Лабиринты - Кристина Щукинская

- Кто нас посетил! Будущая гроза всех актеров, спешащая писать разгромные критические статьи в "Правду"! - мужчина картинным жестом приложился к ее руке.

- Не поверишь! Еле вытащил. Ждал под дверью, пока она экзамен сдаст, - вставил бесцеремонно Владик.

- Костя, я сессию сдала, решила отпустить себя на волю, - Ксения невольно улыбнулась.

С Константином она давно уже перешла на "ты", правда, в те моменты, когда ее родители теряли бдительность и позволяли дочери ускользнуть из общей компании в укромный уголок и пообщаться с актером об искусстве. Тем более, Меркулов считался среди "приличного общества" персоной нон-грата, и серьезно его никто не воспринимал.

- Пойдем, у нас уже посиделки давно идут полным ходом. Приехал Вадик, привез несколько бутылок "Вдовы Клико". Идет на ура.

- Да пила я эту кислятину, - поморщилась девушка. - Не знаю, кто такой умник, что назвал эту гадость "божественный нектар".

- Гражданка Дроздова! - назидательно произнес Костя, хотя в его глазах Ксения смогла уловить пляшущие смешинки. - Не у всех родители ездят в капстраны, не все носят джинсы, - актер указал на юбку-трапецию из джинсовой ткани, которая сегодня была на ней, - и не все пьют французское вино. Запретный плод сладок. Так что не порть удовольствие ребятам. Многие студенты из ВГИКа или "Щуки", провинциалы, только обживаются в столице. Так что, девушка из дома на Котельнической, вам бы лучше помолчать.

Ксения насупилась. Ее чувство самодостаточности было уязвлено верными словами старшего друга и будущего родственника. Она всегда забывала, что причастна к другому миру, который не доступен прочим гражданам большой и в ту пору великой державы.

- Пойдем, журналистка. Познакомлю тебя с самым главным смутьяном страны. А то три года тебя знаю, а лучший мой друг почему-то с тобой никак не пересечется.

Ксения прошла за Костей на веранду, где был накрыт шикарный стол, за которым сидели человек двадцать разного возраста, пола и внешности. Девушка узнала актеров, музыкантов, но большая часть присутствующих были молодыми людьми, явно студентами, которые хотят заявить о себе в неформальной обстановке, вне атмосферы просмотров и худсоветов.

Но вот кого не ожидала увидеть девушка, так это свою однокурсницу Майечку Борисову. Рыжая и яркая девчонка слыла провинциалкой, которая приехала в Москву в поисках лучшей доли, и лезла из шкуры вон лишь бы выскочить замуж за сына дипломата или молодого актера. Поэтому она всегда была в подобных компаниях, хотя ее туда никто не звал. Способность Майи втираться в доверие к людям уже стала легендой журфака МГУ.

- Ого-го! Какие люди! Ну и каким ветром тебя сюда занесло? Дроздова, ты же у нас студентка, комсомолка! По злачным местам не ходишь. - Маечка нахально улыбнулась и замахала рукой, приглашая присесть рядом на свободный стул.

Ксении ничего не оставалась, как примоститься рядом с однокурсницей и выискивать глазами Самохина, который куда-то запропастился.

- И святые грешат, но тайно. Что здесь было? И где мой обещанный "сюрприз"? Костя уже столько времени обещает познакомить с Метлицким. Да видно, не судьба, - произнесла она, наблюдая за тем, как многие из компании ушли из-за стола, а место во главе явно было освобождено для кого-то.

- Судьба-судьба! Здесь он, прекрасный наш Айвенго! Эх, какой мужик! Глаза синие с поволокой, от улыбки в жар кидает... И достался бабе, которая от него к черту на рога умотала! Правильно, зачем ей сюда возвращаться? Здесь у нас что? Госконцерт? А там - Милан, Рим, Ла Скала. - Майя фыркнула.

- А тебе завидно, что ли?

- Мне? Да больно надо! Мне нужен муж, который у меня под колпаком будет. А этот... Ты думаешь, он куда из-за стола девался? Одна девочка ясноглазая, что та лань подстреленная, обещалась стихи ему читать, чтобы он оценил ее "таланты". Ага, в голом виде!

Ксения сделал вид, что понимает речь однокурсницы, но при этом старалась вспомнить, что же она знает об упомянутом Метлицком. Актер театра и кино, заграницу выпускают, явно в надежде, что сюда он не вернется. Однако каждый раз Метлицкий возвращается, плюя на проволочки со стороны государства, кривотолки и пересуды, которые живут вокруг его одиозной персоны и обновляются с завидной регулярностью.

- Майка, ну что злая такая? Свечки всем держала. Да мало ли куда человек пошел?

- Наивная чукотская девочка! Если бы чаще учебники бросала и в свет выходила, то знала бы, как одна девица с юридического факультета из-за Вадика едва ли не вены резала. У него из поклонниц гарем настоящий. Он их в машине оприходует, а они потом в соплях еще год ходят.

"Божественный Цезарь, создание луны,

Вы бредите странными снами,

Что все Рубиконы перейдены,

Все жребии брошены Вами,

И каждый использовал право своё

Сказать триумфатору гадость.

Сражений поля зарастают быльём,

А Вам ничего не осталось..."

Майя начала рассказывать какие-то сплетни, которые гуляли о мужчине в актерской среде, где будущая журналистка давно была своей, но Ксения слушала ее в пол уха. На террасе появился герой обсуждения. Девушка наступила толстой подошвой босоножек на ногу однокурснице, чтобы Майечка угомонилась. Но Борисова явно намек не поняла, продолжая сплетничать.

- Не, я бы тоже, конечно, не устояла перед ним. Даже пыталась как-то намекнуть, но...

Ксения внимательно рассматривала мужчину, вокруг которого ходило столько разговоров, причем не столько вокруг творчества или актерского мастерства, а именно о личной жизни, которая была более чем активной.

Ему уже было тридцать восемь лет, для мужчины - самый расцвет сил. Волевое лицо с крупными чертами контрастировало с модной прической - длинные волосы практически достигали плеч, на лоб падала челка. Из-под темных бровей на Ксению смотрели удивительные глаза синего цвета, в которых можно было прочесть любую эмоцию их обладателя. Но не это удивило девушку. Его взгляд проникал в глубины сознания, сковывал волю, парализовывал тело, притягивал к грешной земле подобно магниту.

Вадим смотрел вызывающе и оценивающе одновременно. Ксения замерла, поежилась и перевела взгляд на Майечку, которая еще не осознала, что Метлицкий всё прекрасно слышит. Более того, мужчину явно забавляют досужие разговоры о его персоне.

- Я бы такого на цепь посадила и от себя ни на шаг не отпускала, Дроздова! Но порода у него такая, кобеиная, никуда не денешься...

Метлицкий достал из пачки сигарету, медленно раскурил ее, выпустил дым, и только после этого подошел близко к девушкам, которые не заметили, как остались за столом в одиночестве.