Пешком над облаками - Георгий Садовников

Экипаж нашего славного буксира никогда не терялся, даже в самых фантастических переделках. А тут все, как один, упали духом. Потому что нельзя плавать по морю, не зная, где в это время находится ветер.

И тогда кто-то, будто невзначай, сказал:

- Капитан, может, кликнуть юнгу? И как следовало по традиции, боцман Пасенюк ответил сердясь:

- Да что он может? Сосунок еще, салага! Вы бы еще грудное дитя о помощи попросили.

- А все-таки можно попробовать. Разве мы не должны заботиться, чтобы юнга рос, набирался опыта, - возразил капитан и послал за мной матроса Костю.

Я в это время безмятежно лежал на корме и словно бы в первый, а на самом деле в сто первый раз читал поучительный роман Р.Стивенсона "Остров сокровищ", из которого каждый юнга мог почерпнуть много полезных сведений.

- Иван Иванович, вставайте, вас капитан зовет, - сказал матрос Костя, прибежав на корму.

- За что? Как будто я ничего такого не сделал? Кажется, еще не залил чернилами карту в каюте у штурмана. И случайно не упал за борт исключительно по своей вине, - сказал я, притворяясь обеспокоенным, и нехотя поднялся, потому что матрос прервал меня на странице, рассказывающей, как должен вести себя юнга, попавший к пиратам в плен.

Но я и в самом деле был удивлен ранним вызовом капитана. Рейс только начинался, и до приключений, по моим расчетам, было еще далеко.

- Сейчас все узнаете сами, - добродушно ответил Костя и подбадривающе потрепал меня по плечу, потому что каждый матрос должен оказывать юнге покровительство.

Придя на капитанский мостик, я случайно сразу понял, что этот недотепа-ветер из северо-восточных. Мне давно была известна эта угрюмая семейка, что ни ветер - то бука. Темнота, деревенщина, одним словом. Но этот новый норд-ост был мне пока не знаком. Видно, он появился на свет совсем недавно. Но уже сейчас можно было с уверенностью сказать, что этот юнец характером в остальную родню. Что такого и в самом деле непросто расшевелить. Тут без тонкого знания психологии не обойдешься. "Так-с, что же он из себя представляет? Наверняка был отпетый двоечник и боялся школьного начальства", мысленно прикинул я, совсем не считая себя тонким психологом.

И вдруг громко и озорно крикнул:

- Полундра! Метеоролог идет!

Молодой норд-ост по привычке перепугался, дунул, собираясь удрать, и запутался в снастях. Это был такой могучий порыв, что даже наш бывалый буксир и тот едва не перевернулся вверх килем. Мы ухватились, кто за что успел, чтобы не свалиться в море. Все, что не было прочно к этому времени закрепленным на палубе, начало ездить от борта к борту. А одна из крепко привязанных шлюпок вдруг откинулась набок, и мы увидели мальчика. Он лежал под шлюпкой, свернувшись калачиком.

Мальчик живо вскочил на ноги и с надеждой спросил:

- Мы тонем? Мы уже идем ко дну?

Мы изумленно молчали2. Дети, удиравшие из дома на поиски приключений, не были редкостью на нашем борту, и каждый раз, перед тем как отдать швартовы, команда осматривала корабль и возвращала беглецов на пирс" Но этот "заяц" каким-то образом сумел забраться под шлюпку и пролежать, согнувшись, много дней без пищи и воды. И притом он не только остался живым, но и выглядел еще ко всему розовощеким и бодреньким, будто вернулся с новогодней елки. Пока мы прикидывали, как же это могло случиться, мальчик увидел, что буксир как ни в чем не бывало летит по волнам Атлантического океана, и этот отрадный факт почему-то вызвал у него откровенное неудовольствие.

- Ничего не случилось? А я-то думал, что нас вот-вот поглотит пучина, разочарованно произнес мальчик.

- Ну, к счастью, до этого еще далеко. А ты кто будешь, мальчик? - спросил капитан, одним из первых придя в себя.

- Я - Толик Слонов из четвертого "А", - невозмутимо представился непрошеный пассажир.

- А теперь, Толик Слонов, скажи: когда ты успел забраться под шлюпку? продолжал капитан свой допрос.

- Ну, может, час тому назад. А может, полтора. Я забыл посмотреть на часы, - так же невозмутимо пояснил Толик.

Если судить по его здоровому виду, то мальчик говорил сущую правду. Но вот только как он попал к нам на борт, если буксир уже который день находился в открытом океане, вдали от оживленных морских и воздушных путей? Этот вопрос возник у каждого члена экипажа.

Мы тут же дружно осмотрели небо и горизонт, но они были пусты.

- Лишние полчаса не играют существенной роли, - сказал капитан, стараясь сохранить самообладание. - Суть в том, что ты находишься на палубе нашего буксира.

- Верно! Я здесь, и это самое главное! - возбужден но воскликнул мальчик.

- И каким же образом тебе удалось это сделать? - спросил капитан, отводя глаза, чтобы Толик не заметил в них жадного любопытства.

- Да очень просто, - небрежно отмахнулся мальчик. - Настолько легко, что говорить об этом не стоит.

Мы тогда подумали, что он не желает открыть свой секрет. А как следует попросить его нам мешала гордость.

- В общем, неважно, с помощью чего ты проник на буксир, - сказал капитан, пряча обиду. - Если ты даже попал к нам с помощью волшебной лампы, все равно мы должны доставить тебя в ближайший порт. И не потому, что будто бы нам всем обидно. Просто ребенок не имеет права плавать на корабле, не отпросившись у родителей. Ты же не спрашивал, я угадал?

- Угадали! - честно признался Толик. - Но я так спешил... Мне так не терпелось!.. А они были на работе.

- Эй, на руле! Курс сто восемьдесят градусов! - решительно скомандовал капитан.

- Есть курс сто восемьдесят градусов!

Но он так и не успел направить буксир в сторону ближайшего порта. Что-то вновь испугало застрявший в снастях ветер. Он забился в путах, пытаясь вырваться на свободу, и развел вокруг нашего судна такой невообразимый шторм, что о возвращении в порт не могло быть и речи. Огромные волны, разъяренные тем, что кто-то нарушил их покой, гнали нас в сторону от берега, бесцеремонно перебрасывая буксир из рук в руки друг другу. Баллон с желтым дымом бился где-то под облаками, точно последний лист на ветру.

"Э, тут что-то не так. Не зря все совпало: и неожиданное и пока необъяснимое появление мальчика, и буря, из-за которой нельзя его отправить домой", - подумал я.

Но я-то ладно, у меня за плечами такой опыт, что посмотрел краем глаза - и все как на ладони. Удивительно то, что мальчишка сразу понял, что обстановка сложилась в его пользу. Я даже заметил довольную усмешку, мелькнувшую на его губах.

- Ну-с, кэп, поплыли навстречу опасностям? - произнес осмелевший мальчишка, подражая морским волкам.

"Ваня, к нам, на буксир, пробрался маленький авантюрист, держи с ним ухо востро", - сказал я себе.

А ничего не подозревавший экипаж окружил Толика Слонова, и на мальчишку посыпались возгласы невольного одобрения:

- Непослушный, но смелый мальчик!

- Вот это пацан! Ему все нипочем!

- Это же прирожденный путешественник, ребята! Порази меня насморк, если я ошибся!

Мои мужественные, но простодушные друзья, привыкшие иметь дело со скромными людьми, не подозревали, что в этот момент собственными руками раздувают огонь, опасный для нашего старого доброго буксира.

Как я и ожидал, чрезмерная и еще не заслуженная похвала ударила мальчику в голову. В его главах вспыхнул огонь азарта. Толик окинул неистовым взглядом палубу, выискивая что-то, и вдруг бросился к мачте.

- Анатолий, ты куда? - окликнул его капитан.

- Я полез по вантам! - небрежно бросил мальчик.

- Э, у нас не парусный корабль, - засмеялся боцман. - У нас ванты не водятся.

Мальчик остановился и оглядел наш буксир от носа до кормы, словно только что его увидел. На лице его появилось горькое разочарование. И обида, словно кто-то обманом заманил Толика на этот корабль.

- И это знаменитый буксир "Перепелкино"? Да у вас не судно, а консервная банка, - сказал презрительно мальчик. - А впрочем, кого винить, если я выбрал сам такую развалину?

Мне показалось, что норд-ост на время затих, несмотря на свою неотесанность. И весь экипаж открыл от удивления рты, настолько был несправедлив мальчик к нашему замечательному буксиру. Но замешательство длилось не больше мгновения. Из могучих грудных клеток, украшенных замысловатой татуировкой, сделанной на островах в Океании, и обтянутых тельняшками, выгоревшими на солнце, иссеченными муссонами, пассатами и тайфунами всех широт и просоленными волнами всех океанов и морей, вырвался вздох облегчения. Мои друзья вспомнили, что слава о подвигах портового буксира "Перепелкино" уже вошла в историю мореплаваний, и теперь никто не в силах бросить тень на великую репутацию нашего парохода. Да и кто усомнился в достоинствах выдающегося судна? Смешно сказать: мальчишка, который, наверное, получил двойку за то, что не знал, где проходит течение Гольфстрим. На такого стыдно было обижаться. Такого мальчика следовало учить. И я увидел, что моим друзьям в самом деле стало стыдно.

- Толик, ты в каком городе живешь? - смущенно спросил штурман.