Непопулярные животные - Упырь Лихой

прошу любить и жаловать, – представился он по-японски и вежливо поклонился.

– Никакая ты не уссурийская лиса, – ответил белый лис, едва выговаривая английские слова. – Это мы лисы, а ты американская собака.

– Извините! Я енотовидная собака, – енот угодливо завилял хвостом. – А енотовидная собака – это подвид лисы. Так что я самая настоящая лиса!

– Гоу хоум, факин тануки, – сказал черный лис на еще более плохом английском, так что енот едва понял и несколько раз просил повторить.

Другие лисы сочли это за грубость и принялись кусать енота, но прибежал смотритель и разогнал животных палкой.

Много дней енот пытался подружиться с обитателями лисьей деревни, но те делали вид, что его не замечают, ведь он был оборотнем, да еще и другого вида. А главное, не хотели они водиться с гайдзином[3]. И только маленький несмышленый лисенок иногда бегал за ним и гавкал: «Верни Курилы и убирайся!» Понял енот, что он непопулярный. Принял снова человеческий облик и попытался жить как человек – даже начал вести для русских канал о Японии. Но канал все критиковали, и каждая трансляция набирала кучу дизлайков, а потом енота арестовали и выслали на родину. Долго думал енот, что он делает не так.

А люди по-прежнему сторонились енота, считая, что он разносит бешенство. Вирус у него и правда был, но совсем другой…

Кот и Лиса

Жил-был кот Борис со своей женой кошкой Сарой, и имелся у них небольшой бизнес – котокафе. Вкусно готовил кот, строго соблюдал кашрут и получал стабильный доход, а кошка вела бухгалтерию. И вот однажды нагрянула эпидемия ковида, котокафе закрыли, осталась только доставка, а что могут доставить коты? Прошло два месяца, обнищали кот и кошка. Стали им звонить из банков и требовать уплаты процентов и пеней, но кошка не брала трубку. И вот однажды явилась к ним кавказская овчарка по кличке Ахмед.

– Отдавайте всю сумму, бляди кошерные, а то я вас обоих выебу! – грозно пролаял Ахмед.

А кошка, услышав, что ее хотят изнасиловать, упала замертво.

– Убили, убили! – замяукал кот.

Набежали тут соседские кошки и коты и ну Ахмеда царапать, еле ноги унес. Сели кошки и коты писать письма – кто президенту, кто мэру, кто в ЕСПЧ.

Выследили коты Ахмеда, провели журналистское расследование. И оказался Ахмед на скамье подсудимых, да еще с расцарапанной мордой.

А тем временем пришла в котокафе лиса.

– Здравствуй, кот, – говорит лиса. – Тут такое дело. Я родная мать твоей жены, а значит, по наследству причитается мне половина ее бизнеса.

Показала лиса коту поддельные документы. А кот лежит на кушетке и рыдает.

– Не надо мне, – говорит, – мама, совсем никакого бизнеса. Я честный кот и все перепишу на вас. Об одном я мечтаю: чтобы Господь меня прибрал и я воссоединился с дорогой моей Сарочкой.

Опешила лиса.

– Не нужен мне весь твой бизнес, – говорит. – Мне бы деньгами…

Но кот Борис так рыдал и убивался, что убежала лиса восвояси.

А на следующий день кот сам позвонил лисе, повел ее к нотариусу и уступил долю жены с условием, что купит лиса его долю тоже. Недолго сомневалась лиса, жадность взяла свое, уже представила себе плутовка, как втридорога продает рыбу фиш, цимес и другие национальные блюда, как бегают к ней курьеры из яндекс-еды и деливери-клаб. И стала лиса через неделю владелицей готового бизнеса, а кот получил от лисы расписку, что не имеет она к нему никаких претензий.

Приходит Борис домой, а Сара чемоданы пакует.

– Мне, – говорит, – уже лучше.

И уехал кот Борис с женой в неизвестном направлении, а лису до сих пор коллекторы кусают. Нечего было врать, что кошку родила.

Енот-полоскун

Жил-был в однушке в Люберцах Енот-полоскун. Был он потомком московской трудовой интеллигенции, кое-что слышал об актуальном искусстве и любил перед сном почитать «Киногид извращенца» или «Историю безумия в классическую эпоху». Сам себя он считал анархо-индивидуалистом. В общем, енот как енот.

Однажды на лекции известного политолога познакомился Енот с Варварой, девушкой-енотом. Училась Варвара на философском факультете МГУ, была анархо-феминисткой и жила близ ВДНХ. Енот уже собирался сделать ей предложение и найти работу в центре, но ковид помешал.

Когда объявили карантин, Енот первым делом скупил в ближайшей аптеке весь спирт, а в «Пятерочке» – весь запас гречки. Долго ругали его старушки, и даже кассирша «Пятерочки» сделала замечание – нельзя, мол, быть таким жадным. Ответив ей цитатой из Штирнера, Енот погрузил гречку в рюкзак и ушел на самоизоляцию.

Енот-полоскун, как мы знаем, всегда долго полощет свою добычу, прежде чем ее употребить. И наш Енот любил полоскать. Зайдет на какой-нибудь форум, привяжется к юзеру и полощет, пока не пошлют его на три буквы. Дважды в день Енот мыл пол с хлоркой и вытирал пыль ватками со спиртом. Затем стирал и полоскал белье, вызывал курьера из службы доставки, встречал его в костюме биозащиты, как у президента, и ругал:

– У вас маска неправильно надета. Почему без перчаток?

Боялись курьеры Енота, думая, что у него уже ковид. Бросали пакеты под дверью и брызгали на себя санитайзером.

А Енот мылся прямо в костюме и полоскал еду. Мыл бутылки, мыл банки, мыл пакеты, мыл коробки, а однажды помыл даже замороженные треугольники из трески в панировке. Пиццу он совал в микроволновку, чтобы убить вирус, и жаловался, что тесто стало как резина.

Лапки у Енота совсем облезли, кожа потрескалась, и стал он еще больше бояться, ведь ковид мог проникнуть через лапки прямо в кровь. Своими опасениями он делился с Варварой в зуме.

Но Варвара ковид отрицала.

– Этот ваш ковид, – говорила Варвара, – есть не что иное, как орудие принуждения, взятое на вооружение полицейским государством. Никакой опасности не существует, это всего лишь легкая простуда.

– Это биологическое оружие, разработанное Китаем по заказу США, – возражал Енот-полоскун. – А применяют его против нас, поскольку мы самая большая страна в мире и внушаем конкурентам суеверный ужас. Я всеми силами борюсь с ковидом! Только наша индивидуальная борьба в виде самоизоляции даст нам долгожданную свободу и независимость от империализма!

– Совсем дурак! – злилась Варвара. – Как можно быть независимым, если ты добровольно сел в клетку?

– Ну хорошо, давай обсудим смысл истории или цель литературы, – пытался успокоить ее Енот. – Ты согласна с Секацким? Ну, насчет того, что «диверсионно-подрывная миссия художника состоит в том, чтобы произвести яркость отпечатка, то есть некоторым образом дать мир в новой авторской редакции, чтобы этот мир отличался от многих других»?

– Не спрыгивай с темы! – кричала Варвара. – Ты, безвольный соглашатель эксплуататоров!

Енот еще больше нервничал и мыл посуду хлоргексидином, чтобы снять стресс. Но и эта процедура ему уже не помогала, так что заказал он силиконовую лоли-енота со съемной вагиной.

Приехал в начале мая курьер с лоли-енотом