Фантомы - Татьяна Александровна Бочарова

– Серьезная ты дама…– оглядываясь по сторонам, заметил он, – наверное, моя машина стоит, как пять твоих сумочек.

– Не говори глупостей, – смущенно попросила она.

– Как три?

Они по-теплому посмеялись.

– Смотри, – припарковавшись, протягивал он ей свой телефон с фотографиями, – помнишь, поход? Недавно наткнулся случайно в архиве.

– Помню…

Он все еще хранит такие фотографии?

– Как мы спали на муравьях.

– Другого места нельзя было найти!

Они заливались смехом, вспоминая происшествие.

– Но тут еще довольные такие, – произнесла она ласково, нависая над телефоном.

– Ага…

Он тоже приблизился к экрану и они соприкоснулись лбами. Затихли. Замерли так, будто увлеченные фотографией. Наконец, Лина отринула от него, подняв напуганные глаза.

– Ладно, я пойду. Спасибо, что подвез, – она отстегнула ремень и потянулась к ручке.

– Подожди, я открою! – он мигом выскочил из машины, подбегая к ее двери.

Открыл, протянул ладонь, галантный кавалер. Прикосновение их рук пронеслось по ней приятным током. Встав на ноги, она поспешно отняла ладонь.

– Я сама завтра вызову такси. Ничего не надо, – она поежилась.

– Я не слышал, – откликнулся он и потянул ей за горлышко футболки.

– Эй! – она отмахнулась.

Тогда он задрал свой рукав и показал запястье. На руке красовалась небольшая татуировка в виде кельтского узла. Девушка улыбнулась.

– Ты свела? – поинтересовался у нее мужчина.

Она оттянула футболку, обнажая ключицы, где располагался такой же знак. Символ их вечной связи.

Он расплылся улыбкой:

– Мне приятно…

Голос щекотал ей ребра.

– Я не связываю это с тобой, – ласково произнесла Лина, – мне просто нравится. Красиво. Загадочно. И сводить больно.

Он кивнул с саркастическим выражением лица. Лина наигранно засмеялась:

– Да и функцию свою, как видно, эти узлы все равно не выполняют.

– Уверена?

Он вдруг не ко случаю посерьезнел. Лина тоже напряглась.

– Но ведь мы стоим сейчас рядом. Вместе. Спустя столько времени. Быть может, это именно они привели меня к тебе?

Умеет он все-таки драматизму напустить. В Лине запрыгали непозволительные чувства, будто нетерпеливые первоклашки за партами, страстно желающие ответить.

– Ну пока, – она нажала кнопочку, открывая ему шлагбаум и дернулась с места, чувствуя, как к ней подступает нечто страшное, но еще недостаточно отчетливое, словно она стоит перед почерневшим от надвигающейся бури морем и принимает кожей шквалистый порывистый ветер.

– И на кофе не пригласишь? – настаивал он.

– Ты ради кофе ехал? Я не мак-авто же, – отшутилась она в попытке заслонить юмором тревогу, настойчиво облепляющую ее горным туманом.

Он посмотрел на нее проникновенно, как Ди Каприо в лучших оскароносных картинах. Внутри она приказывала себе быть хладнокровной, но чувствовала, что он, как человек, обладающий потрясающим эмоциональным интеллектом, уже вовсю давит на незримые кнопки, управляющие ее состоянием. Господи, дай сил это прекратить.

– Мне просто так приятно рядом с тобой…как ни с кем и никогда. Я только сейчас, когда мы снова встретились, почувствовал себя по-настоящему живым. Словно жизнь без тебя – фальшивка.

Да! Черт возьми. Да! В груди у нее яркими солнечными благословляющими лучами засияла надежда. Она же чувствует то же самое! Он озвучивает ровно ее мысли! Как такое возможно? А что если…связь между ними все-таки существует?

– По мне разливается такое теплое чувство, – продолжал он шепотом своего медового баритона, – внутри…как раньше. Давно забытые ощущения…

Девушку затрясло.

– Давно забытое чувство, – мужчина мечтательно погладил себя по груди, – и такое приятное. Спасибо тебе за возможность его испытывать.

Что ж, окутывать ее магией своих слов он умел безукоризненно. Лучше всех. Этого не отнять. Всегда…всегда хотелось прыгнуть в этот манящий омут, не раздумывая больше ни секунды. Существовала ли у нее вообще жизнь без него? Без его прекрасных речей? Видя, как девушка млеет, мужчина заключил ее в своих бережные осторожные объятия. Сладкая нега распространилась по телу.

– Я в отношениях, – вдруг сказала она давно вертевшееся на языке, не поддерживая объятия, но и не в силах его оттолкнуть.

И тут же перепугалась. Слова хотелось вернуть обратно в рот и никогда не выпускать! Переиначить. Хотя зачем? Это же правда. Одновременно она испытывала и облегчение от обладания единственной причины, способной ее сдерживать, и сожаление. Что если бы она была свободна? Чем бы тогда все закончилось? Возможно ли еще продолжение их истории?

Мужчина медленно отстранился от стоящей столбом девушки, не подав виду, что уязвлен. Улыбнулся:

– Понимаю-понимаю. Ты его хоть любишь?

– Да при чем тут это, – почему-то брякнула она, словно это действительно не имело ни малейшего значения.

Щеки ее горели, все равно как если бы она сказала нечто постыдное. Чувствовала вину перед Ромой. Будто обязана была хранить ему верность все это время, раз уж их узлы работают. Но он же не хранил, в конце концов! Она бы и счастлива была, но…

Рома задрал голову вверх, глядя на окна неизвестного ему здания.

– Он не дома, – пояснила девушка, – в командировке. Он часто в перелетах.

На вновь растянувшемся в улыбке лице мужчины заерзали идеи.

– Все равно уезжай, – вздохнула она, взгляд был измученный, хоть и твердый.

Но она уже чувствовала, что эта твердость недолговечна, как лед на весенних реках. И молила провидение, чтоб он успел уехать до того, как она окончательно растает.

Рома понял, что давить не нужно. Сейчас не нужно давить.

– Хорошо. Я был очень рад тебя видеть. До завтра.

Он чувственно прильнул к ее щеке. Борода кололась, распуская россыпи мурашек от ее щеки по шее, по телу.

– До завтра, – согласилась она.

Дом ее встретил вязкой тишиной и возможностью выслушать свои обильные шумевшие мысли. Она приземлилась на банкетку в гардеробной группе, не покидая коридор.

– Мяу, – показалась из комнаты кошка, выражая свое неудовольствие таким долгим отсутствием и что ее не гладили вот уже весь день.

Прыгнула в руки хозяйке. Та на автомате принялась ее ласкать, витая в своих грезах. Сознание пребывало в вакууме. У ноги завибрировал телефон.

– Алло. Привет, милый. Не слышала, – разговаривала Лина с трубкой монотонно, размеренно, как тикающие часы, – да все нормально, на работе просто суматошный день, я без сил. Как ты? Как суд? Я рада. Что, солнце? Это здорово. У нас тоже, блин… Да нет, хорошо. Это я так. Я тоже хочу с тобой в Казань. В следующий раз обязательно вместе съездим. Давай. Спокойной, милый. И я тебя целую.

Повесила трубку.

Чертовски не хотелось с ним в Казань.

На экране горели сообщения от Ромы:

– До сих пор слышу твой запах. Ты вкусная…и объятия с тобой…самые волшебные. До мурашек.

По ней пробежали мурашки, будто через слова перебрались с его кожи на ее. Она вздрогнула, умилительно сияя грезами, рисующими улыбку на ее лице. Но тут же похлопала себя по щекам, приобретая серьезный вид.

Шли дни. Их общение укреплялось. И хотя, казалось, дистанция между ними вовсе не сокращается, Рома аккуратно и методично накидывал ей на изящную шейку новых нитей, сплетенных из сладких слов, двусмысленных взглядов, периодических совместных поездок до ее дома и на обед, бесед у нее в кабинете, случайных встреч в коридоре и