Бракованный - Елена Синякова

столу так, что кое-какие ручки попадали из подставки, - Я сорок лет на лесовозах работаю! Ты тогда еще даже не родился, когда я сел на руль этого монстра! И за свою водительскую жизнь дохрена ужасов видел! И как мужиков лесом давило так, что кишки через рот вылезали! И как в аварии попадали на лесовозах! И как сбивали ими до гребаной мокрой лепешки! Но я еще из ума не выжил и, мать твою, не слепой! Тот мужик жив! Я думал, что его в машину заволоку, но он зараза весил целую тонну! Пока я думал, как это сделать - он куда-то исчез!

- Сам ушел?

- А я почем знаю?! Не медведи же его из-под носа утащили!

- Спокойнее! Не забывайте, что вы в полицейском участке! - строго проговорил Борзов, отчего водила поубавил свой пыл, но его все-равно потрясывало.

Полицейский едва сдержал усталый вздох.

Черт. Его смена уже закончилась, а дома ждала курица в холодильнике и бутылка отменного пива.

Нахрена он торчал здесь с этим сумасшедшим, который рьяно говорил раз за разом, что тот человек остался жив после столкновения с груженым мать его лесовозом, который шел на полном ходу?

- Вас послушать, так вы терминатора сбили, - выдохнул наконец полицейский, и закрыл папку с одним листом в виде показаний этого водилы, - Ладно. Вы свободны.

- Как свободен? – тут же снова завелся этот ненормальный, - А улики снимать? А анализы брать? На морде моей машины осталась вмятина после этого бугая!

Иногда законопослушные граждане хуже заядлых воров в своем стремлении сделать все, как надо, чтобы их совесть осталась чиста.

- Вас на пятнадцать суток закрыть до выяснения всех обстоятельств?! - рявкнул Борзов, отчего водила тут же умолк, и наконец закрыл свой праведный рот, - А потом за причинение вреда здоровью неустановленной личности?! Идите домой уже! Пока на вас не поступило заявление от этого бугая – катайтесь дальше спокойно!

- А что, если он совсем не придет?

- Значит, его съели медведи! И вам же черт побери лучше - не сидеть до конца своих дней в тюряге за то, что вы ему всё переломали к херам!

Водила поджал губы и что-то пробурчал, но все-таки видимо здравый смысл оказался куда сильнее голоса совести.

И правильно. Потому что ни один нормальный человек не хотел бы попасть в тюрягу даже на несколько лет.

А этот был до скрежета зубов законопослушный – ни одного привода, ни одного превышения, ни одного неоплаченного штрафа – чистый, как младенец!

А тот бугай наверняка умер.

Ну как «наверняка»?

Сто процентов умер!

Потому что влететь в груженый лесовоз и выжить – это из области фантастики.

В реальности такого быть не может никак.

Да и труп животные быстро истерзают.

В такой глуши никто не будет шастать по лесу в поисках неустановленной личности, чтобы хотя бы найти останки.

Если только не поступит заявление о пропаже от каких-нибудь людей.

Вот тогда ситуация станет совсем другой.

Борзов тяжело помассировал переносицу, мрачно наблюдая за тем, как водила вышел из кабинета сгорбленный от ноши своей совести.

Это хорошо, что остались честные люди.

Люди старой закалки, которые привыкли нести ответственность за свои поступки. Поэтому портить жизнь этому мужику Борзов совсем не хотел.

- Будем решать вопросы по мере их поступления, - пробормотал полицейский себе под нос, и захлопнул папку, чтобы убрать ее в ящик стола, где лежали несколько других нераскрытых дел, о которых уже никто и не спрашивал.

В небольшом городке рядом с Аляской никто особо не следил за раскрываемостью преступлений, да и сама полиция состояла из пяти человек, включая вечно пьяного начальника.

- Борзый, ты почему еще не дома? - заглянул в кабинет один из коллег, который пришел в ночную смену, и Борзов устало улыбнулся ему:

- Собираюсь уже. Ночевать здесь не буду.

- А зря! Я был бы не против компании! Моя пирог с мясом испекла - будешь?

- Ради такого дела задержусь еще!

Гибсон был хорошим парнем, можно было сказать, что Борзов даже дружил с ним.

По крайней мере, спокойно общался и не думал, что тот расскажет лишнего начальству. Поэтому он без раздумий выключил свет в своем кабинете и пошел в дежурку, где работал старенький телевизор без звука, и кряхтела рация.

Здесь уже вкусно пахло домашней едой и горячим только что заваренным чаем, отчего желудок Борзова заурчал.

- Повезло тебе, Гибсон. Такую жену себе отхватил.

Мужчина только хмыкнул и поставил перед Борзовым тарелку с большим куском пирога.

- Так а тебе кто мешает, Борзый? Или у русских какой-то особый вкус на женщин, и наши местные не подходят?

Это было сказано с улыбкой и без злой иронии, но ответить Борзов не успел, потому что Гибсон быстро добавил, хлебнув чая:

- Кстати! Пока ехал на работу – видел твою девчонку без памяти!

Борзов перестал жевать, глухо ответив:

- Она не моя.

- А могла бы быть твоей! Чего ты теряешься – я понять не могу!

Аппетит пропал сразу же.

Борзов и сам не понимал, почему терялся от этой девчонки да так, что это видели все вокруг.

Еще одно дело, которое не выходило из его головы вот уже как пол года.

Дело, которое тоже лежало в его столе, а не в архиве, потому что было не завершено, и вопросов в нем было столько, что голова шла кругом.

Пол года назад поступило обращение от местного жителя о том, что на трассе была найдена девушка без сознания.

Без признаков насилия. На первый взгляд.

Ее нашли обнаженной.

Конечно же, первым делом отвезли в больницу, стали обследовать.

Но проблемы начались, когда она пришла в себя и сказала, что ничего не помнит.

Совершенно ничего – ни имени своего, ни адреса, ни как оказалась на трассе, ни что было до этого. Просто черная дыра вместо воспоминаний.

- Девушка, как чистый лист, - сказал тогда врач, но говорил не только о ее памяти, - Ты же лучше меня знаешь, что на теле можно найти массу улик. Порезы, ушибы, следы земли под ногтями или какие-либо ткани, кровь. А у нее – ничего. Девушку словно в хлорке вымыли и аккуратно положили на дороге.

Борзова тогда это сильно зацепило.

И ведь на том участке трассы не было камер, чтобы посмотреть хоть что-то.

Спустя некоторое время в ней опознали местную