Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Это еще что за чертовщина?.. — удивленно пробормотал я, почувствовав, как лезвие ножа, ударившись обо что-то очень твердое, завибрировало.

Там, где только что был коралл, теперь виднелось что-то зеленое, покрытое остатками коралла. Получалось, что кольцо, в котором застряла якорная лапа, было частью какого-то предмета из сильно окислившегося металла, но коралловое наслоение мешало его разглядеть.

Я несколько секунд удивленно разглядывал находку. По всей видимости, этот предмет был создан рукой человека, причем — если судить по толщине коралловой корки — очень и очень давно. «А может, — подумал я, — это что-то очень ценное?»

Внезапно я вспомнил, что нахожусь на девятиметровой глубине, что запас кислорода в моем баллоне быстро иссякает и что якорь все еще никак не хочет вылезать из рифа. Снова проверив наличие воздуха в баллоне, я поморщился: стрелка манометра уже переместилась в красный сектор. Нужно было, не мешкая ни секунды, что-то предпринимать.

Я понимал, что если я поднимусь на поверхность, не высвободив якорь, то получу нагоняй от Джека. К тому же ему наверняка захочется лично спуститься под воду и самому попытаться справиться с застрявшим якорем, — но тогда он обнаружит найденное мною загадочное металлическое кольцо. Если же я поднатужусь и все-таки вытащу якорь, то, чтобы вернуться сюда позже и получше рассмотреть свою находку, мне нужно будет уговорить хозяина снова приплыть именно сюда. В этом случае придется рассказать Джеку о найденном мною кольце.

Я задумчиво посмотрел сначала на кольцо, затем на якорь и канат и, наконец, на нож, который все еще сжимал в правой руке. И еслибы кто-то в этот момент взглянул на меня, то он заметил бы, как мое лицо за стеклом маски расплылось в коварной улыбке…

— Не сердись, Джек, — сказал я с плохо скрываемым ехидством, забравшись на палубу и держа в руке кончик перерезанного ножом каната. — У меня не было другого выхода: воздух в баллоне уже заканчивался. Но ты не переживай: мы завтра ненадолго вернемся сюда и я вытащу якорь. Я хорошо запомнил, где он находится.

— Ну что ж, тебе виднее, — буркнул в ответ помрачневший Джек. Он стоял на палубе, уперев руки в бока и стараясь смириться с мыслью, что его якорь стоимостью в тысячу долларов на какое-то время останется лежать на морском дне.

На следующее утро, едва только рассвело, я уже сидел на палубе яхты, стоявшей на одном из причалов Утилы, островка в Карибском море к северу от Гондураса, и ждал отплытия, не обращая внимания на прохладный утренний бриз. Кроме своего снаряжения, я втихаря притащил сюда небольшой мешочек с молотком и зубилом. Накрытый для маскировки полотенцем, он лежал между баллонами со сжатым воздухом. Вскоре появился сонный, еле сдерживающий зевоту Джек, и, обменявшись вместо приветствия парочкой язвительных замечаний, мы вышли в море.

Пренебрегая правилами безопасности при нырянии, я погрузился в воду один и поплыл к тому месту, где лежал якорь, а мой хозяин, не выспавшийся из-за продолжавшейся вчера до поздней ночи попойки, снова завалился спать. Я без труда нашел якорь и, стараясь не терять времени, набросился на риф с молотком и зубилом, чтобы высвободить предмет, скрывающийся под неровной поверхностью коралла. Это оказалось не так-то просто, и, вырвав якорную лапу из металлического кольца, я продолжил крушить коралл вокруг него, пока не догадался, что оно является частью какого-то шарообразного предмета диаметром сантиметров двадцать. В результате моих усилий этот предмет постепенно приобретал форму, и наконец, после очередного сильного удара мне удалось отделить его от коралловой массы. К моему удивлению, находка — она была сантиметров тридцать в длину и сантиметров двадцать в ширину — имела форму колокола.

Чувствуя такое же психическое напряжение, как когда-то в детстве, когда я, будучи двенадцатилетним мальчиком, украл в супермаркете шоколадку, я достал из кармана мешок и положил в него странный предмет, а затем, надув немного свой плавательный жилет (чтобы компенсировать увеличение массы), поплыл в сторону яхты. Убедившись, что Джека в пределах видимости нет, я поспешно привязал мешок под водой к кормовой лестнице и снова погрузился в воду. На этот раз я занялся якорем: прикрепив его к транспортному бую, предназначенному для подъема со дна тяжелых предметов, я наполнил этот буй воздухом. Уже в следующее мгновение он рванулся вверх и с шумным всплеском появился на поверхности, словно огромная красная медуза, страдающая аэрофагией.

Минуту спустя я вынырнул возле носовой части яхты и, помня, что мой хозяин пребывает в состоянии тяжелого похмелья, заорал что есть мочи:

— Эй, Джек! Подай мне руку! Черт бы побрал этот твой якорь!

— Да не ори ты, я тебя и так слышу, — раздался в ответ ворчливый голос Джека, а затем из-за бортового ограждения высунулась его физиономия с покрасневшими, сощуренными от солнца глазами.

Я подтянул транспортный буй к лестнице и помог Джеку поднять его на борт вместе с якорем. При этом я старался забить голову еще не отошедшему от похмелья Джеку своей болтовней, чтобы он не увидел, что к кормовой части яхты привязан какой-то мешок. Но Джек, похоже, пребывал в таком состоянии, что, будь этот мешок размером с рояль, он все равно ничего бы не заметил.

Как только я поднялся на борт, он запустил двигатель и яхта на максимальной скорости направилась в сторону пристани. Не теряя времени, я осторожно вытянул из воды свое маленькое «сокровище» и спрятал его в помещении, в котором хранились инструменты.

Затем я уселся в носовой части яхты и подставил лицо теплому соленому ветерку, чувствуя себя счастливым от того, что мне удалось незаметно втащить на борт свою находку и спрятать ее. Ради этого мне, правда, пришлось пойти на хитроумный маневр: именно я организовал вчера вечером грандиозную попойку, в результате которой, как и было мною рассчитано, Джек, дородный калифорниец, к которому я нанялся на работу восемь месяцев назад, проснулся сегодня утром в совершенно разбитом состоянии.

По мере того как яхта приближалась к острову, мы все отчетливее видели среди высоких кокосовых пальм почерневшие от времени черепичные крыши деревянных домов, окрашенных в столь милые моему глазу пастельные тона. На многих домах развевались красные полотнища с белой полосой — опознавательный знак центров подводного плавания, являвшихся на этом островке, который был населен бедными рыбаками, основным видом экономической активности. Десять лет назад, когда я приехал на Утилу в первый раз, здесь было только два таких центра, а вся «цивилизация» состояла из маленькой улочки, бара, кафетерия, примитивной дискотеки и одного-единственного автомобиля, на котором и поехать-то было некуда. Теперь же, после того как по всему миру расползлись слухи, что именно возле этого острова находится самый большой коралловый риф западного полушария, тысячи любителей подводного плавания из многих стран стали ежегодно приезжать на Утилу, чтобы побултыхаться в здешних водах. Несмотря на то что подобный наплыв туристов обеспечивал мне возможность работать инструктором подводного плавания в этом райском уголке планеты, в глубине души я тосковал по прежней тишине и безмятежности этих мест, принесенных в жертву ради сомнительного процветания.