Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

10/22 января 1899. Воскресенье.

После обеда была христианка из Сукагава, где Василий Сугай катихизатором, — с своими родными: молодым человеком и девушкою, живущими здесь, в Иидамаци, слышащими всегда звон соборных колоколов; первый был, говорит, два раза у нас в Соборе, вторая — ни разу.

— Какой буддийской секты вы? — спрашиваю.

— Никакой, — отвечают.

— Так какой же веры?

— Никакой!

Так говорит молодое японское поколение ныне вообще.

Произошел разговор, в начале которого улыбались, потом были серьезны. Дал брошюр и адрес катихизатора Симеона Томии, живущего у них под носом.

11/23 января 1899. Понедельник.

Множество писем, и ничего замечательного; по обычаю, несколько просьб о деньгах или же печальное; Поликарп Исии просит денег, о. Петр Сасагава просит денег; о. Морита извещает, что катихизатор Петр Кураока болен и просит послать его из Маебаси в теплое место (как будто не везде зима!).

Не могу ли я пожаловаться иногда моему дневнику? Больше кому же? — Чувствуешь себя иногда точно разобранным, как дом разобран и раскидан на части. Что может быть несчастнее такого состояния? Вот в таком я ныне; и раза три–четыре ежегодно бывает тоже. Отчего? Нападение ли искусителя? Собственная ли утомленность? Или неободряющие обстоятельства? Вероятно, все вместе. Враг нашего спасения разве дремлет? Скучным многолетним однообразием разве нельзя утомиться? А ободряющее где же? Из всех Церквей один напев на минорный тон. И при всем этом — вечное одиночество! Кремень о сталь дает искру; где же моя сталь? Вот архимандрит Сергий здесь. И какую недостойную роль мы оба с ним разыгрываем! Он ни слова, что писал в Россию о вызове его отсюда, я ни намека, что догадываюсь о сем. По крайности, хоть декорум соблюдается; иначе, что бы говорить с ним? А не говорить как же, живя в одном доме, служа Литургию вместе! Даст ли мне Господь, хоть перед смертию, видеть здесь сотрудника себе? Или погибнет дело Миссии и с ним моя душа, как бесполезно прошедшая поприще жизни? Что может быть тяжелее таких дум и сомнений!

12/24 января 1899. Вторник.

Разделил приход больного о. Фаддея Осозава между отцами Феодором Мидзуно и Романом Циба; первому, как более строгому, даны наиболее ленивые катихизаторы, как Иоанн Катаока здесь, в Фурукава, и Тихон Сугияма в Симооса; даны и другие в Симооса; впрочем, как слабому, назначено меньше; он, впрочем, и этим недоволен, — еще меньше желал бы, тоже изленился.

Был с визитом Rev. Gardner, с супругой. Расспросил у него о построенном им Соборе, их — американско–епископальной — Церкви в Кёото. Земли у них там 2.400 цубо, по шесть ен цубо приобрел, и на лучшем месте в Кёото; стали покупать десять лет тому назад и постепенно скупили столько — у двадцати разных владельцев. Собор построен им на тринадцать тысяч ен. Окна, которым я подивился, когда летом снаружи видел Собор, составлявшие гербы Императора, полиция попросила их переменить, что они и сделали; ныне окна крест изображают; но и сей вышел как–то похожим на герб князя Сацумского, так что (говорит Гарднер) и этот, пожалуй, попросят переменить. Живет ныне при Соборе там Bishop Williams. Святой человек по жизни этот бишоп, но завзятый враг святых изображений: в Соборе не позволил и креста изобразить, а только допустил изображение винограда и колосьев как символов элементов для Тайной вечери, — по рассказу Rev. Gardner’a. Чем сей бишоп отличается от русского заклятого раскольника–суевера? Крайности сходятся!

13/25 января 1899. Среда.

Утром вид из окон был совсем русский: все покрыто обильным снегом; безветрие позволяло снегу держаться на всех ветвях и на всем, куда он падал, что придавало особенную прелесть виду.

Катихизаторам о. Фаддея разослали письма, что они поступают, до его выздоровления, в ведение отцов Мидзуно и Циба.

Иван Акимович Сенума приходил сказать, что просят для выставки на Киусиу (в честь Дзинмутенноо) фотографии Семинарии. Негативы у фотографа с запрошлого года, кажется, хранятся — пусть возьмет снимки с них и отправит.

14/26 января 1899. Четверг.

Без паримий не обошлось ни в Минеи, ни в Триоди; и потому, чтобы постоянно не перескакивать от стихир к паримиям и, наоборот, при переводе, мы с Накаем сегодня принялись за Паримийник с самого начала и не отстанем от него, пока переведем весь. Сегодня перевели первую главу Бытия. И трудно же!

15/27 января 1899. Пятница.

Как ни бережешься, от простуды не уйдешь. Сегодня едва мог заниматься от головной боли, горловой и всякого другого простудного блага, когда поры все закрыты, испарины не добьешься.

Игнатий Мацумото просит священника в Курури, к воскресенью, чтобы крестить приготовленных им. О. Мидзуно отправился.

16/28 января 1899. Суббота.

Болезнь усиливается, и заниматься еще труднее. Впрочем, быть может, болезнь исполняет и доброе назначение: чрез это усиленное отделение мокрот носовых и грудных органов, вероятно, очищается организм.

Какой–то наш христианин из Нагано, с ходатайством о. Андрея Метоки, просит купить у него много экземпляров компилированного им из иностранных источников сочинения «Синригаку», чтобы ввести его учебником в Семинарии. Тощая философская книжонка. У нас в семинарии определенные учебники, сообразно программе предметов. И по философии — русский учебник, так как ко времени изучения сего предмета ученики уже достаточно разумеют по–русски.

От всенощной вышел, когда началась проповедь, — кашель от холодного воздуха усилился до нестерпимости.

17/29 января 1899. Воскресенье.

Ночь не спал от кашля и хрипения горла. Утром горло до того болело, что нечего было и думать о службе сегодня. Пред Литургиею заходил о. архимандрит Сергий; об этом и объявил…

[Пропуск в оригинале]

…пусть будет по их общему желанию. Павел Кураока — хороший катихизатор, и об нем следует позаботиться, если только это будет на пользу, — чахоточный он, кажется, как его младший брат Конон.

Был, вслед за ним, священник из Маебаси Павел Морита; совершил крещение семи человек в Оомия, недалеко от Токио, и заехал, чтобы переговорить о церковных делах.

— В Оомия ныне нужен церковный дом с молитвенной комнатой.

— Пусть; до четырех ен в месяц на сие разрешается.

— Нужен учитель пения. Нельзя без такового из Токио, ибо близко?

— Нельзя, ибо у вас есть Павел Оонума, специально для сего по Вашему приходу. Если из Маебаси несколько дороже по железной дороге до Оомия, чем из Токио, то дорожные будут даны от Миссии.