Дмитрий Донской - Дмитрий Емец

Допросив мурзу, Боброк спешит к князю Дмитрию.

- Сторожа наша вернулась, княже. Движется Мамай на Москву со всей Ордой. Медленно идет, не спешит. Ждут татары, пока у нас хлеба дозреют, чтобы было чем войска кормить. А еще говорит мурза, что ожидает Мамай подхода Ягайло, да только тому раньше начала сентября никак не поспеть.

ПРЕПОДОБНЫЙ СЕРГИЙ

Это известие заставило Дмитрия Иоанновича ускорить сборы рати. Московские гонцы поскакали по всем городам и землям русским - в Коломну, во Владимир, в Юрьев, в Переяславль, в Кострому, в Суздаль, в Муром, в Серпухов, в Звенигород, в Ржев. Нахлестывали коней, везли княжьи грамоты.

Тем временем московский князь вместе с братом своим Владимиром Андреевичем и боярами отправился помолиться Живоначальной Троице, к преподобному Сергию Радонежскому, молитвеннику за всю Русскую землю.

Оставил князь Дмитрий свою свиту на широком дворе лавры и с одним братом Владимиром Андреевичем вошел к Сергию. Застали князья Сергия за молитвой. Смиренно опустились они рядом с преподобным на колени, долго молились вместе о спасении Руси, о победе оружия русского.

Как закончили молитву, подошли князья к Сергию за благославением.

- Благослови, отче, на брань идти!

Благославил их преподобный Сергий. Прослезился. Ведает преподобный, что слава ждет оружие русское, но ведает и сколько воинов православных сложат свои головы на поле бранном.

- Если пустить татар на Русь, разграбят они храмы, иконы поруганию предадут, в алтари коней запустят. Не бывать этому! Не попустит того Живоначальная Троица. Благославляю вас, князья, на брань!

Пишет о том летопись:

"И окропи преподобный Сергий священною водою великого князя и рече ему: "ждет Мамая конечное погубление и запустение, тебе же от Господа Бога и Пречистыа Богородица и святых Его помощь и милость и слава..."

А еще отпустил преподобный Сергий с князем двух иноков-богатырей Александра Пересвета, воина могучего, который был в миру брянским боярином, и Ослябю. Обнял Сергий своих иноков и дал каждому схиму с нашитым крестом, чтобы возлагать ее поверх шлема.

СТЕКАЮТСЯ РАТИ

День и ночь стекаются к Москве рати великие. Стоит князь Дмитрий на стене кремлевской, смотрит.

Идут полки коломенские, владимирские, юрьевские, костромские, переяславские, димитровские, можайские, звенигородские, белозерские. Из Серпухова полки, из Мурома, из Ростова. Идет рать из Твери. Ведет ее племянник князя Иван Холмский.

Конные рати, пешие. Едут на сытых конях - гнедых, соловых, буланых опытные дружинники. Сверкает на их доспехах яркое августовское солнце. На дружинниках - кольчатые брони, кованные опытными кузнецами, стальные панцири из блях, шлемы с остроконечными верхушками. Скользит по таким шлемам в бою татарская сабля. Приторочены к седлам длинные щиты, окрашенные в красный цвет, тугие луки и колчаны со стрелами. Везут они острые копья, кривые булатные сабли, тяжелые обоюдострые мечи. Развеваются над их рядами знамена и стяги на высоких древках.

Много дружинников, да простых людей куда больше. Сильна Русь воинством народным - ополчением. Идут кузнецы могучие, плотники, каменщики, идут крестьяне землепашные. Хорошо если один их трех доспех имеет, да и то простой доспех, из бляшек железных состеганный. У остальных щиты деревянные, копья да мечи. Надеются они на свою силу, а больше на Бога уповают.

Давно уже собирал князь Дмитрий ополчение, с самой весны скакали по городам и селам глашатаи, читали княжеский указ, скликали "всяких человеков постоять на Русь".

Идут ратники, переговариваются.

- Ты откуда, дядя? - спрашивает плечистый парень Митька.

Щит у него большой, дружинный, да у меча ножны из лыка сплетены. Сам, видать, мастерил.

- Из Ряжска я. Кузнец, - солидно отвечает ему бородач. - А ты откедова будешь?

- Из-под Можайска мы. Крестьянствуем.

Поворачивается Митька в другую сторону, а там дед идет седобородый. Несет дед лук да на поясе колчан висит со стрелами. Короткий нож справа - вот и все его оружие.

- А ты, дед, чего увязался? Тебе дома на печи сидеть, - не выдерживает Митька.

- Кому дед, а кому и нет! - с достоинством отвечает старик. - Гаврила я Петров, с-под Ростова. Авось и я Руси-матушке сгожусь. Старые кости класть не обидно.

Идут полки. По всем дорогам к Москве стекаются.

Тем же войскам, которые не успевали, велел князь Дмитрий следовать прямо в Коломну. Назначил им там сбор к Успеньеву дню.

Плохо спал ночами князь Дмитрий. С лица потемнел, осунулся. Ночами гонцов принимал, грамоты диктовал, велел Боброку и боярину Вельяминову припасы войску готовить. Еще приказал с собой полотна на перевязку запасти и людей в исцелении умелых подыскать. Нужны они будут раненым.

- Все ли отряды пришли? - то и дело спрашивал князь Боброка.

Отвечал Боброк:

- Не все, княже. Ждем еще полков нижегородских. Еще обещали подойти союзники наши - Андрей Полоцкий, что ныне в Пскове сидит, и Дмитрий Корбут Брянский.

В ПОХОД, БРАТЬЯ!

Утром двадцатого августа стоял на княжеском дворе инок Ослябя, на соборный Успенский храм крестился. Хоть и могуч Ослябя, не протиснуться ему внутрь полон храм народу. И женщины там, и дети. Не теснить же их, не раздвигать плечищами. Знает Ослябя, что горячо молится теперь в храме князь Дмитрий, препадает он к раке святого Петра, просит усердно его о помощи.

Вот отхлынул из Успенского храма народ. Увидел Ослябя, как вышел из храма князь Дмитрий. Прошел князь рядом с Ослябей да не заметил его, шептал что-то. Донес ветерок до молодого инока шепот княжеский:

"Господи, не попусти мне быть губителем Руси!"

Перешел князь Дмитрий в Архангельский собор, поклонился гробам отца и деда.

- Теперь и выступать пора. Да поможет нам Господь!

Простился Дмитрий Иоаннович с супругой своей Евдокией Дмитриевной и детьми, сел на коня.

Глотая слезы, кинулась княгиня Евдокия в свой терем. Приникла к окну, смотрела, как выходит из Кремля воинство русское. Кропит его святой водой духовенство, благословляет на брань.

В голос рыдают провожающие женщины. Одна из них, простоволосая, не поймешь, то ли мать чья, то ли жена, упав на колени, голосит: "Васенька, на кого ж ты меня покидаешь, соколик мой ясный?" Прошел уж ее соколик, давно скрылась его спина за стенами кремлевскими.

Повторяют дружинники друг другу слова великого князя:

"Братия моя милая, не пощадим живота своего за веру христианскую, за святые церкви, за землю Русскую!"

Вышли отряды из Москвы. Запылили дороги. Потянулись по дорогам русские рати. Двинулось войско к Коломне. Чтобы не было тесноты, идет рать сразу по трем дорогам. Идут с войском десять сурожан - русских купцов. Хорошо знают они южные пути по степи, колодцы ведают и водопои.