Кремлевский заговор - Валентин Степанков

Ответ:

— Они поднялись на второй этаж сами — сидят, ходят весьма бесцеремонно…

Первым, по плану заговорщиков, разговор с Горбачевым должен был начать секретарь ЦК КПСС Олег Шенин, а потом каждый добавил бы свое. Но Горбачев перехватил инициативу. Решив, что Бакланов здесь старший, спросил его, с чего они объявились в Форосе?

Задуманный порядок нарушился. Бакланову пришлось начинать первым. Он, а вслед за ним Олег Шенин, от имени ГКЧП предложили президенту передать временно свои функции вице-президенту Геннадию Янаеву «с целью навести порядок в стране».

Из протокола допроса М. Горбачева:

…Вопрос:

— Они документов никаких не представили?

Ответ:

— Нет, документы мне не предъявлялись. Чувствовали они себя неуютно. Я определился — это же предатели. Разговор с моей стороны шел с ними жесткий, эмоциональный. Начали уговаривать, что я устал, у меня много работы, заговорили о здоровье — эту тему продолжил Бакланов.

Я напомнил, что на 20 августа назначено подписание Союзного договора. Последовал ответ: — «Подписания не будет».

Вопрос:

— Это сказал Бакланов?

Ответ:

— Да, Бакланов. Он же сказал: «Ельцин арестован». Потом поправился: «Будет арестован в пути». Это был, наверное, элемент шантажа, давления. Бакланов мне заявил примерно следующее: «Михаил Сергеевич, да от Вас ничего не потребуется. Побудьте здесь. Мы за Вас сделаем всю грязную работу».

Молчал долго Болдин. Стоял у окна, у меня за спиной, а затем тоже вышел вперед, высказался. Вижу: договоренность была — все должны сказать, все должны быть повязаны.

Я еще раз повторил, что ни на какие авантюры не пойду, никому полномочий не передам, никакого Указа не подпишу.

Варенников сидел напротив меня: — «Подайте в отставку!» Я ответил, что этого не будет. Он стал кричать…

Свидетельствует Валентин Варенников:

— …Беседа, с нашей стороны, проходила корректно. Михаил Сергеевич же допускал в своей лексике непарламентские выражения. Для меня это было странным. Но затем я все это отнес на счет того, что беседующие люди были близки друг к другу, хорошо усвоили традиции и поэтому общались так, как это было заведено.

Мною первоначально было принято решение — отсидеться и отмолчаться, тем более, что мне никто никаких конкретных задач по этой встрече не ставил, но беседа сложилась так, что я был вынужден подать реплику, а затем и предоставить президенту широкую информацию о высказываниях офицерского состава. Офицеры, в частности, спрашивают, почему проект Союзного договора не отражает результаты референдума, проведенного в стране, а также требования съезда народных депутатов СССР о сохранении Союза? Почему сепаратистским, националистическим и всех видов экстремистским силам позволено действовать так, как они считают нужным? Почему военнослужащие во всем ущемлены, особенно в связи с выводом наших войск из Восточной Германии? Почему у нас не выполняется Конституция СССР, хотя президент на ней присягал перед всем советским народом?

Михаил Сергеевич сказал: — «Я все это уже слышал»…

Вопрос:

— Уточните, при каких обстоятельствах закончилась встреча в Форосе?

Ответ:

— Когда встреча закончилась, Горбачев сказал, и эта фраза была обращена ко всем членам группы, что «работа с вами вместе после того, что случилось, невозможна.»...

Из протокола допроса М. Горбачева:

— …Мое итоговое суждение было таким: — «Возвращайтесь и доложите мою точку зрения. И передайте, что если возникла такая ситуация, то немедленно надо собирать Верховный Совет или съезд. Они поняли, что задуманное не проходит. Стали прощаться. Я еще раз повторил: «Уезжайте и доложите немедленно мою точку зрения».

Вопрос:

— Вы попрощались с ними за руку?

Ответ:

— Да. Я все же считал, что после такой встречи, после этого «душа», доложат все и взвесят, обдумают. Потому что разговор мой с ними был очень резкий…

На выходе им встретилась Раиса Максимовна. «С чем пожаловали?» — поинтересовалась она. «Мы ваши друзья.» — не вдаваясь в подробности, ответил Бакланов и протянул на прощанье руку. Но Раиса Максимовна руки не подала…

СВЯЗЬ ТОЛЬКО ПО ПАРОЛЮ

СПРАВКА НА ЛИЦО, ПРОХОДЯЩЕЕ ПО ДЕЛУ О ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ ЗАХВАТА ВЛАСТИ.

Генералов Вячеслав Владимирович, начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР. Воинское звание генерал-майор. 1946 года рождения. Русский. Член КПСС с 1967 г. Образование высшее, в 1976 г. закончил высшую школу КГБ при Совете Министров СССР им Ф. Э. Дзержинского. В органах безопасности с 1967 г. Награжден шестью медалями. Личный номер «Е-112448».

Из служебной характеристики:

…Умеет выделить главное и сосредоточить усилия на ключевых участках контрразведывательной деятельности. Непосредственно участвует в планировании и проведении наиболее сложных оперативных мероприятий. Принимает обоснованные решения, стремится действовать нестандартно, не боится взять ответственность на себя…

Сторожить Горбачева на «Заре» оставили Генералова. Трудно было найти более подходящую фигуру. Генералов знал «Зарю» как свои пять пальцев, каждый год готовя дачу для отдыха Горбачева.

По характеру служака. Выступая перед сотрудниками охраны «Зари» после отъезда заговорщиков, он так выразил свое отношение к случившемуся: «Если мне скажут: «Стоять смирно!» — буду стоять смирно. Если скажут: «Стоять еще смирнее!» — буду стоять еще смирнее». Он умел угождать начальству. Сотрудники охраны рассказывают, что не раз становились свидетелями такой картины: шеф Службы охраны Плеханов ходит, покуривая, по своему кабинету, а следом за ним с пепельницей семенит Генералов.

И еще одно важное обстоятельство определило выбор в пользу Генералова: он был специалистом по связи. Не лишним был его глаз за связистами, перед которыми стояла задача лишить Горбачева контактов с внешним миром.

Генералова нашли в субботу 17 августа на личной даче в Подмосковье. Водитель привез его в Кремль. Задача была поставлена Плехановым сначала в общих чертах: «Завтра полетите на «Зарю»». На следующий день он ее конкретизировал: «В Форос с целью убедить Горбачева уйти в отставку отправится группа высокопоставленных лиц. Если Горбачев откажется принять ультиматум — придется его изолировать на даче».

Генералов связался по телефону с начальником 9 отдела КГБ СССР в Крыму полковником Толстым. Чтобы избежать утечки информации, сказал, что завтра прилетит группа по подготовке отдыха в Крыму председателя кабинета министров Валентина Павлова. Надо ее встретить. Заместителю начальника управления правительственной связи Александру Глущенко и нескольким его подчиненным, поднятым по тревоге, не сказали и того. Срочная, мол, командировка, а про остальное — молчок. Лишь на борту самолета они узнали, куда летят и зачем. И то не сразу.

Свидетельствует генерал-майор Александр Глущенко:

— Примерно через час полета меня и полковника управления правительственной связи Виктора Пузанова, а также Генералова к себе в салон самолета, в котором, помимо нас, летели Бакланов, Шенин, Варенников, Болдин, вызвал начальник Службы охраны Плеханов. Он поинтересовался у меня, сколько времени понадобится для того, чтобы отключить все виды связи у президента в Форосе. Я ответил: «Минут десять — пятнадцать». На это Плеханов ничего не сказал. Лишь на подлете к аэродрому «Бельбек» он снова вызвал меня и поставил конкретную задачу: «В 16.30 у Горбачева должны быть отключены все виды связи». Уже при заходе на посадку мы, офицеры-связисты, составили документ о том, что получили приказ оставить Горбачева без связи, и все под ним подписались…

На даче у президента было много способов для общения с миром, он мог осуществлять его даже через космос. А два дублирующих друг друга кабеля особой связи отличались сверхнадежностью, потому что обеспечивали контакт президента с министром обороны по глобальному вопросу безопасности, проще говоря, они были и замком и ключом президентского «ядерного чемоданчика». Однако для профессионалов не составило труда вмиг сделать президента «глухим» и «немым». Они просто вынули из гнезд контакты на правительственных коммутаторах в Крыму. Станция космической связи была обесточена, взята под стражу — и всякие разговоры «среди звезд» стали невозможны.