Сквозь тернии - Карина Василь

– Ты будешь на меня работать. Не сейчас – так через год. Не через год – так через пять. Все воспитанницы приюта Марии Магдалины возвращаются сюда. Рано или поздно. Все. Всегда.

Глава первая

Кейт давно не переступала порога этого дома. Девять лет, проведенных ею в пансионе Магдалины, её тётя, Нэнси Стаффорд, ни разу не назначала ей встреч здесь. Если нужно было передать письма или деньги, или просто обменяться новостями, они встречались сначала в приёмной пансиона, потом в гостиницах Плимута. От встречи к встрече Кейт наблюдала, как меняется её тётя. Нет, она по-прежнему разительно походила на мать Кейт. Однако Кейт помнила резкие суровые черты лица своей матери, на лице которой всегда лежала печать уверенности в правильности своих мыслей, поступков и суждений. Лицо же Нэнси Стаффорд отражало грусть и едва уловимую мягкость характера. Однако в последнее время оно стало припухлым, отражая образ жизни, который вела его хозяйка. Но печать скорби и тоски не сходила с него никогда. Поэтому Кейт перестала приглашать её в пансион. В то, что её тётя – это двоюродная сестра её матери, Кейт не верили. И первые годы пребывания в пансионе она была часто бита теми девочками и девушками, которые считали, что этим она ставит себя выше них. Возможно, это и следовало бы делать, поскольку внебрачные дочери оступившихся дурочек или неожиданные плоды матерей-проституток часто выбирали себе ту же дорогу по достижении возраста 12—15 лет. Потому как любителей юного тела в домах терпимости всегда было полно. Особенно в Плимуте – городе, в котором мужчины сменяли один другого с приходом нового корабля. Но не Кейт. Её тяга к знаниям вызывала недовольство у монахинь монастыря, опекавшего приют, которые считали, что их подопечные, в лучшем случае, могут стать прислугой в каком-нибудь не слишком респектабельном доме. Прислуге же знания не нужны.

Поэтому, получив записку, подписанную «миссис Слай» из дома терпимости, в которой эта самая «миссис» приглашала её к себе, чтобы поговорить о будущем как самой Кейт, так и её тёти Нэнси, Кейт ломала голову, зачем она могла понадобиться этой хитромудрой женщине.

Благо был день, в борделе посетителей было немного. Бледная и тощая служанка отворила дверь, а медвежьего вида огромный мужчина дремал на диванчиках в общей комнате. При виде Кейт он слегка встрепенулся. На его лице проступило удивление. Но он остался сидеть на своём месте. Только челюсти его крепко сжались.

Проводив Кейт до высокой тяжёлой двери с массивной золочёной ручкой, бледная служанка растворилась во мраке коридора. Кейт на минуту остановилась, оправила платье, провела рукой по волосам и постучала. Услышав по ту сторону двери некий возглас, она вошла в комнату.

– Закрой дверь, – раздался голос миссис Слай из-за массивного стола. Она, уткнувшись носом в какие-то бумаги, быстро писала.

Наконец она подняла голову.

– Мне нужно с тобой о многом поговорить, – произнесла она, откидываясь в кресле. – Но сначала я должна знать: ты – девственница?

Кейт недоумённо посмотрела на неё. Она уже догадывалась, зачем её позвала содержательница борделя.

– Не понимаю, – холодно сказала она, прямо глядя в маленькие глазки миссис Слай.

– Что тут непонятного? – раздражённо спросила та, злясь упрямству Кейт. – Ты спала с мужчинами?

Несмотря на всю свою выдержку, Кейт слегка покраснела.

– Нет.

– Сколько тебе сейчас?

– Недавно исполнилось девятнадцать.

– И ты ни разу не ублажала мужчин? – недоверчиво спросила миссис Слай.

– Нет.

– И к тебе никто не приставал никогда? Хотя, – как бы сама себе добавила миссис Слай. – Такой задохлик хорош в виде манекена в витрине.

Миссис Слай встала из-за стола и обошла Кейт кругом.

– Раздевайся.

– Что? – На этот раз Кейт действительно была потрясена.

– Я сказала – раздевайся, – недовольно топнув ногой, громче сказала миссис Слай.

– Зачем?

– А я хочу проверить твои слова.

– Ради чего? – Кейт ухватилась за воротник платья. – Я не хочу на вас работать.

– Это ты сейчас так говоришь, – зловеще улыбнулась миссис Слай. – Ну? Ты сама разденешься, или мне Тома пригласить?

Угроза подействовала. Оскорблённая Кейт предпочла унизиться сама, чем быть униженной этим волосатым громилой, который по вечерам выпихивал буйных клиентов, а днём по указаниям миссис Слай наказывал девочек за различные проступки. Иногда его усердие приносило настолько зримые плоды на женских телах, что те не могли работать, пока не сойдут синяки и ссадины. Это время и неполученные деньги миссис Слай записывала девочкам в долги. А поскольку наказания редкостью не были, то до конца расплатиться с миссис Слай никто не смог. И поэтому недостатка в девочках в её борделе не было.

Кейт дрожащими руками расстегнула платье, сняла корсет, сорочку, панталоны и, прикрывая руками грудь, осталась стоять перед миссис Слай. Та оглядела её, ощупала ей груди и зад, затем резко толкнула на стул, стоявший позади Кейт.

– Сядь и раздвинь ноги. Живо.

Кейт села, покраснев от унижения, обиды и стыда. Миссис Слай присела перед ней на корточки, уткнувшись носом ей в промежность. Затем, она резко сунула два пальца во влагалище Кейт. Та дёрнулась от резкой боли и закричала.

– Заткнись, – прошипела миссис Слай, ощупывая её влагалище. Кейт закусила губу и сжала кулаки. Невыносимая боль, которую доставляли ей пальцы миссис Слай, вызвала слёзы на её глазах.

Наконец миссис Слай вытащила руку.

– Ты мелкая не только снаружи, но и внутри, – недовольно сказала она, брезгливо вытирая руки. – Ты не солгала – ты девственница. Одевайся.

Миссис Слай обошла Кейт и снова села в своё кресло за столом.

– Теперь я тебе скажу, зачем это было нужно. Мистер Рид платит десять фунтов за твою девственность.

– Что? – Кейт показалось, что она ослышалась. – Десять фунтов за девственность?

– Ты всё поняла верно. Мистер Рид наш постоянный клиент. И у него своеобразные запросы. Сейчас ему захотелось попробовать девушку. Ты ему вполне подойдёшь.

– Вы хотите меня продать? – Кейт дрожащими руками застёгивала пуговицы. – Но я говорила вам уже…

– Милочка, подсчитать, сколько твоя тётушка мне задолжала? – Глаза миссис Слай сузились. – Сколько она дней работала, а сколько нет? Сколько она выкурила опиума и выпила джина? Мои расходы ведутся точно.

– Но я же отдавала вам деньги, которые мне присылал отец?

– Они покрыли только половину долга. Если хочешь, я вышвырну твою тётку от сюда: от неё одни убытки, а я не благотворительная организация, чтобы бесплатно держать под своей крышей постороннего человека. Но тогда её долг придётся отрабатывать тебе. Так что, соглашайся. Десять фунтов, и ты останешься должна ещё три. Если, конечно, твоей тётки тут не будет.

– А если она умрёт? – помертвев, спросила Кейт.

– Умрёт она, а долг-то останется, – Миссис Слай ухмыльнулась. – Только не думай удрать от меня. Адресок твоего папочки мне известен. Представляешь, как обрадуется он и твоя мамочка, если я сама к ним явлюсь? К тому же, тут останется и твоя тётка. Если ты сбежишь, не оплатив долга, она точно умрёт. Можешь даже не сомневаться. Да и ты не сбежишь далеко: города ты не знаешь, знакомых у тебя нет, денег нет, работы тоже. Да и кем ты можешь сейчас работать? Кто тебе даст рекомендации? Словом, если только в лес жить уйдёшь. Так что, даже не мечтай удрать от меня, – Она грубо расхохоталась. – А так: ублажишь мистера Рида, девочки тебя ещё чему-нибудь научат. Клиенты любят иногда поболтать со шлюхой. А у тебя мозги есть, образование. Если будешь всё правильно делать – может, будешь шлюхой самого короля, – Она снова засмеялась.

Кейт содрогнулась. Конечно, она знала, что пристрастия её тётки дорого стоят. Но не думала, что столько. Бежать ей, действительно, было некуда. Даже, если бы она наплевала на свою тётку. Но почему-то она привязалась к ней. Только с ней Кейт была сама собой: непосредственной и живой. Только с ней она могла рассуждать так, как хотела: здраво, смело и серьёзно. Теперь эта жалость-сострадание Кейт доставляли ей массу хлопот. Отец платил за её обучение и проживание в приюте гораздо больше, чем требовалось. То, что оставалось Кейт, она отдавала миссис Слай на покрытие долгов тёти. И вот новость: оказывается, до окончательной расплаты по долгам ещё очень далеко. Если… Если Кейт не согласится на этот позор и если её тётя не останется здесь. Потому что, если Кейт и продаст свою девственность, то покупать джин и опиум она не сможет. Из-за этих пороков тёти Кейт не накопила ничего. Однако сумма долга будет значительно меньше. А если Кейт ещё и будет продолжать работать в приюте, где она начала уже делать успехи как помощник преподавателя и санитарка, она, наконец, сможет расплатиться с миссис Слай. И, возможно, увезёт от сюда тётю. В приюте ей уже целый год говорили, что все знания, какие могли дать, ей были даны. И пора бы уже самой отдавать долг обществу. Ей предлагали работу служанки, санитарки, а директор даже говорил о том, что она может преподавать в младших классах. Кейт попробовала. И вот уже год как она получает весьма скромную зарплату девочки на побегушках. Есть ещё слабая надежда на стабильный заработок постоянного преподавателя. Значит, если Кейт согласится сейчас, то, возможно, через год-другой она и её тётя выберутся от сюда. Только вот о браке Кейт придётся забыть. Недевственная невеста никому не нужна. Даже, вернее, особенно самому развращённому мужчине.