Грибник - Михаил Васильев

Да, все начинало меняться. И тогда, не вспомнить уже, сколько лет назад, Артуру пришла в голову мысль, что можно попробовать грибы выращивать. Почти также безвестный собиратель-кроманьонец много-много веков назад догадался их собирать. С тех пор кроманьонцы, а потом их потомки научились выращивать многое, но грибы, вроде бы, нет. Возникла надежда, что вдруг они, Артур с окружением, окажутся умнее. Быстро выяснилось, что нет, он не совершил великого открытия. Оказалось, что существует, и давно, технология по выращиванию грибов. Грибного мицелия. Тогда Артур услышал это слово впервые. Дед, всегда твердивший о ничтожности их масштабов, взялся и быстро изучил теорию грибоводства. После этого решил провести эксперимент. Он так удачно, как потом оказалось, решил выращивать их грибы на маленьких бросовых островах. Знал, что таких много на Ладожском озере. Маленьких и совсем маленьких, крошечных, ничтожных. Некоторые длиной всего в несколько десятков метров. Где никто не бывает. Потому что там ничего нет и делать нечего. Сколько они потратили времени, объезжая эти мусорные островки! Тогда Артур назвал это открытием Грибного архипелага. — "Все сплошь надо засеять здесь какими-нибудь грибами", — делился тогда своими планами. — "Ни какими-нибудь, а самыми лучшими", — уточнял дед. — "Маслятами, рыжиками, — продолжал Артур. — Чтобы никаких ядовитых вокруг не было. И чтобы, не глядя, любой гриб можно было сразу в корзину. Как в раю".

Тогда они не знали, слабо верили в то, что из этого получится что-то. Все же открыли кооператив, переименованный потом в ООО "Кооператив "Мицелий", хотя в первые пару лет казалось, что затея не удалась. Грибов было мало, но на поддержание кооператива кое-как хватало. Тем более, и расходов почти не было. На некоторых островах грибы зачахли, но на остальных стали плодиться. И вдруг гриб попер, будто очнулся. И с каждым годом все заметнее и заметнее. — "Триумф моей мысли", — говорил дед. Видал бы он нынешнее изобилие.

Теперь здесь в вагончике-даче стало совсем тесно. Свободный от грибных ящиков пятачок пространства был окончательно заставлен скучившимся хламом. Дверь едва закрывалась, и проход к ней загородил большой, когда-то бильярдный стол на выпуклых резных ножках. В хорошие времена, в эпоху расцвета кооператива антикварный, а сейчас просто старый.

Под этим столом сейчас стояли канистры с "эмульсией" — водой, заряженной грибными спорами. Так она называлась в кооперативе. В "Мицелии" даже постепенно возникал свой особый сленг. Там же, рядом с канистрами — две старые ржавые мины для минометов, а точнее, конечно, пустые корпуса от мин, без зарядов и взрывателей. Когда-то считалось, что это гантели — некий их заменитель, паллиатив. Подарок черных копателей, в Петербурге, во дворе Артура и в окрестностях таких было много.

Артур снял резиновые сапоги и сейчас, сидя на древнем сундуке, растирал, жалел свои ноги.

Дед решил, что теперь им для развития нужна техническая база и разбирающийся в технике грамотный организатор. Человек-двигатель. Тогда и появился Илья. Когда-то он служил в дедовом отделе на заводе. Высоченный, под два метра мужик. Худой, но широкоплечий, мосластый, совсем неопределенного возраста. Артур удивился, когда узнал, что тот всего на десяток лет моложе деда. Илья сразу увлекся идеей выращивать грибы на островах. У них почему-то говорили "разводить", а острова уже окончательно прозвали Грибным архипелагом. Сразу заговорил о перспективах, которые перед ними открывались.

— Да тут настоящие большие деньги лежат под ногами, — твердил он. — Во всех смыслах. И я их уже вижу.

— Не только стихи, но и деньги растут из сора, — сказала тогда маман.

— Растут, — соглашался Илья, — но в них надо вкладывать.

— А что вкладывать? — вспомнил сейчас свои слова Артур.

— В деньги надо вкладывать деньги. А в грибы тоже грибы. Точнее, семена грибные. Вернее, споры.

— Период грибных корзинок заканчивается, — все повторял Илья. — С ним надо кончать. Насильственным путем.

Теперь они вдвоем с дедом говорили о масштабах. Масштаб всегда был для них мал.

"Видели бы они эти грибные поля сейчас. Поле деятельности", — опять вернулась прежняя мысль.

И дела пошли. Наладилась связь со скупщиками, пошел серьезный сбыт. В столовые, кафе, всякие пиццерии. А потом появился большой солидный скупщик, русский эмигрант, живущий в Германии. Оказалось, "дикие русские грибы" стоили в Европе великие деньги. Тот объезжал берега Ладожского и, кажется, еще Онежского озер, скупал грибы в деревнях. Там ему и дали кличку Грибоедов.

Дело у этого Грибоедова тоже расширялось.

В кооперативе пошли вращаться большущие деньги, непредставимые когда-то для них. В семье, в племени Башмачниковых кинулись тратить. Вошли во вкус, особенно маман и сестра, хотя дед лишние траты пресекал.

Только Илье денег казалось мало. Их он вкладывал и вкладывал. Купил катер, сначала старый, подержанный, а потом этот. "Поплавок". Самый новейший и самый дорогой. Со временем где-то в глубине бывшего дедова завода арендовали цех. Там собирались установить оборудование для сушки и упаковки грибов. Где — этого Артур не знал. Не знал даже, успели ли купить это оборудование. Хотя, какие-то деньги, вроде бы, за него перечислили. Артур не вникал, был далек от этих дел. Илья научился выращивать зерновой мицелий, его они рассылали по почте. Но больше всего обещало сотрудничество с Грибоедовым, сбыт грибного урожая за границу.

Здесь перспективы открывались неограниченные. Прожорливая Европа могла, не заметив, поглотить все, что они выращивали на своем архипелаге. А грибов на нем становилось все больше. Каждый раз с наступлением нового сезона количество грибов поражало, шокировало. Но на следующий год возникал новый, еще более мощный шок. Среди камней и мха грибные шляпки торчали все гуще, плотнее. Никакие расходы не могли обогнать этот рост.

"Увеличение поголовья. А то и вовсе народонаселения". — Иногда он представлял себя повелителем какой-то грибной империи, принцем народа грибов. Племен рыжиков, подосиновиков и лисичек.

Когда-то они рассчитывали засадить грибной архипелаг боровиками, но те не пожелали расти в здешних условиях.

Он продолжал неподвижно сидеть в этой полутемной бытовке. Слишком здесь на грибных островах все было по-настоящему. Грубо, холодно, сыро. Усталость, тяжести, неприятные запахи. Утешением была надежда на будущие деньги. Деньги были избавлением от множества накопившихся за зиму проблем.

Еще невыносимо хотелось есть.

"Хоть гриб вари, — Как-то странно было осознавать их не товаром, а пищей. — Может быть, у меня здесь орехи остались? Монастырская какая-то еда: грибы да орехи".

Какое счастье, нашлась завалявшаяся банка каких-то консервов. Ее Артур открыл, не посмотрев на то, что на ней написано. Банка грелась на стальной печке-буржуйке, сделанной из вентиляционного бронеколпака финского дота. Когда-то они с дедом, вдвоем, увидели такой на перешейке, тогда деду и захотелось сделать из него печку. Тяжело представить, как ему удалось это.

Резко запахло чесноком, в банке была вареная фасоль, лобио. В этом маленьком пространстве казалось, что за его спиной стоит и дышит какой-то ханыга. Под грибными ящиками зашуршала мышь.

— Не шебурши, тебе не оставлю, — пробормотал Артур.

Печку нужно было побыстрее погасить, чтобы не разморозить грибы. Они здесь были важнее его.

"Может быть, надуть матрац"? — Где-то здесь был такой, древний-древний, сохранившийся еще с детских времен. Сейчас ставший коротковатым, хотя Артур не сильно вырос.

Внутри, в холодном вагончике трудно было и представить, что здесь можно заснуть. Прибавив свет в керосиновой лампе и поднеся к ней поближе книгу, Артур пытался читать. "Театр" Моэма — снотворное средство в данном случае. Сидел, накинув ватник на голову. Голова тоже мерзла. Кажется, еще не было ни одного вечера, когда он что-нибудь не читал. С шести лет, когда этому научился.

Даже читать было холодно. Внезапно где-то тихо, но нудно зазвенело. Сначала он даже не понял, что может звенеть здесь, в глухой заброшенной бытовке. Конечно, мобильный. И кто это вспомнил о нем, одиноком грибнике?

Вспомнил, оказывается, Аркадий Натанович, завпроизводством кафе "Гранд Кокет". Такие названия появились в последнее время, возвратившийся модерн. Судя по телефону, Натаныч пытался дозвонится несколько раз, но Артур, наверное, не слышал сигнала из-за шума мотора. В телефоне осталось SMS-сообщение: "Гриба возьму. Но только в течение этих трех дней".

Артур нажал на нужную кнопку.

— Не поздно, Аркадий Натанович? — начал он.

— Какое поздно!.. У нас в ресторане рано. Тут банкет идет, все только разогреваются, — Свое кафе тот называл рестораном. Может, для солидности, может, оттого, что только там работал в советский период своей жизни. Было заметно, что Натаныч выпил, тоже разогрелся.