У стен столицы - Семен Кувшинов

Проникновенно и правдиво писал о тех, кто пришел с моря, Леонид Соболев в сборнике рассказов «Морская душа»:

«В пыльных одесских окопах, в сосновом высоком лесу под Ленинградом, в снегах на подступах к Москве, в путаных зарослях севастопольского горного дубняка — везде видел я сквозь распахнутый как бы случайно ворот защитной шинели, ватника, полушубка или гимнастерки родные сине-белые полоски „морской души“. Носить ее под любой формой, в которую оденет моряка война, стало неписаным законом, традицией. И, как всякая традиция, рожденная в боях, „морская душа“ — полосатая тельняшка — означает многое.

Так уж повелось со времен гражданской войны, от орлиного племени матросов революции: когда на фронте нарастает опасная угроза, Красный флот шлет на сушу всех, кого может, и моряки встречают врага в самых тяжелых местах.

…Морская душа — это решительность, находчивость, упрямая отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, давняя матросская ярость, лютая ненависть к врагу. Морская душа — это нелицемерная боевая дружба, готовность поддержать в бою товарища, спасти раненого, грудью защитить командира и комиссара.

…Морская душа — это стремление к победе. Сила моряков неудержима, настойчива, целеустремленна. Поэтому-то враг и зовет моряков на суше „черной тучей“, „черными дьяволами“.

Если они идут в атаку — то с тем, чтобы опрокинуть врага во что бы то ни стало.

Если они в обороне — они держатся до последнего, изумляя врага немыслимой, непонятной ему стойкостью».

Словно в подтверждение этих слов и той высокой оценки, которую заслуживают советские морские пехотинцы, о них в годы Великой Отечественной войны сложили песню:

Отважные ротыматросской пехоты,воспетые в битвах полки,на суше и в морефашистам на горев атаку идут моряки…

На канале Москва-Волга

Встретил я его у развилки дорог у села Языкова в Подмосковье. Стоит совсем юный воин. Шинель его туго стягивает ремень. В руках — знамя. За плечами автомат. Сам он весь в порыве, готовый шагнуть вперед. И я, верно, принял бы издали солдата за живого. Но вот подошел ближе и прочитал высеченные на камне слова:

Вечная память героям,

павшим в боях за свободу

и независимость нашей

Родины!

Уж такая, видимо, внутренняя сущность человека, что и печальные, скорбные истории его воображение склонно наделять отрадными концовками. Это не каменное изваяние, это — солдат в дозоре. Его выставили те, кто, устав, забылся здесь на минуту коротким солдатским сном. А сон-то оказался вечным. С того времени пост солдата остался бессменным.

Скупа и немногословна надпись на постаменте. Она не расскажет, кто были эти герои, какие они совершили подвиги. Но память надолго сохраняет воспоминания о тех, кто шел в одних с тобой рядах и падал, чтобы шли вперед другие.

Это было в конце 1941 года, в незабываемые дни Московского сражения. Фашистские моторизованные и танковые дивизии, обходя нашу столицу с юга, подошли к Кашире и Серпухову. Особенно опасное положение создалось на правом фланге Западного фронта. Фашистская группа «Центр» овладела городами Истра, Клин, Солнечногорск. Соединения генерала Гота обошли с севера Истринское водохранилище. Выйдя на Ленинградское и Рогачевское шоссе, они устремились к Москве. В последних числах ноября враг ворвался на станцию Крюково Ленинградской железной дороги и в большое село Красная Поляна в 20 километрах от столицы. 27 ноября фашистские войска захватили старинный русский город Яхрому, подошли к Дмитрову. Они ставили своей задачей форсировать канал Москва — Волга и перерезать Северную железную дорогу, Ярославское шоссе, отрезать путь подходящим с востока резервам и атаковать Москву с тыла.

В это время в район Дмитрова прибыла 71-я отдельная морская стрелковая бригада, сформированная из моряков Тихоокеанского флота. Бригада вошла в состав 1-й ударной армии и сосредоточилась километрах в пятнадцати южнее Яхромы, в населенных пунктах Гришино и Минеево.

В последних числах ноября 1941 года я сопровождал из Москвы в Дмитров группу моряков, направляемую в 1-ю ударную армию. Вскоре по прибытии сюда Дмитровское шоссе в районе Яхромы было захвачено врагом. Поездка за новой группой моряков оказалась невозможной. В штабе 1-й ударной армии, находившемся в здании средней школы в центре города, я встретил полкового комиссара Евгения Васильевича Боброва. Он предложил мне занять должность офицера связи от Военно-Морского Флота. Я охотно согласился с таким предложением.

Город жил напряженной прифронтовой жизнью. Его методически обстреливал противник. Когда мы вышли из штаба, то увидели, как над железнодорожной станцией поднялся столб густого дыма с пламенем. Отблески пожаров окрасили багрово-зловещим цветом небосвод над восточной и северной окраинами города.

Из горящего Дмитрова мы выехали в расположение бригады. Бушевавший долгие часы буран занес все дороги. Наш грузовик то и дело останавливался, и нередко приходилось выталкивать его из сугробов. От пронзительного северного ветра, продувавшего насквозь, не спасали даже наши овчинные полушубки. Вместе с воем ветра доносился гул артиллерийской стрельбы западнее канала. Мороз был градусов двадцать пять и все крепчал.

Евгения Васильевича Боброва я знал по Владивостоку, где он служил комиссаром курсов переподготовки командиров запаса. Это был высокого роста статный мужчина лет сорока. За его плечами более чем 20-летний стаж службы в Красной Армии. Он прошел трудный боевой путь от рядового красноармейца до полкового комиссара, от ротного библиотекаря — до комиссара бригады. Потомок сормовских рабочих, Бобров в гражданскую войну 17-летним парнишкой пошел с винтовкой в руках защищать Советскую власть.

Комиссар 71-й отдельной морской стрелковой бригады гвардии генерал-майор Е. В. Бобров (фото 1952 г.).

Комиссар ознакомил меня с обстановкой на участке фронта армии. Он только что возвратился от члена Военного совета армии и был в курсе последних событий. Из его слов стало ясно, что положение на фронте 1-й ударной армии критическое.

28 ноября противник подошел вплотную к каналу, один его батальон с танками прорвался на восточный берег по мосту в Яхроме и с ходу захватил село Перемилово. Спасла положение 50-я стрелковая бригада, прибывшая накануне. С большими потерями для себя части 50-й и 29-й стрелковых бригад остановили врага и на рассвете 29 ноября выбили немцев из села. Мост через канал был уничтожен.