Флэшмоб-террор - Леонид Каганов

- Мы только перекинулись парой фраз! Я ничем их не оскорблял!

- Вот уж не знаю как вы с ними говорили, - грустно покачал головой Ваня. - Но если как со мной, то ничего удивительного.

- Но никто мне не делал никаких замечаний!

- А вы как думали? Это чтобы потом подать больше исков. Кстати, больше всего исков подал ваш прежний следователь - тысячи на полторы бонусов, потому что он был при исполнении. С ним-то вы много говорили вчера?

- Ну, тварь! - возмутился Трохин.

- Тс-с-с!!! - округлил глаза Ваня. - Ни в коем случае не говорите таких слов!

- И ты на меня подашь кучу исков? - грустно вздохнул Трохин и отвернулся, глядя на ползущую внизу пелену облаков, между которыми изредка мелькал далекий океан.

- Нет, - убежденно сказал Ваня. - Ни одного! Обещаю! Там у вас и так около двадцати дискриминаций, десяток моральных травм, пять религиозных оскорблений, тринадцать домогательств сексуальных, восемь гомосексуальных...

- Что за бред?!! - воскликнул Трохин, - Я никого пальцем не тронул!!!

- Иные слова хуже пальца, гражданин Трохин, - возразил Ваня, - И на сегодняшний день еще далеко не все травмированные успели подать иск. Так что в одиночную камеру, которую вы почему-то упорно называете тюрьмой, вас изолировали для вашего же блага.

- Господи! - всплеснул руками Трохин, - И это называется свободная страна?!

- Кстати, давно хотел спросить, но раз уж разговор зашел... Вы поминаете то Черта, то Бога, и я не могу понять - по вере вы сатанист будете, христианин или кто?

- Атеист, - мрачно сказал Трохин. - Опять оскорбил всех?

- Почему же? Это ваше право на Веру, - задумчиво кивнул Ваня. Атеист... Кто б мог подумать... Но все будет хорошо! Наберитесь терпения. Мы, кстати, уже прилетели. Это пятно на горизонте - остров Пасхи, сейчас мы снизимся и увидим гигантский стадион. Он построен специально для церемонии Объединения.

* * *

Ваня умело посадил кар на площадку и повернулся к Трохину.

- Повторяю еще раз: никаких разговоров ни с кем, кроме меня. И запомните: здесь никто не должен знать, что я следователь! На худой конец, если зайдет разговор, то я - ваш близкий френд. - с этими словами Ваня приладил к правому уху небольшую сережку.

- В каком смысле "френд"? - насторожился Трохин. - Если нас спросят, я должен буду ответить, что мы геи?

- Я вижу гражданин, Трохин, вы еще слишком плохо понимаете законы свободы. Ежели кто-нибудь наберется наглости подойти к нам и поинтересоваться какие наши отношения, то мы подадим иск и отсудим прекрасные бонусы!

- Ах, ну да... - вспомнил Трохин.

- А серьга для маскировки надета, - пояснил Ваня, - Представьте: два гражданина с большой разницей в годах - не подумайте что я вас оскорбляю, но года не скроешь - появляются вдвоем в общественном месте. Кто это? Или отец с сыном - а многие смотрели вчера канал и знают, что вы прибыли из далекого века и сыновей у вас тут нет. Или же - гей-френды. Иначе, согласитесь, такая пара выглядит очень подозрительно и наводит на мысль о разных извращениях.

Трохин вздохнул и ничего не ответил. Ваня подмигнул ему, хлопнул по штурвалу и люк кара распахнулся. Трохин неуклюже задрал ноги, перекинул их через бортик кара и спрыгнул на землю, выстланную зеленым податливым пластиком. Краем глаза он увидел, что Ваня шагнул прямо сквозь борт, который распахнулся перед ним непонятным образом.

Дул приятный ветерок, пахло океаном - солью, чайками, водорослями. Впереди возвышался гигантская чаша - белая, совершенно гладкая стена. Ее верх терялся в небе, а края тянулись вдаль по обе стороны, сколько хватало глаз. Трохин оглянулся - сзади до самого горизонта тянулась пустыня, выстланная упругим пластиком, и кое-где бродили люди.

- Нравится, гражданин Трохин? - спросил Ваня.

- Красиво, - кивнул Трохин и поспешно добавил, - Я счастлив!

- Сейчас мы пойдем внутрь стадиона и посидим на трибунах. Просто чтобы иметь представление.

- Так это остров Пасхи? А знаменитые статуи убрали?

- Насчет статуй - не скажу, не искусствовед я. Может они на старом острове? А это новый остров Пасхи. - Ваня топнул ногой. - Искусственный. Сто двадцать километров в диаметре! Специально построен для Объединения.

Они зашагали вперед к стадиону. Людей вокруг почти не было, и Трохина это радовало. Зеленый пластик упруго гнулся под его подошвами, далекая стена приближалась неохотно.

- А ближе нельзя было подлететь? - спросил Трохин.

- Как же ближе, если это режимная зона? - удивился Ваня, - Через три дня здесь соберутся самые высокобонусные граждане мира! А остальные, кто захочет, будут толпиться здесь, на площадке перед входом. Поэтому режим, все оцеплено. Здесь под настилом, - Ваня на ходу подпрыгнул и топнул сразу обеими ногами, - сидят тысячи робокопов. Если что - вылезут. А сейчас мы подойдем ближе и увидим настоящие войска ООЦ... Ни слова им не говорите!

Действительно, вскоре Трохин разглядел под стеной парадную арку, а рядом - толпу людей в странных доспехах, закрывавших все тело, и даже щеки. Рисунки на груди у них тоже были странные - у кого крест, у кого череп, у кого зеленый лист.

- Церковные войска, - пояснил Ваня. - Международные, всех конфессий.

Трохин внимательно разглядывал самого пузатого стражника, преграждающего путь ко входу - рослого, с золотым крестом на выпуклом пузе и белой сверкающей дубинкой в руке.

- У него в лицевой щиток встроена хаба-хаба? - шепотом спросил Трохин.

- Нет, просто броня на правой щеке толще на сантиметр, - так же шепотом ответил Ваня, - В бою, на случай удара, устав велит подставить именно правую щеку. Традиция. Никто не помнит откуда она пошла, видимо норма физиологии.

Ворота приближались. Ваня и Трохин спокойно подошли к ним и прошли сквозь строй, а пузатый стражник, хоть и глядел насупленно, в последний момент отступил в сторону, пропуская их к турникетам. Ваня поднял ладонь, и турникеты распахнулись.

Сразу же ковровая дорожка рванулась вперед из-под ног, и Трохин бы упал, если б Ваня не схватил его за руку. Ковровая дорожка вынесла их на открытое пространство и стремительно взмыла вверх, так, что у Трохина екнуло внутри, как бывало в детстве на качелях. Быть может, Ваня как-то управлял дорожкой, а может она сама знала куда их нести, но вскоре они оказались посередине пустого и чистого сектора. Вокруг сверкали тысячи одинаковых кресел из ярко-белой искусственной кожи, они чем-то напоминали стройные ряды унитазов. Ваня сел, Трохин сел рядом. Пустые трибуны стадиона убегали вдаль, и теперь было понятно, что он совершенно гигантских размеров. Сотни рядов ниспадали вниз, сбегая к зеленому ковру сцены, который простирался до самого горизонта. Трохин обернулся. Еще сотня бесконечных рядов поднималась вверх, упираясь в ослепительно синее небо. Справа и слева полукруг стадиона уходил вдаль, и неясно было, смыкаются трибуны впереди за полем или там просто темная полоска горизонта. Стадион был пуст, но, приглядевшись, Трохин увидел кое-где крошечные точки. Несколько точек маячило далеко внизу, где начиналась сцена.

- Потрясающе! - сказал Трохин. - Но отсюда почти не видно людей? Кто будет на сцене?

- Здесь, перед нами, - Ваня протянул руку, - Будет гигантская голограмма деятелей и ведущих церемонии. А, кроме того, - Ваня хлопнул по спинке переднего кресла, и она засветилась, - Здесь можно будет увидеть любой участок стадиона.

Ваня быстро поводил руками, на экране стремительно мелькнули белые ряды, резко приблизились, и вдруг Трохин увидел крупным планом свое лицо, будто в зеркале.

- Потрясающе! - сказал он.

- То же самое может видеть любой гражданин из своего дома по сети. Вполне возможно, что на нас сейчас кто-то смотрит - предупреждаю сразу.

- Ясно, - сказал Трохин и сел прямее. - А нас прослушивают?

- Нет. Но когда захотите сообщить мне что-то приватное, заслоните губы ладонью и говорите сквозь зубы чтоб не читалось, - махнув рукой, Ваня отключил экран кресла и весело продолжил, - Вот таким вот образом, гражданин Трохин! Нашей планете давно не хватало такого стадиона!

- Но если все можно посмотреть из дома, зачем стадион?

- А как же эффект присутствия? - удивился Ваня. - Любой высокобонусный гражданин желает присутствовать лично на Великом Объединении!

- А у вас действительно все так хорошо решено с этим... с безопасностью, терроризмом? - спросил Трохин с сомнением.

- Вот! - кивнул Ваня, - Вот для того мы и здесь. Объясняю ситуацию кратко. Нынешний терроризм - не тот, что был в древности. Современные системы охраны не дадут принести сюда оружие. Бомбы, газы, ножи, вирусы про это забудьте. Но есть в мире одна, самая опасная вещь, которую никакая система охраны не выявит...

Ваня сделал такую эффектную паузу, что Трохину показалось, будто он сейчас процитирует любимого преподавателя или начальника.

- И что это за вещь? - спросил Трохин.

- Вот она. - Ваня похлопал ладонью себе по лбу, - Голова. Что в ней творится - не знает никто. А через пару дней этот стадион будет полон. И над каждым креслом, - Ваня картинно простер руку, - Будет своя голова. И какие идеи граждане принесут сюда в своих головах - этого сейчас никто не знает. А ведь не всем может нравиться идея Объединения, верно?