Воздушная зачистка - Валерий Рощин

Нашей эскадрильей командует Сергей Васильевич Прохоров — простой владимирский мужик, окончивший ДОСААФ и не имеющий высшего образования. Толковый и смелый летчик, добрейший души человек, отличающийся прозорливостью ума и безграничной порядочностью. В полетах частенько напевает песни и любит беззлобно подшутить над молодыми коллегами.

Поселок Боровуха расположен на севере Белоруссии, рядом с небольшим городком Новополоцк. В десяти километрах южнее раскинулся старинный Полоцк с вознесшимися к небу куполами Софийского собора и Спасо-Ефросиньевского женского монастыря. Тихий, зеленый и чистенький городок с узкими улочками и чрезвычайно приветливыми жителями. Впервые попав сюда и прогуливаясь по набережной Западной Двины, я ощутил странное, не посещавшее ранее чувство умиротворения и бесконечного спокойствия.

Кажется, меня тогда по-настоящему обрадовала та неожиданно пришедшая мысль, что здесь предстоит прослужить как минимум несколько лет…

Мое звено, как впрочем, и все другие, состоит из двух пар. Первую пару возглавляю я, вторую — старший летчик звена. Отработка взаимодействия пары в воздухе, конечно же, начинается на земле.

Помахивая планшетом в такт медленным шагам, я объясняю Андрею Грязнову особенности предстоящего полетного задания. Командир ведомого экипажа внимательно слушает, изредка задает вопросы; иногда посмеивается, когда я вхожу в раж и забываю, что рядом идет почти такой же опытный летчик. Мы давно летаем с ним в одной паре. Неплохо изучили характеры и привычки друг друга. В общем, нам довольно комфортно служится в одном звене…

— Костя! — слышится сзади знакомый голос. — Костя, подожди!..

Оборачиваюсь. Ну, конечно — по асфальтовой дорожке нагоняют два закадычных друга: Сашка и Генка. Первый прибыл в полк одновременно со мной; второй опоздал на несколько недель — Геннадию пришлось остаться в Сызранском училище для переучивания на Ми-24.

Время обеда. Догнав, мои друзья увлекают нас с Андреем в сторону летной столовой и заговорщицки шепчут:

— Парни, у нас для вас потрясающая новость.

Сейчас начнутся «тайны мадридского двора», поэтому реагирую коротко:

— Выкладывайте. Или не мешайте — у нас завтра маршрут на предельно-малой.

— Говорят, из штаба округа пришел приказ.

— Приказ?..

— Точно — приказ, — уверенно кивает Малышев. — Об убытии одной из эскадрилий нашего полка в Афган.

Грязнов помалкивает и задумчиво переваривает новость. Я недоверчиво интересуюсь:

— Откуда знаешь, чертила?

— Да рядом стоял, когда ваш Прохоров из штаба эскадрильи разговаривал по телефону с командиром полка.

Малышев служит в соседней эскадрилье, и уже успел побывать в Афганистане. А Прохоров командует нашей, в которой летаю я и мои товарищи: Генка Сечко и Андрей Грязнов. Теперь надежда попасть на войну затеплилась и у нас…

На построении в начале следующего дня Сергей Васильевич Прохоров и в самом деле зачитывает личному составу приказ командования о скорой отправке эскадрильи в Афганистан. А точнее, произносит несколько знакомых «ритуальных» фраз. «Для выполнения интернационального долга…» «Нам выпала честь…» «Поддержать народ соседней республики Афганистан…»

И закипела, забурлила подготовка.

До последнего момента уточняются списки командировочных: кто-то не подходит по здоровью, кому-то не позволяют оставить семью обстоятельства. Остальные, руководствуясь советами бывалых «афганцев», бегают по магазинам в поисках самого необходимого для бытового обустройства в месте будущей длительной командировки, точных координат которого пока толком никто не знал.

Вскоре к техническим домикам на стоянку привезли две стиральных машины, два телевизора, множество коробок со стиральным порошком, мылом… Увы, но приходилось все это тащить с собой. Через границу разрешалось провозить не более двадцати рублей, а на чеки можно было рассчитывать только через два-три месяца.

— Как думаешь, Костя, куда нас перебрасывают? В Кабул, в Баграм или в Кандагар? — вышагивая рядом, возбужденно интересуется Андрей Грязнов.

Командир ведомого экипажа был отличным скромным парнем, эрудированным и толковым летчиком. Видимо оттого, что наши характеры схожи, он стал одним из лучших моих друзей по службе в Союзе и в Афгане. Окончил Сызранское училище на год позже меня. Правда, холостяком продержался недолго — буквально через год после приезда в Белоруссию, женился на красивой и мудрой девушке Оксане. Молодая жена не стала в одночасье менять привычки мужа и отлучать его от компании друзей. И какое-то время мы с удовольствием ходили вместе на танцы, по ресторанам и другим злачным местам.

— Кто ж знает, — не отрываю взгляда от стоявшего в конце полосы красавца Ил-76, - можем и в Шинданд загреметь. Или в Джелалабад…

— В Кабуле-то хорошо — как-никак столица. В Шинданде и Кандагаре тоже неплохо — там, поговаривают, жилье недалеко от полосы и стоянок, — рассуждает идущий по другую сторону Геннадий Сечко, — зато в Баграме самый большой аэродром!

— Это не главное, мужики, — заслышав наш разговор, вмешивается командир эскадрильи Прохоров. — Это кажется важным только здесь — в Союзе.

Мы умолкаем и вопросительно смотрим на человека, успевшего повоевать в Афганистане.

И только Андрюха торопится с вопросом:

— А что же главное?

— Ровно через неделю командировки начинаешь думать только об одном, — вздыхает Сергей Васильевич и смотрит на яркое, но отнюдь не испепеляющее зноем солнце.

— О чем, товарищ майор?

— Как бы не подохнуть от жары, — с усмешкой отвечает тот.

— Там везде такие тяжелые условия?

— В том-то и дело, что не везде. Джелалабад, например, расположен в местности с субтропическим климатом, к тому же рядом течет небольшая речушка — два-три метра шириной. Речушка или канал — толком не определишь. Их называют «бучило». Вот они и приносят облегчение. А, скажем, в Кандагаре даже водоемы не спасают — пекло круглый год. Но жара с пыльными бурями — тоже не самое главное в Афганистане…

Мы растерянно переглядываемся. К чему же было такое вступление?

— Ждать, парни, — угадывая наши замешательство, замечает Прохоров. — Очень тяжело ждать.

— Чего ждать? — почти шепотом спрашивает Андрей.

— Как чего? Все мы люди и обычные слабости нам не чужды. Приходиться ждать, когда истечет срок командировки. Ждать возвращения на родину. Ждать встречи с семьей, с близкими, с родителями, с друзьями…

Мы молчим, не очень-то веруя в то, что через несколько месяцев нам наскучит война, и мы будем считать недели и дни до возвращения.

Группа подходит к транспортному самолету.

С минуты на минуту должна прозвучать команда на погрузку. А пока бросаем на траву шмотки; кто-то отходит на положенное расстояние и шуршит сигаретами… Старшие товарищи выглядят поспокойнее, остальные оживленно обсуждают предстоящий перелет и скорое знакомство с загадочной азиатской страной, увязшей в хаосе затяжной гражданской войны…

Однако к огромному изумлению рвавшейся в бой молодежи, стоявший на рулежке Ил-76 готовился вылететь отнюдь не в Афган. Ровно через полтора часа колеса его шасси коснутся бетонки взлетно-посадочной полосы Кагана. В этом местечке близ красавицы Бухары нам придется прожить целых две недели.

Ездить на экскурсии и любоваться средневековой архитектурой будет некогда: под руководством опытных инструкторов Армейской авиации мы приступим к освоению полетов над горно-пустынной местностью. Две недели каждодневных, изнурительных тренировок: полеты на практический потолок, посадки на высокогорные площадки, бомбометание и стрельба из всех видов бортового оружия с различных высот и маневров…

Глава вторая

Пакистан, учебный лагерь в городке Чаман

Июль 1986 г

Эдди Маккартур — тридцатилетний капитан, секретный специалист из отдела западной Азии ЦРУ, летел в Пакистан в самом дурном расположении духа.

Чему было радоваться? Найдется ли хоть один идиот, который с беззаботной улыбкой покинет прохладные, уютные апартаменты, расположенные на окраине одного из американских мегаполисов и с удовольствием отправится в изнуряющее пекло пустыни, затерявшейся где-то между Китаем и Африкой?

Вряд ли.

Вот и Эдди уезжал из родной Америки неохотно, точно навсегда предстояло осесть неизвестно где. Вот и «наслаждался» красотами здешних краев, где до сего момента, слава богу, бывать не доводилось. Дикий народ, живущий по таким же диким законам; обжигающий ветер, забивающий пылью все щели и дыры в организме; жуткая пища, непонятная вон, мутная теплая вода…

Все это сильно напоминало кампанию во Вьетнаме, бесславный конец которой в далеком 1975-м успел захватить юный лейтенант Маккартур. В тот год началась его карьера в разведке, хотя начальство и шагу не давало ступить самостоятельно.