Легенда о двенадцати ковчегах. повести - Владимир Анин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У того даже лоб вспотел от волнения. Дрожащими руками он придвинул к себе каменюку, нисколько не заботясь о стекле, которым был накрыт стол.
– Бог ты мой! Да ведь это какая-то карта! Откуда она у вас?
– Полгода назад я навещала свою бабушку. Она сказала, что это очень ценная вещь.
– И где же живет ваша бабушка? – завороженно глядя на скрижаль, спросил Пучков, уже успевший вырасти за спиной у Арины.
– Вы прямо как волк из «Красной шапочки», – усмехнулась женщина. – Бабушка живет… вернее, жила в Ольшанах, это в Беларуси. В общем, вернулась я домой и благополучно забыла про этот камень. Знаете ли, работа – я летчик-инструктор, работаю в аэроклубе. А через какое-то время он попался мне на глаза, такой странный, необычный. Ну, и я решила все-таки при случае расспросить бабушку о нем поподробнее. Месяц назад я вновь поехала в Ольшаны, а бабушка… умерла. Вот, собственно, и все.
Арина замолчала, наступила продолжительная пауза, которую прервал Пучков:
– Ну и что вы по этому поводу думаете, Альберт Родионович?
– Пока даже не знаю, – осторожно щупая оббитые края, пробормотал тот. – А вам, Арина, бабушка больше ничего не говорила?
– Я, признаться, не очень вслушивалась. Бабушка уже совсем старенькая была и порой несла всякую бессмыслицу. Я помню только какие-то обрывки… Что-то про ковчеги, про Горынь-реку – это речка у нас такая недалеко протекает.
– Ну конечно! Горынь-река! Вы позволите мне на какое-то время оставить у себя этот камушек? Думаю, завтра после обеда я смогу дать вам исчерпывающий ответ, насколько ценна эта скрижаль.
– Можно спросить? – поджав губы, осведомилась Арина. – Под ковчегом может подразумеваться какой-нибудь клад?
– Ну, вообще-то ковчегами в древности именовали сундуки. Так что вполне возможно. А почему вы спрашиваете?
– Я же говорила, бабушка рассказывала про какой-то ковчег. А эта скрижаль, вы сами предположили, какая-то карта.
– Очень может быть. – Бершинский заметил во взгляде Арины некоторую напряженность и поспешил ее успокоить: – Но, уверяю вас, если мы придем к выводу, что за этим действительно может скрываться что-то особенное, без вашего участия, а тем более без вашего ведома никаких действий предпринимать не будем. Даю вам честное благородное слово.
– Хорошо, – сказала Арина, вставая. – Тогда – до завтра.
Бершинский поднялся проводить гостью. Она подошла к двери и еще раз скользнула взглядом по лежащей на столе скрижали.
– Во сколько?
– Давайте в три, – предложил профессор.
– Здесь?
Что-то подстегнуло Бершинского, он стоял, впившись взглядом в эту роскошную женщину, и неожиданно для самого себя предложил:
– А что вы скажете насчет ресторана? За углом, знаете?
– Да, я проходила мимо. Какое-то странное название, нерусское.
– «Вечеряти». Ну, это как сказать. На древнеславянском означает – пировать. Хотя, кухня там, как это ни странно, итальянская.
– Надо же, – пожала плечами Арина.
Ее взор, беспокойно бегавший по комнате, наконец остановился на лице профессора. Глаза их встретились, и по спине Бершинского пробежал холодок. Руки и ноги, казалось, одеревенели, а в горле мгновенно пересохло.
– Ну как, вы согласны? – с трудом выдавил он из себя.
– Договорились.
Арина повернулась и исчезла за дверью.
– Так вы уже поняли, что это за карта? – спросил Пучков, с любопытством поглядывая на профессора.
– Пока не уверен. – Бершинский сел за стол, налил себе полный стакан воды из графина и, залпом выпив, молча уставился на скрижаль. – Возьми-ка, Тёма, эту каменюку и дуй в ректорат, сделай ксерокопию. Не таскаться же нам с такой тяжестью.
– Понял. – Пучков, схватив скрижаль, выскочил из комнаты.
Профессор встал и подошел к окну. Мысли в голове его перепутались, он понимал, что эта женщина, Арина, похоже, принесла им действительно бесценную вещь. Вещь, о существовании которой он подозревал уже много лет. В то же время он никак не мог понять, что привело его в такое возбуждение: древняя скрижаль или женщина ее принесшая. На улице ярко светило солнце, весело щебетали птахи, а где-то за густой листвой шумел город. Бершинский попытался взять себя в руки и сконцентрироваться на скрижали.
«Сколько лет прошло с тех пор, как я услышал эту легенду? – подумал он. – Десять? Двадцать?»
Ее поведал ему один старый еврей, по имени Исаак Израилевич, потрясающий знаток русской истории и мифологии, познания которого распространялись далеко за пределы стандартных рамок. А потому многие его истории казались просто невероятными. Тем не менее именно с подачи Исаака Израилевича Бершинскому удалось отыскать три поистине фантастических клада, относящиеся к временам Древней Руси.
Его раздумья прервал вбежавший Пучков.
– Всё! – выкрикнул он, размахивая ксерокопией скрижали. – Только…
– Что, только? – повернулся к нему профессор.
– Ксерокс.
– Что-то не так?
– Ну… в общем, стекло треснуло.
– Тёма, Тёма! Вечно у тебя что-нибудь случается.
– Альберт Родионович, но я же не нарочно. Тяжелая каменюка. Я, когда уже копию сделал, схватил ее, а она возьми да и выскользни у меня из рук.
– Ох, не вовремя это! Где же мы сейчас денег-то на ремонт возьмем?
Пучков вздохнул и уставился на носки своих нечищеных туфель.
– Ладно, забудь об этом, – махнул рукой профессор. – Пока. Потом переживать будем, когда вернемся.
– Откуда вернемся, Альберт Родионович?
– Из экспедиции, Тёма, из экспедиции.
– Так вы уже знаете, что это такое? – загорелся Пучков.
– Догадываюсь. Ну-ка, включай свой компьютер.
Они уселись перед стареньким пыльным монитором, и Бершинский попросил Пучкова загрузить карту Беларуси.
– Что ищем? – поинтересовался Артем.
– Ольшаны.
– Ольшаны?
– Ну да, Арина ведь оттуда приехала.
– Верно. Но при чем здесь это?
– Думаю, мы сейчас поймем, при чем. Смотри, – Бершинский ткнул пальцем в стекло монитора. – Увеличь немного. Видишь, вот Ольшаны, вот Припять, а вот – Горынь-река. А теперь смотри сюда, – он положил возле монитора листок с ксерокопией скрижали. – Ничего общего не находишь?
– Елки-палки! – воскликнул Пучков. – Да это же то самое место!
– Вот именно. Правда, с надписями на скрижали надо будет повозиться. Я подобного письма раньше не встречал. Может, какой-то шифр? Но направление мы теперь знаем точно. А это дает нам повод предположить, что мы имеем дело с картой того самого места, где были спрятаны сокровища древлян. Я наверняка рассказывал тебе легенду о двенадцати ковчегах?
– Да, да. Помню, – встрепенулся Пучков. – Я тогда на третьем курсе учился или на четвертом. Вы на семинаре рассказывали эту историю. Там что-то еще про истуканов.
– Точно. Так вот, это, похоже, оно и есть. Для верности, конечно, хорошо бы расшифровать текст. Но этим я займусь позже.
– А когда мы отправляемся?
– Хотелось бы, конечно, побыстрее. Я сам горю нетерпением. Но есть одна проблема.
– Какая проблема?
– Деньги, Тёма, деньги. Ты представляешь, во сколько нам обойдется эта поездка? Не ближний свет!
– Ничего! Мы же совсем недавно отпускные получили… Хотя…
– Вот именно, «хотя»! Я уже почти всё на книги потратил.
– На книги? – всплеснул руками доцент. – Ох, Альберт Родионович, не на то вы тратите свои кровные, не на то. Книги, их и в библиотеке можно взять. А деньги нужно расходовать на отдых, на развлечения, на жизнь, одним словом.
– Знаешь что, Тёма, позволь-ка мне самому за себя решать.
– Самому за себя у вас не получается. Вот сколько, например, вы потратили в этом месяце на ваши несчастные книги?
– Я что, Пучков, перед тобой отчитываться должен? – нахмурив брови и повысив голос, произнес Бершинский.
– Да боже упаси! – сразу остыл доцент.
– Ладно, заканчивай об этом. Главная проблема заключается в том, что денег у меня сейчас уже нет. Точнее, на такую поездку – нет.
– Будут, – с уверенностью произнес Пучков.
– Ишь ты! И где же ты намерен их раздобыть?
– Не знаю, как вы, профессор, а я умею заводить нужные знакомства, – приосанился доцент.
– Интересно.
– Встретился я тут недавно с одним человеком. Он, конечно, не из нашего круга. Я имею в виду не из научной интеллигенции, но довольно любознательный. Тоже, кстати, грезит всякими путешествиями, приключениями. И что самое важное – очень даже обеспеченный индивидуум. Работает в индустрии развлечений, в области азартных игр. А это, я вам скажу, прибыльное дельце. Когда он узнал, что я занимаюсь археологией, сразу стал расспрашивать, как мы работаем, как добываем материалы, как ведем поиски, и выразил желание поучаствовать в каком-нибудь предприятии, даже обещал профинансировать экспедицию, если, конечно, мы согласимся взять его с собой.