевтика в рейдовом снаряжении очень даже кстати.

И с тем, что кто-то чем-то не вышел из лесу, мы тоже погорячились.

Каждый имеет право быть по-своему правым, если мы, конечно, опять чего-нибудь не напутали.

– А вот интенцию, – говорим мы громко, но ни к кому персонально не обращаясь, – к нуждам простого рейдера приспособить не удалось. Наверное, сообразительности не хватило!

Никто нам не отвечает.

Видимо, сказать нечего.

Или без согласования не положено.

Пока доложат по инстанции, пока то, что решат на самом верху, растолкуют тем, кто внизу, мы уже забудем о своей претензии.

Вокруг правого запястья ощущается какая-то жужжащая вибрация.

Опускаем глаза. Оказывается, включился экран, как мы помним, кумулятивно-кинетического браслета. Неизвестно, правда, только что или чуть раньше. Мы давно уже перестали обращать на него внимание. С того самого момента, как он заявил, что наших физических характеристик ему не достаточно.

На экране контуром обозначена дорога, на которой со спокойным достоинством светится зеленый треугольничек. Несомненно, мы. А рядом у кромки леса неуверенно пульсирует желтая точка. Мертвяк, кому же еще быть. Больше ничего не обозначено, не светится и не пульсирует. И на побуждающие прикосновения браслет не реагирует.

Ну и какой нам прок от мертвяка точкой на плане? Вживе-то он много красивше – обведен абрисом. Да и выглядывает из-за дерева – хоть в блокбастер зови.

Интересно, если сейчас завернуть в карьер, а потом выйти оттуда, вытирая со лба пот, и двинуться по дороге на север, примет он нас за следующего? Отдаст заготовленный стилет?

Не должен бы. Иначе это уже ошибка разработчиков. Вроде мелочь, а доверие сильно снижается. Не мешает сразу проверить, все ли предусмотрено. А то майся потом, зайдя в тупик: что-то упустил или сделать вообще уже ничего невозможно? Game error.

Доходим до оконечности Мертвого леса и выписываем дугу ко входу в ущелье. Ныряем за гребень и скрываемся из виду. Потоптавшись на месте, разворачиваемся и двигаем обратно.

На взгорке тормозим, оглядываем окрестности и пускаемся в путь пружинящим шагом, не отрывая взгляда от пыльного бурьяна, сухого травостоя на прогалине, жидкого кустарника и шеренги осинника вдоль правой обочины.

Краем глаза отмечаем, что на камне слева кто-то сидит. Затем поднимается, пересекает дорогу и останавливается за первым стволом на обочине.

Теперь он уже не на периферии, а в центральном поле нашего зрения.

Смотрит он не на нас, а дальше.

Напряженно ждет, когда из карьера появится тот, чей путь лежит на север. Он знает, что поста у камня не миновать, но еще не свыкся с тем, что ждать придется очень долго.

Черт, как же он нас различает?

Может, просто чует, что стилет уже выдан? Попробовать еще раз, оставив его в карьере?

Ну да, а заодно добраться до бугра в центре. Вдруг там у самых наших ног лежал себе набитый доверху вещмешок, а мы его не заметили, потому что контролировали дальние подходы.

Правильно, это маразм.

 Тычем в перо.

Да, желаем перестраховаться.

С момента предыдущей записи прошло всего тридцать девять минут.

Странное все-таки место.

То целая неделя пролетает незамеченной, то без видимого основания возникает стойкое ощущение, что уже который день тут топчемся.

Надо срочно валить отсюда, пока мхом не обросли.

И без оглядки.

Глава III

Сразу за Мертвым лесом сворачиваем налево и очень скоро утыкаемся в заросли борщевика, которые вблизи не кажутся непроходимыми. Для этого даже не нужно рубиться ножом, как тесаком, достаточно отодвигать некоторые стебли лезвием. Наш энтузиазм не простирается настолько далеко, чтобы делать больше. Во всяком случае, мы не станем изображать из себя дровосека там, где без этого можно обойтись.

Посему просто пробираемся. Борщевик недовольно мотает над нашей головой всем тем, что у него сверху – зонтичными соцветиями и разлапистыми листьями. Он не настолько тупой, чтобы выбрасывать листья на стволе, там, где никакого солнца не уловишь. Но и не до такой степени добрый, чтобы не осыпать нас какой-то трухой. Вследствие чего продвигаемся хоть без особых проблем, однако то и дело чешась в затылке, загривке и захребетье. Особенно, когда начинает навязчиво мниться, что то не дождь семян и сухих лепестков, а десантно-штурмовое соединение клещей.