Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

О. Роман Циба вернулся из Симооса; похоронил старушку христианку в Тега, осмотрел Церкви в заведывании катихизатора Обата; в каждом селении есть добрые христиане; особенно хороша Церковь в Тега; Обата христианами любим, хотя везде как гость, ибо много мест должен обходить, — нигде не может остановиться надолго, оттого и успеха в проповеди язычникам почти нет.

Расплатился с доктором за лекарства (4 ены 67 сен) и визиты (по три ены за четыре визита двенадцать ен); а горло опять плохо; завтра, кажется, придется опять послать за лекарством.

10/22 февраля 1899. Среда.

Слава Богу! Христиане Одавара помирились, наконец, с своим священником, о. Петром Кано. Петр Исикава имел на этот раз полный успех своей миссии. Немало ему помог Самсон Дзимбо, родной брат самого рьяного бывшего противника о. Петра Дзимбо. Самсон живет ныне в Токио, в Асакуса; в оба раза он отправлялся вместе с Петром Исикава в Одавара хлопотать о примирении. Он же первоначально и побудил Петра Исикава заняться сим делом. Ныне их хлопоты закончились успехом. Господь, конечно, помог в этом. Видно, что благодать Божия живет в Церкви Одавара, одной из первоначальных Церквей японских. Петр Исикава привел мирящихся в Церковь, предварительно побыв у о. Петра и условившись с ним о сем. Собрались и нессорившиеся в Церковь, так что Церковь была полна христианами. Извинились друг перед другом — о. Петр пред христианами, они перед ним. О. Петр показал себя при этом вполне достойным пастырем — был кроток, смирен, мягок; бывшие противники его, с своей стороны, явили, что лед вражды совсем растаял в их сердцах. Обменялись ласковыми речами, потом отслужили благодарственный молебен и в радостном настроении все разошлись. Дай Бог, чтобы это было прочно! Для исповеди бывших немирных о. Петр обещал им испросить туда о. Павла Савабе.

Когда Петр Исикава и Самсон, вместе пришедшие, рассказали мне все это, я также возблагодарил Бога за Его милость.

Самсона я одарил книжками и картинами из Священной истории; Петру Исикава подарил книгу, которую он пожелал иметь, — «О нравственности» Попова, — из книг, оставленных о. архимандритом Сергием.

Так как христиане Одавара горят желанием ныне расширить свой круг и имеют немало готовых слушать учение из язычников, то я обещал послать в Одавара катихизатора и тотчас же написал к Георгию Мацуно, в Хацивоодзи, чтобы он завтра прибыл сюда. Если у него и ныне, как он недавно говорил, нет ни одного слушателя, то он и пусть отправится в Одавара проповедывать вместе с о. Петром Кано.

Иоанн Яманоуци, катихизатор здесь, в Токио, принес напечатанную (на церковный счет) свою брошюру «Киусиу Христос». Дал ему за труд сочинения десять ен.

11/23 февраля 1899. Четверг.

Явился Георгий Мацуно.

— Вы меня вызывали. Какое дело?

— Вы недавно жаловались мне, что праздно живете в Хацивоодзи, — нет слушателей; хотели на другое место. Так вот, я хочу послать Вас в Одавара; там теперь очень нужен катихизатор; будет много слушателей.

— Но у меня теперь есть одна слушательница. Притом, как же оставить Хацивоодзи без катихизатора? Христиане будут очень опечалены.

— Вы не совсем оставляете Хацивоодзи, а по неимению дела там временно назначаетесь в другую Церковь, где много дела.

И так далее, — обычная история: сначала просятся вон, а станешь посылать вон, упираются. Так ныне и с Игнатием Мацумото, который не идет в Токио, а просился из Курури, так и с Мацуно. Положили мы, что если христиане станут очень удерживать его и пообещают ему слушателей, — пусть остается в Хацивоодзи; в противном случае отправится в Одавара. Пойдет посоветуется с христианами и даст знать.

О. Петр Кано пишет, что мир восстановлен, благодарит за хлопоты о сем; просит прислать о. Павла Савабе к первому воскресенью следующего месяца, чтобы исповедать помирившихся, потом прислать в Одавара катихизатора.

12/24 февраля 1899. Пятница.

Павел Канасуги, из Симооса, описывает путешествие по Церквям о. Феодора Мидзуно; везде много слушателей. Пишет, между прочим, что катихизатор Филипп Судзуки болен, и просил о. Феодора напутствовать его, что о. Феодор и сделал, и хорошо сделал. — Едва я прочитал письма, в числе которых было сие от Канасуги, как у дверей раздался крик «денпо!» (телеграмма). От брата Филиппа Судзуки, должно быть, известие, что Филипп скончался, — просят священника и диакона для погребения его «сейсики», — полным христианским обрядом. Тотчас же дана телеграмма, что о. Мидзуно еще там, в Симооса, — пусть он похоронит; телеграфировано также Филиппу Узава, чтобы о. Феодора найти там, — где–нибудь в Церкви поблизости и направить в Асахимаци, для погребения Судзуки. Диакон же — Яков Мацуда отправится завтра утром туда с гробным покровом (к сожалению, старым, ибо хотя христиане Токио приобрели новый, из России, но я не имею права располагать им), со свечами и другими принадлежностями. Вчера только было послано содержание Филиппу Судзуки на третий и четвертый месяцы: тридцать ен; это послужит на расходы по погребению. А там еще у него жена и двое младенцев–детей; должно быть, и на них придется расходоваться.

Катихизатор Фома Танака из Вакаяма пишет, что он, катихизатор епископальный и катихизатор пресвитерианский открыли втроем совместную проповедь против язычества, — слишком уж нападают там, в Вакаяма, на христианство–де. Приглашали и католического катихизатор а присоединиться к ним, но он не захотел. Не следовало и Фоме единиться в проповеди с протестантами. Впрочем, ничего из этого не выйдет дурного, потому что и самая проповедь их, вероятно, не будет иметь никакого значения; если же оное окажется, то Фома не применит потянуть на свою сторону, потому что довольно силен против недоверков.

13/25 февраля 1899. Суббота.

Петр Исикава приносил на просмотр свою проповедь очередную, которую будет говорить завтра, и рассказывал, между прочим, как в Одавара, около стада овец наших, отпугнутых дьявольским наваждением от пастыря, постоянно ходили волки, стараясь расхитить их: пресвитериане устраивали проповеди для них, стараясь убедить присоединиться к ним, католический патер многократно наезжал из Йокохамы и посещал Михаила Кометани и других, представляя, что вот это, мол, и зло в православии — женатые священники, жены которых способствуют смутам, у нас–де не так, — священники одинокие, и потому пожалуйте к нам, и прочее. Но ни единого не перетащили к себе; христиане наши слишком сведущи и опытны, — знают, по сличенью, что православие — единственное истинное христианство. И благодать Божия к тому же хранила их. Теперь, кажется, волкам уж совсем нет дела.