Катастрофа - Яков Окунев

У Сэма кипит желчь. Баста! Надо выгнать из Америки всех зеленых немцев, поляков, евреев. Тогда будет работа, и Сэм будет обедать каждый день. Еще надо свернуть головы всем этим жирным акулам, которые живут в мраморных дворцах и устраивают локауты.

- Америка американцам! - хрипит Сэм.

- У-ра! - подхватывают вокруг него.

- Долой миллиардеров! - выбрасывает Сэм из своей голодной души.

Что он кричит? В него вонзается пара десятков глаз, таких же голодных и таких же злых, как его глаза. Чья-то рука впивается в его плечо и трясет его:

- Что ты крикнул? Ты социалист?

Сэм возмущен:

- Я социалист?! К черту красных, розовых, желтых! Я не получу от них жратвы.

- Кто же ты такой?

- Истый американец. Америка для американцев.

- Но ты горланил: "долой миллиардеров".

- Ну да, долой этих пиявок. Ведь я безработный. Два года без работы.

- И я.

- И мы.

- Компания "Гудбай" вышибла меня из фермы, - говорит серый мужиковатый парень с бычачьими глазами и орет громовым голосом:

- К дьяволу миллиардеров.

- Правильно! Правильно! - подхватывают несколько голосов.

Сзади напирают новые и новые кепки и котелки, и Сэма и мужиковатого парня уносит толпою вперед, в желтый тусклый туман.

На экране, в витрине редакции, горят огненные буквы, они кричат на всю улицу:

Америка для американцев!

высокие пошлины на

иностранный хлеб

мы не дадим наживаться иностранцам

мы не дадим вывозить наше золото новость!!! новость!!!

читайте вечерний выпуск!

пожар в Филадельфии

авария в океане

тысячи тонн хлеба для океана

вечерний выпуск стоит

пять центов

Толпа несет Сэма. У витрины "Вестника" - затор.

У Сэма вскипает желчь.

- Ха-ха! Золото? Пусть вывозят мое золото!

- Браво, парень, браво! - трещат кругом ладони. Пусть вывозят наше золото. Начхать!

Но у Сэма есть еще кой-что. Вместе с кровавым плевком он выбрасывает:

- Х-хе! Америка для американцев, а какие американцы будут покупать дорогой хлеб?

- Откуда ты взял это, парень? - раздаются недоуменные возгласы.

И Сэм, сам того не подозревая, повторяет доводы Ундерлипа:

- Высокие пошлины - высокие цены. Ко всем чертям высокие пошлины!

- Долой!

- Бей!

Вложив два пальца в рот, какая-то кепка оглушительно свистит: Фю-юить! Долой! Бей! Долой!

Камень летит в витрину "Вестника", звенит стекло. Экран гаснет. На ступенях редакции, в озарении дугового фонаря, коротенькая, круглая фигурка КингстонЛиттля. Тише! Тс-с!

Лнттль обращается к дорогим братьям. Дорогие братья попались в чью-то ловушку. Конечно, это агенты Москвы подбили дорогих братьев на такую штуку, ибо братья ни уха, ни рыла не понимают в политике. Если бить окна, то надо выбирать окна редакции врагов национального движения.

Сэму нужно спросить Литтля кое-что о высоких пошлинах на хлеб. Но Сэм не решается, потому что он ни уха, ни рыла...

- Правильно! - хрипит Сэм.

- Правильно! - грохочут сотни Сэмов, ни уха, ни рыла не понимающих в политике, но голодных и злых из-за безработицы.

III

Для того чтобы устроить совет четырех золотых мешков, совсем не требуется собирать их в одном месте. Каждый сидит у себя в кабинете: короли хлеба и металла в Нью-Йорке, король угля и нефти - в Чикаго, король... нет, правильнее сказать, королева... Итак, королева транспортных средств - в Вашингтоне. Они сидят в своих уютных креслах, в разных концах республики и, несмотря на это, ведут оживленную беседу.

Делается это очень просто. Каждое золотое величество поворачивает рычажок фоторадиофона до надлежащей кнопки на доске коммутатора и бросает в приемник:

- Алло!

- Алло! - скрипит ржавый голос короля угля и нефти из Чикаго, мистера Бранда.

- Алло! - звенит королева транспорта, миссис Мариам Дэвис.

- Алло! - гремит металлом хлебный король.

- Алло, алло! - вкрадчиво мурлыкает мистер Лориссон, король всей тяжелой индустрии Соединенных Штатов.

И на экране фоторадиофона каждый король видит всех остальных трех королей. Просто и ясно.

Парламент говорит и голосует. Сенат говорит и тоже голосует. Президент не говорит и не голосует, а подписывает то, что наговорили и наголосовали джентльмены из парламента и сената. А четыре магната Северо-Американских Соединенных Штатов не говорят, не голосуют, не подписывают, а заставляют голосовать, говорить и подписывать то, что им нужно, джентльменов из парламента и сената и джентльменов из Белого дома.

А что им нужно? По улицам Нью-Йорка, Вашингтона, Бостона, Филадельфии гремит, не переставая, "Янки18 Дудль". Патриоты сворачивают скулы красным и бьют окна их редакций - вот что им нужно. Когда безработный Сэм, выхаркивая остатки своих легких, горланит:

"Америка для американцев", он делает, не зная этого, именно то, что нужно трем джентльменам и одной леди, совещающимся по фоторадиофону.

Положение не делает разницы. Джентльмены и леди обедали. Сэм давно не обедал. Но это ведь мелочь, не правда ли? Обедавшие джентльмены и голодный Сэм заняты по горло общим делом.

- Алло! Мы начинаем! - гремит в приемнике хлебный король.

- Олл-райт, - кивает остроконечной головою с голубыми, оттопыренными, как ручки вазы, ушами мистер Бранд,угольный король.

- П-ф-ф! П-ф-ф! - дымит в ответ из трубки коротенький, пушистенький, мягонький, точно холеный белый котенок, металлический король, мистер Лориссон.

Королева транспорта, миссис Дэвис, держит в руках крошечную обезьянку, глядит на нее глазами цвета ртути и говорит, обращаясь не к джентльменам, а к обезьянке :

- Мы начинаем, моя крошка.

И делает "чмок-чмок", целуя свою крошку прямо в губы...

- Треть акций газетного треста у меня вот здесь, - хлопает по своему карману Ундерлип.

- П-ф-ф! Большой дивиденд?

- Да, да, какой дивиденд? - настораживает свои голубые уши мистер Бранд и делает пальцами такое движение, точно считает деньги.

- Х-хе! - пожимает плечами Ундерлип. - Пресса куплена не для дивиденда, а для... Нам нужно делать общественное мнение.

- Чмок, чмок, - целует Мариам Дэвис обезьянку. Слышишь, моя крошка, нам нужно мнение.

Крошка выражает свой восторг в очень странной форме: горбит спину, подымает хвост и... Мариам Дэвис вынуждена извиниться перед джентльменами: у ее крошки испорчен желудок. В этом виноват повар, специально готовящий для крошки. Он немедленно будет уволен.

Джентльмены учтиво выслушивают Мариам Дэвис, соболезнуют испорченному желудку крошки и испорчeнному платью леди, одобряют ее решение прогнать повара и продолжают совещание.

- Итак, дивиденда не будет, но будет общественное мнение, - продолжает король хлеба. - За нас будет говорить печать. Наши взгляды будет проводить его преосвященство.