Тропинка к своему Я. Уроки психологии в средней школе (5–6 классы) - Ольга Хухлаева

Обратимся к рассмотрению следующей важнейшей линии развития, связанной с приобретением подростком самостоятельности и отделением от семьи. Понятно, что она взаимосвязана с первой. Существенным условием успешного развития идентичности подростков является приобретение ими самостоятельной позиции, для чего необходимо освобождение от влияния родителей. И напротив, оставаясь в слиянии с родителями, подросток не проходит нормативный кризис идентичности, оставаясь в стадии предрешенности (Дж. Марсия).

Действительно, отделение подростка от семьи необходимо для достижения им впоследствии зрелости, возможности принять ответственность за свою жизнь на самого себя. Хотя само название «отделение подростка от семьи» является не очень точным, поскольку его итогом является не разрыв подростка с семьей, а установление новых партнерских взаимоотношений, в которых семья и подросток способствуют развитию друг друга. Имеется в виду, что теперь они находятся в равных позициях и через диалог, а не поучение, помогают друг другу в решении своих жизненных задач. Понятно, что отделение подростка от семьи является только одной стороной единого процесса – разделения подростка и семьи. Другая сторона этого – отделение самой семьи от подростка.

«Сын стал резко меняться в 15 лет. Я понимала, что он мальчик, должен стремиться к самостоятельности, старалась ему не мешать. Это было нелегко. Он стал грубить, всячески показывая мне, что требует независимости. Я не закатывала истерик, не кричала на него – все прощала. И наутро он затевал разговор. Искал во мне поддержки. В 16 лет он устоялся в своем поведении. Он уважает меня, свою мать. Он мой сын, я его люблю. Ия верю в него, в его силу, в его здравый смысл и любовь ко мне».

«Мы с сыном очень близки. Периодически он подсовывает мне книги, которые становятся важными вехами для моего профессионального и личностного роста. Он же часто советуется со мной в своих делах. Мое мнение для него многое значит. А в праздники они с женой приглашают нас не только вместе с ее родителями, но и с их студенческой компанией. Мы с радостью поем песни, танцуем, дурачимся».

В случае нарушения этого процесса может произойти либо полное эмоциональное отстранение молодого человека от своей семьи, либо установление довольно мучительной амбивалентной связи: отделяюсь – чувствую вину – присоединяюсь обратно – чувствую гнев – отделяюсь и т. п.

«Общение с родителями? Конечно, по праздникам встречаемся. Ну, там, подарки всякие. Но вообще-то я живу уже своей жизнью и помощи ни от кого не прошу».

«Я устаю от долгого общения с родителями. Стараюсь скорее уехать в Москву, в общежитие. Потом через какое-то время мне становится стыдно, что я их забываю. Я приезжаю домой. Пеку для них блины. Немного побуду и опять рвусь в Москву. Довольно тяжело так жить».

Возможен и такой вариант: отделение подростка от семьи по тем или иным причинам не происходит. Это можно назвать самым тяжелым исходом для подростка. В этом случае он остается в эмоциональной зависимости от родителей. Ему трудно будут даваться собственные решения. Впоследствии сформируется склонность к отношениям зависимости с вышестоящими лицами, пассивная жизненная позиция. Достаточно сложно будут выстраиваться семейные взаимоотношения, которые также будут осуществляться под контролем родителей. Хотя вполне вероятно, что их влияние будет заменено зависимостью от мужа или жены.

«Почему я рассталась с мужем? Он только территориально жил со мной, а на самом деле находился под контролем своей мамы. Правда, на какое-то время я отвоевала его. Он стал меня как мать воспринимать, слушался. Но потом родилась первая дочь. И наши отношения ухудшились. А после рождения второй, когда у меня физически не было времени быть ему и женой, и матерью, он вернулся к своей маме. Там у нее и до сих пор».

При всей важности процесса отделения подростка от семьи нужно иметь в виду, что оно редко протекает без осложнений. Основные причины этого можно отнести либо к характеру семьи и внутрисемейных отношений, либо к особенностям самого подростка (хотя, безусловно, они взаимосвязаны). Если говорить о семье, то можно отметить, что чаще всего ей довольно трудно отпустить ребенка, то есть трудно допустить начало процесса отделения. Это может происходить по разным причинам.

Во многих семьях сын или дочь являются для матери смыслом жизни, то есть мать живет только ради своего ребенка. Забота о нем составляет ее основную радость, отделение его от семьи делает ее жизнь бессмысленной. Ей некого становится опекать, соответственно, незачем жить. Это весьма характерно для неполных семей, особенно состоящих из матери и сына.

«Сын взрослеет. Слишком быстро это происходит. Я еще не успела насладиться своим материнством. Не могу себе представить, как он будет встречаться с девушкой, обнимет кого-то, кроме меня. А если заглянуть вперед, то совсем страшно становится. Женится, кто-то другой будет заботиться о нем, а не я».

Помимо возможного стремления решить за счет ребенка собственные проблемы, связанные со смыслом жизни, чрезмерная опека может скрывать и стремление к контролю и власти, поиск любви и привязанности, удовлетворение потребности в социальном престиже. Последнее сегодня можно встретить очень часто – семьи, в которых негласно присутствует требование к ребенку быть первым, причем желательно во всех возможных видах деятельности, чрезвычайно распространены. Это проявляется в повышенном внимании к его оценкам, успехам на концертах, в различных соревнованиях.

«Иногда чувствую в себе родительское тщеславие. Давлю его, но иногда прорывается: мои лучше! Если у них ребенок на “танинах” играет, то и мой должен. Если это фигурное катание, то мой ножку тянет выше. Это надо в себе давить. Это плохое чувство. Детей надо любить как есть, а не за то, что “ножку тянет”».

Чаще такая сверхтребовательность присутствует у родителей, которые сами обладают высоким социальным статусом. В этом случае у ребенка формируется сильный страх не соответствовать ожиданиям родителей, тому эталонному образу, который они хотели бы видеть. Нужно отметить, что это не страх наказания, а скорее страх потери родительской любви из-за собственной невозможности достичь «планки», установленной ими. Понятно, что этот страх привязывает его к ним, мешает процессу отделения.

«Мне непонятно, почему у моей девочки четверка по русскому. Дома мы с ней пишем диктанты, у нее все в порядке. Я сама закончила школу с золотой медалью, муж – два института. У нее тоже должно быть все хорошо».

Иногда родители могут возлагать на подростка обязательства по «исправлению» собственных жизненных ошибок, заставляя их исполнить то, что не удалось самим родителям. В этом случае у ребенка также формируется страх несоответствия ожиданиям родителей, затрудняющий отделение.

«Моя мечта, чтобы Катя закончила школу с золотой медалью. Я-то сама училась с тройками, после школы в институт поступала и не поступила, пошла работать. Учиться начала только тогда, когда дочке было три года. Со старших классов я занималась пением, мечтала петь, но получилось по-другому. Дочка тоже занималась музыкой. Но быть музыкантом отказалась наотрез. А я так ее уговаривала. Но я была предоставлена сама себе, поэтому совершила много ошибок. Катеньке будет легче, она их не сделает».

Иногда ребенок компенсирует своим присутствием проблему нарушенных взаимоотношений между родителями. Как писал известный психолог Милтон Эриксон, когда приходит супружеская пара с очевидно проблемными отношениями между собой, но предъявляют они исключительно проблему ребенка, вам приходится иметь дело с объединенными силами мужа и жены, которые, закрывая глаза на собственные трудности, настаивают на наличии серьезных нарушений у ребенка. Необходимо разделить их так, чтобы это не было замечено. Понятно, что в этой ситуации подросток не дает себе права на отделение, чтобы избежать разрушения семьи.

Затруднено отделение и в том случае, если в семье имеются нарушения структурно-ролевого характера. Наиболее частый вариант этого – проигрывание ребенком роли отсутствующего или плохо играющего свою роль члена семьи. Например, в семье с эмоционально отстраненным отцом мать подключает на его роль сначала старшего, а после его отделения – младшего сына. Или же в неполной семье меняются ролями дочь и мать. Соответственно, мать в детской позиции отчаянно сопротивляется отделению дочери, служащей ей опорой.