Стоянка - Стивен Кинг

И что же мне делать? Какова тут моя роль? Да и есть ли она вообще?

Конечно, он не собирается идти в мужской туалет и устраивать там уриновую оргию, как он планировал и на что очень надеялся, хотя его яйца превратились в два застывших камешка, а тяжесть распространилась на ноги и спину. Его сердце ударилось в задорный спринт. Возможно, пройдет больше часа, прежде чем он сможет что-нибудь выдавить из себя (неважно, как плохо он себя чувствует), а избавление придет в виде коротких, болезненных толчков. И как же, Господи, он хотел, чтобы это время поскорее прошло, чтобы он поскорее очутился где-нибудь в 60 или 70 милях от этого места!

Что ты будешь делать, если он снова ударит ее?

И еще один вопрос: что он собирается делать, если женщина начнет делать ноги, а этот придурок побежит за ней? Из женской комнаты только один выход, и Джон Дикстра заслонял его собой. Джон Дикстра в ковбойских ботинках Рика Хардина, тот надел их на встречу в Джексонвилле. Встреча эта проходит раз в две недели: кучка работающих в одном жанре писателей — среди них немало пухлых теток в пастельных нарядах — встречаются, чтобы обсудить технику письма, своих агентов, продажи, ну и посплетничать друг о друге.

— Ли-Ли, не делай мне больно, хорошо? Пожалуйста, не бей меня. Прошу тебя, не трогай ребенка!

Ли-Ли. Святой Боже.

Ах да, еще одно, до кучи. Ребенок. Прошу тебя, не трогай ребенка. Добро пожаловать на долбаный "Лайфтайм чэннел".

Сердце Дикстры, как ему показалось, упало куда-то вниз. Судя по ощущениям, он стоит тут, на ступеньке этого шлакоблочного здания, между женским и мужским туалетом, уже минут 40, но, взглянув на часы, Дикстра с удивлением обнаружил, что с того момента, как он услышал первый шлепок, не прошло и сорока секунд. Когда на мозг оказывается сильное давление, время приобретает какую-то непонятную, таинственную пластичность. Он писал об этом много раз. Он полагал, что большинство авторов "романов в жанре саспенс" писали об этом. В следующий раз, когда он приедет на встречу в Джексонвилль, он поговорит на эту тему, упомянув и о неприятном инциденте. "О том, как я нашел время подумать", Второе Послание к Алкоголианам. Хотя, решил он, это будет слишком тяжело для их собраний, слишком…

Шквал резких ударов прервал поток его мыслей. Похоже, Ли-Ли, что-то сломал. Дикстра ловил этот звук со смятением человека, который вдруг осознал, что услышанное навсегда врежется в его память, не саундтрек к какому-нибудь фильму, а неожиданно мягкие, почти деликатные удары кулака о пуховую подушку, вот только подушки там не было. Женщина вскрикнула один раз от удивления, один раз от боли, потом начала коротко всхлипывать. Дикстра подумал обо всех этих горячих линиях, которые дают всевозможные советы жертвам жестокого обращения. У них наверняка нет подходящего совета для него — слушающего песню ветра одним ухом и крики боли другим.

Он услышал, как мужчина сделал пару шагов, Ли (Ли-Ли, так она сказала, словно кличка домашнего животного могла бы его успокоить) подошел ближе. Он, как и Рик Хардин, носил ботинки. Женщина была в белых кроссовках. Дикстра знал это.

— Сука, чертова сука, я видел, как ты говорила с ним, трясла перед ним своими сиськами, ты, чертова…

— Нет, Ли-Ли, я никогда…

Еще один удар. Потом хриплый кашель. Рвота. Завтра кто-нибудь будет очищать это место, для него это будет скучным занятием — подумаешь, еще одна блевотина на полу и немного на стене. Ли и его подружка (или жена) будут уже далеко, а что прикажете делать Джону Дикстре? Стоит ли ему вмешиваться? Если он не будет, то, возможно, Ли стукнет ее пару раз и прекратит, и все закончится хорошо. Если же Дикстра войдет, то…

Он может убить нас обоих.

Но…

Ребенок. Прошу тебя, не трогай ребенка.

Дикстра сжал кулаки и подумал: гребаный "Лайфтайм чэннел"!

Женщину все еще рвало.

— Перестань, Эллен.

— Я не могу!

— Да? Отлично, я сделаю это за тебя. Чертова… сука!

Очередной шлепок на слове сука. Сердце Дикстры упало еще глубже. Еще чуть-чуть, и оно будет стучать у него в животе. Если бы он только мог превратиться в Пса! Это могло бы сработать, он даже думал об этом, прежде чем совершить большую ошибку и свернуть сюда — думал о самоидентификации, и если это не то, что в учебниках по писательскому ремеслу называют «предзнаменованием», тогда что? Да, он должен превратиться в своего героя — профессионального убийцу, ворваться в этот туалет, выбить дерьмо из этого Ли…

Женщину опять вырвало, звук такой, как будто колеса машины вгрызаются в гравий. Дикстра понял, что не превратится в Пса. Пес был вымыслом, а то, что творилось сейчас под носом у Дикстры, было реальностью.

— Сделай так еще раз, и увидишь, что я с тобой сделаю, — сказал Ли, и сейчас в его голосе слышалось что-то фатальное. Он готов пройти весь путь до конца, решил Дикстра.

Я буду свидетельствовать в суде, и когда меня спросят, что я сделал, чтобы прекратить это, я отвечу: ничего. Я отвечу, что я слушал. Что я запоминал. Что я был свидетелем. А потом я объясню им, что именно этим занимаются все писатели в свободное от работы время.

Дикстра оценил возможность вернуться назад в «Ягуар» и вызвать полицию штата — "звездочка, 99", номер был простой, не об этом ли твердят дорожные знаки, расставленные через каждые десять миль? "В случае аварии наберите "*99" на вашем сотовом телефоне". Вариант не самый удачный: кто знает, возможно, ближайший коп находится в Брэдентоне или Айбор Сити? К тому времени, как он здесь появится, шоу уже закончится.

Из женского туалета раздавались короткие икающие звуки. Женщина понимала все не хуже Дикстры: если бы ее вырвало еще раз, Ли точно бы съехал с катушек.

А что, если полицейские все же схватят его? Вторая степень. Навряд ли преднамеренное. Пятнадцать месяцев. Через пятнадцать месяцев он выйдет, и кто сказал, что он не захочет повидаться, скажем, с сестрой этой малютки?

Возвращайся в машину, Джон. Возвращайся в машину, выжми все, что сможешь и сваливай отсюда. Начинай потихоньку убеждать себя в том, что этого никогда не было. И постарайся не читать газет и не смотреть местные новости пару дней. Это должно помочь. Так что давай. Действуй. Ты писатель, а не боксер. Твой рост — пять футов девять дюймов? Ты весишь 162 фунта, у тебя больное плечо, и все, что ты можешь сделать — это испортить и без того поганую ситуацию. Так что возвращайся в машину, и пусть Господь позаботится об Эллен.

И он уже почти повернулся, чтобы идти, но тут к нему пришла идея.

Пес был вымыслом.

Но Рик Хардин существовал на самом деле.

Эллен Уитлоу упала, ее ноги раскинулись по обе стороны унитаза, футболка задралсь — ну настоящая сучка. Ли собрался схватить ее за уши и хорошенько шарахнуть о стену. С него хватит. Пора преподать ей незабываемый урок.