Перемещение - Илья Деревянко

Выскочив из машины, Лялин пулей влетел в распахнутые двери. Кудрин последовал за ним.

– Успели, – выдохнул старший лейтенант, указывая на закрепленную на груди лампочку. Ее красный свет сменился зеленым. – Еще б немного, и...

– Все сотрудники, кроме дежурных, на инструктаж, – прогремел из настольного динамика голос начальника отделения полковника Козлова. – Сбор в актовом зале!

– Идем! – потянул Сергея за рукав Лялин. – Опаздывать нельзя!..

– Я вынужден сообщить всем неприятную новость, – взобравшись на трибуну, отдышавшись и откашлявшись, заявил начальник отделения. – Агенты «Суда Совести» засекли наш главный отходной тоннель, выходящий на поверхность в подсобном помещении пивбара «Креветки»... Хозяин, некто Крысин, раскололся, – с минуту помолчав, продолжал Козлов. – Сдал нас с потрохами! Выторговал себе жизнь, сука! Его всего лишь выпороли розгами...

В зале воцарилась напряженная тишина. Кто-то приглушенно всхлипнул.

– Не отчаивайтесь, – поспешил утешить подчиненных полковник. – Еще не все потеряно! Мы воспользуемся старым подземным ходом. Правда, он в очень запущенном состоянии и выходит на свалку, но...

Дальше Кудрин не слушал. Капитана внезапно осенило. В его собственном мире такого быть не могло. Там не милиция пряталась от граждан, а граждане от милиции. Значит... Значит, существование параллельных миров вовсе не миф и он оказался в одном из них, по правде сказать, весьма неуютном! Сергей в отчаянии заскрежетал зубами.

– Не тужи! – понял его по-своему сидевший рядом Лялин. – Как-нибудь выпутаемся! Проклятье! От свалки до дома добираться слишком далеко! Можно у тебя заночевать?

– Ленка-стерва разорется!

– Так вы же год назад развелись! Чего дурака валяешь?

– Я пошутил! – с трудом выдавил смешок Кудрин. – Ночуй!

«Развелись! Интересно, – подумал Сергей. – Хоть в этом повезло!»

Между тем собрание подошло к концу. Сотрудники разошлись по кабинетам, спрятали в сейфы маски и сигнальные лампочки, а затем дружно двинулись в подвал.

Полковник Козлов долго возился с замком ржавой железной двери, плевался, матерился. Наконец замок поддался. Заскрежетали давно не смазывавшиеся петли. Из открывшегося прохода пахнуло могильной сыростью.

– Уходим небольшими группками по четыре человека. Интервал – пятнадцать минут, – распорядился полковник и первым шагнул в тоннель. До Лялина с Кудриным очередь дошла не скоро.

– Наконец-то, – с облегчением сказал старший лейтенант, когда они с Кудриным очутились возле двери. – Пошли!

Подземный ход был действительно очень запущен, очевидно, им давно не пользовались. Ноги скользили на грязном мокром полу, стены покрывала плесень, с потолка капала вода. Источником света служили тусклые лампочки в проволочных абажурах, расположенные через каждые тридцать метров. Однако значительная их часть перегорела и оставшиеся с трудом рассеивали затхлую тьму. Идти пришлось долго, не менее часа. Всю дорогу Сергей напряженно думал. Итак, существование параллельных миров – реальность, и по иронии судьбы он угодил в один из самых худших. Интересно, куда делся его двойник, местный капитан Кудрин? Впрочем, черт с ним! Сейчас главное – другое. Нужно разобраться в происходящем, приспособиться к новым условиям, разузнать побольше о проклятом законе Мартынова...

– Пришли, – прошептал Лялин. – Выбираемся на поверхность!

Они находились возле шаткой железной лестницы высотой метров пятнадцать. Перекладины густо покрывала ржавчина. Откуда-то сверху несло тухлятиной, Сергей сморщился в отвращении, но остальные, казалось, не обращали на вонь ни малейшего внимания.

– Давай за мной, – еле слышно предложил старший лейтенант и начал карабкаться наверх. Сергей последовал его примеру. Дряхлая лестница раскачивалась и угрожающе скрипела.

Кудрин вспотел от страха. Не хватало еще грохнуться вниз, сломать кости, свернуть шею... Однако все обошлось благополучно. Лестница заканчивалась в просторном, почти пустом мусорном контейнере. Лялин осторожно приподнял крышку и в образовавшуюся щель осмотрел окрестности.

– Никого, – шепнул старший лейтенант. – Вылезаем!

На свалке было тихо. Полная луна брезгливо освещала слегка припорошенные снегом, дурно пахнущие кучи мусора. Лялин с Кудриным торопливо зашагали к выходу по узенькой, протоптанной, очевидно, сотрудниками отделения тропинке. Остальные двое из их группы направились в противоположную сторону.

– Пронесло! – радостно сказал Лялин, когда они достигли ворот. – Теперь мы обычные граждане! Никто не догадается, а если спросят, что делали на свалке, скажем, бомжи: пропитание разыскивали!...

Здешняя квартира Кудрина выглядела почти так же, как прежняя. Только по причине отсутствия жены заросла пылью и паутиной.

На кухне высилась гора немытой посуды, на полу валялись окурки. С отвращением скинув пропахшую помойкой одежду, Сергей принял душ. Лялин тем временем обследовал содержимое холодильника. Разыскав там десяток яиц и кусок сала, он быстро сварганил яичницу, поставил на плиту чайник.

– Нам нужно поговорить, Витя, – утолив голод, сказал Кудрин.

– Валяй!

– Я, понимаешь ли, сегодня утром поскользнулся, ударился головой об асфальт и частично потерял память!

– Неужели?!

– Истинная правда! Например, я не помню, что такое закон Мартынова, когда и почему его приняли...

От удивления глаза Лялина едва не вылезли из орбит. С минуту он молчал, разинув рот, затем покачал головой и с жалостью поглядел на Сергея.

– Н-да! – протянул старший лейтенант. – Здорово тебя долбануло!

– Витя, расскажи, пожалуйста! – жалобно попросил Кудрин.

Вместо ответа Лялин вынул из кармана пиджака тоненькую брошюрку и протянул Сергею.

– Читай вслух!

– «Закон Мартынова, – заикаясь, начал Кудрин, – принят Государственной Думой по предложению депутата Мартынова И. Г. четырнадцатого февраля одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года, подписан президентом шестнадцатого февраля». Строчки расплывались перед глазами, Сергей почти не слышал собственного голоса. Весь текст он не запомнил, только отрывки. Правда, и этого оказалось достаточно.

...Закон принят под давлением общественности в связи с невиданной доселе коррупцией в правоохранительных органах и с полным беспределом со стороны сотрудников милиции по отношению к гражданам...

...Создаются «Суды Совести», имеющие право наказывать, вплоть до смертной казни через повешение, сотрудников милиции, уличенных в грубом отношении с задержанными, арестованными и подследственными...

...Органы гражданского сыска...

...Любой сотрудник милиции может быть привлечен для опознания возможными потерпевшими в любое, кроме рабочего, время...

...При окончании рабочего дня красный свет в нагрудной лампочке милиционера сменяется зеленым...

Дальше продолжать Кудрин не смог. Руки у него затряслись, брошюрка упала на пол. Теперь он понял, для чего нужны мягкая мебель в обезьяннике, джин с тоником, маски, лампочки, подземные ходы...

– А м-министр? – заплетающимся языком пробормотал Сергей. – Ч-что м-ми-ннистр?!!

Лялин горестно усмехнулся.

– Прежнего сняли, а новый, бывший армейский генерал, целиком одобряет. Давно бы, говорит, так надо, а то, говорит, вконец обнаглели... И-эх, жизнь наша, жестянка! Но ничего не поделаешь. Ты как хочешь, а я ложусь спать! Завтра рано вставать!..

Старший лейтенант ушел в комнату. Ошарашенный Кудрин остался в одиночестве. «Суды Совести»! Гражданский сыск! Смертная казнь через повешение! Кошмар!

Неожиданно он вспомнил слова Бакланова о слишком сильном «рванье жопы», грубом обращении с арестованным. Теперь Сергей знал, чем это грозит. Его обуял животный ужас, тело начал колотить озноб, в глазах потемнело. Здесь жить нельзя! Надо вернуться в свой мир, но как? Как?! Эврика! Придумал! Сергей ринулся в прихожую, начал поспешно одеваться.

Сюда он попал, провалившись в канализационный люк, значит, и обратно... Конечно, полной гарантии нет, однако попробовать стоит...

Стараясь не разбудить Лялина, Сергей тихонько прикрыл за собой дверь, спустился вниз по лестнице и вышел на улицу. Было уже довольно поздно. Светились окна домов. Изредка попадались тускло мерцающие фонари. На одном из них висело что-то длинное, темное. Кудрин подошел поближе, пригляделся и обомлел. На фонаре раскачивался капитан Кудрин Сергей Филиппович собственной персоной, в милицейском мундире, без маски, с искаженным гримасой удушья лицом, с закаченными в предсмертной муке глазами.

Сергей не помнил, сколько он простоял возле повешенного, может, пять минут, а может, час. Наконец к нему вернулась способность мыслить. «Это мой местный двойник, – сообразил Кудрин. – Так вот куда он подевался! Не помогли ни маска, ни подземный ход».

Более-менее опомнившись, Сергей зашагал дальше. Постепенно фонарь с казненным скрылся из виду.