Мариан. Крылья для феникса - Вероника Азара

Мариан, ничего не понимая, продолжала смотреть на медика. Зашивать? Она сошла с ума?! Кто зашивает людей? Но открыть рот не успела. Снова вмешалась Танька, успевшая просмотреть вещи в сумочке:

— Всё здесь, и полис и паспорт. Вы её надолго берёте, или обратно отправите? А то я с вами тогда съезжу. Всё же соседка, может привезти домой надо будет?

Удивительно, эта женщина готова оставить свои дела и помогать ей! Что ж, значит, всё будет даже проще, чем она думала, и скоро она сможет вернуться домой...

Машина остановилась у большого серого здания. Сопровождавшая в поездке молоденькая девочка ловко выпрыгнула из дверцы, а Мариан не могла придти в себя от тряски и отвратительного запаха топлива. Знакомый запах. Такое топливо используют самые отсталые миры. Но транспорт? Подобный она видела только на старинных картинках... Хотелось задать сопровождавшим множество вопросов, пришлось прикусить язык. Нельзя, нельзя показывать свою слабость и незнание местных реалий. Надо подождать и постараться разобраться в происходящем самой. Потом связаться с домом... Вот только гул в голове становился всё сильнее. Голова тяжелела и кружилась.

К раскрывшимся дверцам подскочили двое крепких мужчин и вытащили носилки на свежий воздух.

Мысленно Мариан хмыкнула, вспомнив, как своим ходом сначала поднималась в квартиру, а потом спускалась в транспорт. От резкого поворота транспортной тележки желудок подкатил к горлу и она невольно ухватилась за края носилок. М-м-м... Даже выругаться нельзя, язык слишком отличается!

Наконец тележка остановилась в коридоре.

Мариан осторожно выдохнула сквозь сжатые зубы. У неё от поездки едва не выворачивает внутренности. Что говорить? Придётся притвориться, будто ничего не помнит, тогда не бросится в глаза незнание простейших вещей, которое она демонстрирует.

Молчать, главное молчать!

Их, конечно, может заинтересовать её одежда. Как Мариан ни было плохо, она заметила, одета именно в то, в чём вылетела из дома. Впрочем, можно будет отговориться последними новинками моды. Приметила по пути несколько человек одетых иначе, чем основная масса. Да и пользовались они хоть и столь же убогим транспортом, который, похоже, мог двигаться только по поверхности дороги, но их машины выглядели значительно лучше большинства.

Мариан измученно прикрыла глаза. Думать становилось всё труднее. Хорошо здесь эта "соседка". Она явно принимает Мариан за другого человека, за какую-то Маринку. Пусть и дальше так говорит. Документы их, кажется, устроили. Потом она с этой Маринкой договорится, когда голова не так болеть будет...

Неужели не могли сразу дать обезболивающее?..

Неужели не понимают, ей действительно плохо?..

И это осмотр?..

Где аппаратура?..

Оказавшись на втором этаже старого здания, давно требовавшего ремонта, Мариан, ведомая Танькой под руку едва переставляя ноги, вползла в палату. Старые кровати повергли в панику. когда же пожилая замученная женщина принесла серо-коричневое постельное бельё и, застелив им кровать, велела Мариан ложиться, та была уже не в силах реагировать. Хотелось только одного — принять горизонтальное положение и погрузиться в тишину.

Танька, заметив, как Мариан закрыла глаза, хриплым шепотом, обдав ещё раз невыносимым "ароматом", спросила, что принести. Но Мариан хватило только на то, чтобы слабо шевельнуть рукой. Сон охватил стремительно, девушка даже не успела рассмотреть палату, только заметила ещё две кровати. Даже возмутиться уже не успела.

Когда действие обезболивающего не смогло удержать в блаженном забвении, Мариан, опрометчиво резко, открыла глаза. Над собой увидела потрескавшийся потолок, требовавший покраски. Этот факт не скрывала даже расположившаяся под ним неяркая лампочка. Лампочка была действительно неяркая. Но даже этот свет произвёл впечатление удара по голове. Девушка застонала. Тихие шаги приблизились к кровати.

— Пить хотите? — голос, спокойный и негромкий новых, проблем не принёс.

Осознала — действительно безумно хочет пить. Во рту пересохло, язык не мог оторваться от нёба.

— Да.

Стакан с прохладной и очень вкусной водой приблизился к губам, и Мариан припала к нему. Чья-то рука поддержала голову. Стало гораздо легче, это помогло повернуться и посмотреть на того, кто оказывал помощь.

Опрятная очень пожилая женщина в тёплом халате сидела на стуле возле кровати и тревожно смотрела на девушку.

— Как же это вы так?

— Не понимаю.

— Я спрашиваю, как вам так голову-то разбили? Это же надо, с такой силой. Сестра сказала — зашивали. Хорошо хоть не проломили.

Мариан передёрнуло при воспоминании о том, как зашивали голову. Процедуру выполнили с применением местной анестезии, не больно... Но ощущение словно в голову стараются нечто протолкнуть, было до такой степени сильным, казалось врачи собрались выскрести мозг из головы.

— Упала, ударилась, — голос ещё плохо повиновался, и звучал хрипло, это помогло скрыть огрехи в произношении.

— Как же, "упала, ударилась". Слушай больше. Небось, перепились, да и врезал кто!

Голос, долетевший с противоположной стороны, был пронзителен и голова немедленно отозвалась гулом.

— Ах, зачем же вы так, — пожилая женщина, укоризненно покачала головой.

— А то не знаю я, как они гуляют? Нынешняя молодёжь ни стыда, ни совести не имеет. Перепьются, и давай друг друга валтузить. Что девки, что парни, одинаково. Вот у нас в парадной...

— Знаете, Варвара Сергеевна, если вам встречаются не слишком приличные представители молодого поколения, — пожилая женщина сурово перебила говорившую, — то не стоит обобщать.

— "Не стоит обобщать"! Скажите, пожалуйста, и откуда слов-то таких нахваталась? Что ты её защищаешь? Ты глянь на неё! От таких только вред! Все беды от таких вот.

Говорившая встала, это было понятно по скрипнувшей кровати, и удалилась из комнаты. Когда она выходила, Мариан рассмотрела стройную фигуру, облачённую в тёплый мягкий костюм, затейливо уложенные в диковатую причёску волосы, и несколько вульгарных перстней на руке, открывавшей дверь.

— Не обращайте внимания. Она несчастный человек. Жадная до всего, а особенно до того, что получить не может. Жадность её губит. А так женщина не плохая. Образования никакого, а всё старается деньги большие заработать. Но они ведь радости не приносят. Вот и бесится, кидается на тех, кто не похож на неё. Обидно — жизнь положила на добывание денег, а жизнь кончается. Куда их теперь девать? А вы кто? Как зовут вас?

— Не помню, — легко соврала Мариан.

Что делать — выхода нет. Надо разбираться в происходящем, желательно так, чтобы никто не понял, что с ней происходит.

— Ну, ничего. Врачи здесь хорошие, хотя больница и старая. Всё вспомните. Я пока здесь лежу, на какие только случаи не насмотрелась! А всё же почти всем помогли.