тема: "Псы любви" - Ник Перумов

— Здравствуйте, — сказала Марта и посмотрела на меня. — У нас новенький?

— Джонни Ким, — сказал я. — Распространение авторской продукции. Семь месяцев.

— Тс-с-с!!! — укоризненно зашипела Марта. — Зачем же так? У нас не принято называться по имени и сообщать статью! Надо было выдумать псевдоним!

— Почему?

— Это свобода тайны личности. Джонни… раз уж вы открылись, мы будем называть вас Джонни? Вы стали участником группы психологической помощи…

— Я пока только зашел посмотреть, что это такое.

— Как давно вы осуждены?

— Восьмой день.

— Хе! — усмехнулся крупный детина с неприятным взглядом.

— Осуждены впервые? И почему вы до сих пор не ходили на занятия? — удивилась Марта. — Два раза в неделю это совершенно бесплатно! Если чаще — то на коммерческой основе.

— Что, помогает?

— Внимание! — Марта подняла голову и дважды хлопнула в ладоши. — Помогают ли наши занятия?

— Да-а-а… До-о-о… До-о-о… — закивали со всех сторон.

— Тогда начнем. Джонни, вы пока можете ничего не говорить, только смотреть. Чувствуйте себя свободно! Если захотите высказаться — мы поговорим с вами об этом. Итак, Демон?

— Здесь, — сказал громила с неприятным взглядом.

— Вы выполнили домашнее задание группы? Прочитайте.

Демон неожиданно скис и покосился на меня.

— Демон! — хлопнула Марта в ладоши. — Не стесняйтесь новичка! У вас с Джонни одно прекрасное чувство любви к Свободе! Читайте!

— Личное письмо к Свободе, — забубнил детина, вставая и разворачивая мятый листок. — Дорогая Свобода. Мне без тебя очень плохо. Я о тебе все время думаю. Ты классная. Ты очень хорошая. Скучаю, что тебя нет со мной. Мне без тебя плохо. Я тебя люблю. Все.

— Все? — удивилась Марта.

— Все сказал, чего размусоливать? — смущенно пожал плечами детина и неожиданно всхлипнул.

— Это лучше, чем в прошлый раз. Садитесь, Демон. Кто еще написал? — Марта оглядела группу.

— Я! — неловко приподнялся толстячок, тут же сел обратно и торопливо распахнул ноутбук. — Я написал новую главу романа!

— Начина-а-ается… — вздохнул кто-то.

— Мистер Фольстен, она большая? — спросила Марта. — Может, оставите мне прочесть?

— Ну, она, конечно, большая… — совсем по-детски заныл толстяк, — но я постараюсь зачитать быстренько…

Марта шагнула к нему и мягко закрыла ноутбук.

— Мистер Фольстен, а вы перескажите нам своими словами?

— Ну… — глаза толстячка забегали, — Я писал о том, какое это счастье — любить. Мне кажется, я никого в жизни не любил так, как Свободу!

— А жену? — хмыкнул Демон.

— Разве их можно сравнивать? — обиделся толстяк. — Жену я люблю, конечно. И любил всегда. И в определенном смысле сейчас тоже, конечно, люблю…

— Она тебя не ревнует?

— Демон, вас, кажется, никто не перебивал! — хлопнула в ладоши Марта и снова повернулась к толстячку. — Итак?

— Ну, в общем, я писал о том, что каждая любовь — это счастье! Даже такая несчастная и безответная, как у меня! Какое это счастье — засыпать с мыслью о любимой и просыпаться с этой мыслью! Как это прекрасно — осознавать, что она есть на Земле, что она стоит с факелом! И пусть я недостоин ее любви, зато я могу ей подарить свою! Я благодарен суду за это счастье, за эту небывалую, пылкую любовь в мои преклонные годы…

— Прекрасно! — сказала Марта. — Все слышали? Давайте поаплодируем мистеру Фольстену за эти красивые, мудрые слова! Мистер Фольстен, значит, вы больше не станете прыгать из окна?

— Я… — мистер Фольстен затравленно оглянулся, — я буду стараться…

— Прекрасно! — сказала Марта. — А теперь мы бы хотели услышать Мэджик Ловера!

Все необычайно оживились и посмотрели на нескладного парня с растрепанными волосами и едва заметным синяком под глазом. Лоснящаяся кожа на его щеках, лбу и подбородке была бугристой и воспаленной, а само лицо — угрюмым, с безумными глазами.

— А сто услысать? — неожиданно произнес Мэджик Ловер.

Я удивился, но, видно, остальные уже привыкли к его дикции.

— Например, о твоей ревности. Ты продолжаешь ревновать Свободу к остальным членам нашей группы?

— А сто ее ревновать? Как я ее люблю, так ее никто не любит! — твердо сказал Мэджик Ловер.

— Ты за базаром следи! — рявкнул Демон.

— И пусть меня убьет эта обезьяна, я все равно люблю Свободу больсе! Больсе! Больсе!!!

— На улице обсудим, — сухо бросил Демон. — Сегодня огребешь по полной.

— Прекратите ссориться! — хлопнула в ладоши Марта. — Мэджик Ловер, расскажи нам, как ты любишь Свободу?

— Сначала ясыком, — сказал Мэджик Ловер. — Потом спереди. Потом в рот. Потом ссади.

Я напрягся, да и остальные тоже замерли.

— Пиндец тебе, — сказал Демон.

— Это мы есе посмотрим, — огрызнулся Мэджик Ловер.

— Спокойно! — сказала Марта и хлопнула в ладоши. — Мэджик Ловер, но ведь мы уже решили, что пользоваться надувной Свободой из секс-шопа для осужденных — это безнравственно и не приносит покоя душе?

— Дусе не дусе, а все пользуются, — огрызнулся Мэджик Ловер.

— Не все! — зашумела группа.

— Поднимите руки, кто пользуется надувной Свободой? — хлопнула в ладоши Марта.

Наступила тишина, поднял руку только Мэждик Ловер, хотя многие потупили взгляд.

— Демон, поднимай руку! — сказал Мэджик Ловер. — Обезьяна драчливая!

— Видит бог, я не хотел, — буркнул Демон и пружинисто вскочил с кресла.

— Нет! — крикнула Марта.

Но Демон уже нависал над креслом Мэджик Ловера, отводя для удара костлявую руку. И вдруг между ними ярко блеснула вспышка, раздался звук хлыста, и в воздухе остро запахло озоном. Демон как подкошенный рухнул спиной на ковер. По металлической молнии его куртки туда-сюда гуськом бегали синие искры. Испуганно завизжала Марта.

— Разрядник! У него разрядник! — завопил мистер Фольстен и вскочил, заслоняясь ноутбуком, как щитом. — За Свободу!

— За Свободу!!! — взревела группа и метнулась к Мэджик Ловеру.

Я подавил в себе желание кинуться следом, а просто улизнул оттуда, потому что сидел ближе всех к двери. Вспышек за спиной не было — видимо, разрядник отобрали.

— Джонни! — Элька постучала в дверь. — Звонит Григ, сказать ему, что ты в ванной?

— Пошли его на хер! — крикнул я, откладывая бритву и выключая душ. — Чего ему надо?

— У него сегодня день рождения, приглашает нас с тобой на вечеринку.

— Черт, я и забыл! Поздравь его!

— Он уже повесил трубку. А что мы ему подарим?

Мы долго бродили с Элькой по маркету, взявшись за руки, пока не вышли на этаж одежды. Элька сразу зависла в отделе белья, а я покрутился бесцельно и зашел в отдел шляп. Как обычно, я думал о Свободе. Мне представлялась ее складная фигурка, устремленная вверх, ее властное лицо и длинные ноги с круглыми коленками. В голове крутились сценки и диалоги. Вот я прихожу с ней на день рождения к Григу. Григ открывает дверь — а там я. А рядом — Свобода.