Вредина для мажора - Алекс Коваль

потряхивает от пятен краски на кухонной утвари, когда, увлеченная искусством, я забываю вымыть руки и ползу на кухню добыть что-то съестное.

— Доброе утро, мам, пап, — залетаю на кухню, где предки уже, воодушевленно обсуждая работу, накрывают завтрак на стол.

— Привет, зайчик, — поцелуй в щечку от мамы, которая варит кофе в турке.

— Принцесса, — подмигивание и крепкие объятия от папы, который по обычаю стоит у плиты и жарит невероятно обалденную яичницу с беконом — его фирменное блюдо.

— Сегодня, смотрю, твой день, — киваю головой, намекая на сковородку и лопаточки в руках, которыми па прекрасно орудует. Даже, я бы сказала, мастерски.

У нас вообще семья нетипичная, и женщина — хозяйка в нашем доме — не особая любительница и умелица готовить. Это поистине папин конек.

— Твоя мама любит включать режим «я не умею готовить». Хотя научилась еще пятнадцать лет назад, — усмехается родитель, получая легкий тычок в плечо от жены.

— Это была целиком и полностью твоя инициатива! — деланно возмущается ма, тихо посмеиваясь, — мне вполне хватало умений варить пельмени.

Подхватываю с тарелки кусочек сыра и, устраиваясь с чашечкой свежесваренного кофе за длинной барной стойкой, не могу насмотреться на предков, которые снова тихо поддразнивают друг друга, перемежая разговоры с объятиями, а то и поцелуями.

Почти двадцать пять лет вместе. Двадцать пять! Двое детей, я, кстати, младшенькая в семье, и еще есть братишка, Тема. Артемий, который в этом году оканчивает университет в Англии. Так вот, сколько было пройдено этой парочкой, и как восхитительно классно они смотрятся вместе до сих пор. Словно время для них — это так, только листочки в календаре. Не стареют ни телом, ни душой, несмотря на то, что папе уже за шестьдесят, а маме за пятьдесят. Да, не молодые. Седина в висках и морщины вокруг глаз, но улыбка с их лиц все равно не сходит.

Если любить, то только так. Вместе и до старости.

И почему-то совершенно не к месту на ум приходят одни ехидные голубые глаза.

— Первый день в универе, волнуешься? — поглядывает в мою сторону папа и перехватывает мой взгляд.

— Есть немного.

— Все будет отлично, — подходит со спины ма и обнимает меня за плечи, притягивая к себе, как ребенка, и целуя в макушку.

— Ну, м-а-ам, я уже большая, — смеюсь, но крепко сжимаю ее ладошки своими. Вот сейчас чувствую небывалый эмоциональный подъем и знаю, что в любом случае, как минимум, два человека в этой жизни меня поддержат. А если очень постараться и договориться, то и наш Артемий не такая уж и вредина, хотя…

Вредность и упрямство — это у нас черта семейная.

До универа подкидывает папа и, тут же посигналив напоследок, мчит на работу.

Собственный успешный ресторанный бизнес, который процветает и бьет все рекорды, все выше поднимаясь в мировых рейтингах, требует огромной энергии и много сил. Вот и пропадают они у меня с мамой целыми днями на работе. Так что, по-моему, я уже с двенадцати лет практически живу одна. Сразу, как только нашего старшенького отправили учиться в Лондон.

На улице серо и хмуро. Первый день осени совершенно не радует погодой и не изобилует яркими красками, в центре города так точно, но я, как будущий художник, привыкла замечать целую палитру даже в такую погоду.

Вообще быть художником — это забавно. Это многим непонятно и непривычно. Например, как это так можно зависнуть на час, бесцельно пялясь на ночное небо? Все видят черноту и точки звезд, а у нас в голове уже, как минимум, десяток разных оттенков и мысленно кисть в руке. Вот такие мы, люди творчества, странные. И как я умудрилась появиться в семье любителей цифр и математики — загадка.

И, тем не менее, — отделение искусств.

Я мечтала о нем с самых младших классов школы, когда как-то на открытый урок к нам приходил один из знаменитых, ныне живущих художников и так увлеченно и фанатично рассказывал о своих работах. Именно тогда меня первый раз захватила эта волна искусства, которая не отпускает до сих пор.

Попасть именно в этот универ было большой удачей. Сотни ребят на одно место, и я оказалась везучей. И это тоже во многом заслуга родителей, которые безумно поддерживали меня и первыми бросались во всем мои начинания, даже несмотря на свою постоянную занятость. Ну, в общем, вы поняли, что предки у меня золотые.

Да и я… хотелось бы верить, что дочь хоть куда. Не курю, не пью, не дебоширю. Этакий милый одуванчик с кисточкой в руке.

Пробегаю взглядом по обширной территории перед университетом, на которой вовсю уже толпятся студенты, и натягиваю на лицо улыбку. Что может быть лучше универа? Первый курс. Новая группа, новые знакомые, новые знания. Вперед к мечте?

Накидываю на плечо рюкзак, покрепче перехватывая лямку и, уже миновав лестницу, оказываюсь на крыльце, когда за спиной слышится рев мотора, а следом шепотки и удивленные восклицания. Что происходит?

Оборачиваюсь и с грустью думаю, что ведь этот день обещал быть прекрасным…

С визгом шин на парковку универа заезжает черный Kawasaki. Ярко отсвечивающий своей дороговизной и отполированный до блеска мотоцикл тормозит в рядах других, несомненно, недешевых тачек, и вот он, момент икс! Он заставляет замереть и обратить внимание на прекрасно сложенного хозяина этого зверя примерно добрую половину универа, что топталась на улице. Преимущественно женскую, конечно же. А как иначе, если прибыла местная легенда?

Честное слово, я не хотела корчить рожицу и закатывать глаза, но когда стоящая не так далеко от меня группа девчонок стала перешептываться и восхвалять этого зазнавшегося индюка, все естество забунтовало. А внутри поднялась уже такая знакомая волна протеста и злости.

— Это же Ма-а-акс… — буквально пропела одна дамочка.

— Какой он классный! — захохотала вторая, да так противно, что нос сморщился сам собой.

— Угу, когда спит зубами к стенке, — недовольно пробурчала я, так как этого “Ма-а-акса” прекрасно знала.

Напыщенный, самоуверенный, красавчик-гад. К сожалению, сын хороших друзей нашей семьи. К моему огромнейшему несчастью, постоянный участник всех семейных застолий. Предположительно, в наивных сказочных планах наших матерей, мой будущей муженек и огромная заноза в заднице.

Максим Артемович Стельмах, звезда футбола и любимчик всех преподов универа. Умный зазнайка со сногсшибательной улыбкой и идеальным торсом. Который в данный момент картинно снимает шлем, словно в Slow-mo и приглаживает пятерней спутанную светлую шевелюру, точь-в-точь как у тети Лии. Окидывает взглядом пускающую слюни толпу девчонок и, заметив меня, кривит губы в ехидной ухмылке. А это у него