Газлайтер. Том 20 - Григорий Володин

льда, переливаются в лучах солнца. С лёгким поклоном он протягивает ей букет и произносит:

— Можешь растопить их хоть тысячу раз — я сделаю новые, хо-хо!

Кострица смотрит на него с удивлением, но ничего не говорит. Ледзор, как всегда, невозмутимо продолжает:

— Я тут отпросил тебя у графа на денёк.

— Отпросил⁈ — спрашивает она, пытаясь придать своему тону строгость. — Да как ты посмел⁈

— Вот так вот, — спокойно отвечает он, как будто речь идёт о чём-то совершенно обыденном. — Так что ты сегодня свободна, хрусть да треск! Поехали на свидание!

Кострица явно растеряна на мгновение, но быстро возвращает себе привычное суровое выражение лица. Светка, стоящая рядом, хихикает ещё громче и подзадоривает:

— Наставница, ну не будь букой! Он даже медведей привёл!

Кострица, после короткой паузы, всё же поднимается в сани, хотя руку Ледзора демонстративно игнорирует. Зато букет ледяных роз держит всю поездку с неожиданной бережностью.

А я, глядя на всё это, думаю про себя: «Хм, катания на медведях — из этого мог бы выйти неплохой бизнес».

* * *

Друзья-мазаки! С вас лайки! С меня большие проды и работа в праздники)!!

Глава 2

Невский замок, Невинск

Света идёт мимо кабинета Данилы, погружённая в свои мысли, но вдруг замирает, насторожившись. Из-за двери доносится женский голос. Низкий, соблазнительный, будто пропитанный горячим мёдом. Словно из фильма для взрослых.

— Ну ни фига себе! — поражается Светка.

Она останавливается, пытаясь понять, что происходит, и почти машинально прислоняет ухо к двери, хотя сама от себя такого не ожидает.

— Филинов, ты хочешь, чтобы я была с тобой… всегда? — голос страстный, даже слишком, и с каждым словом он словно обжигает.

Глаза Светы широко распахиваются. Она шепчет себе под нос, недоумевая:

— Блин, что еще за прошмандовка?

В этот момент мимо идёт с кухни Лена, что-то жующая. Увидев Свету у двери, она поднимает бровь и бросает подозрительный взгляд:

— Ты чего тут?

Света резко оборачивается и, сделав жест «тише», переходит на мыслеречь, чтобы не привлекать лишнего внимания:

«Тсс! Лена, только по мыслеречи! Там у Дани какая-то баба! Ты не поверишь! Она такая… прям пипец страстная! Ну послушай, что она ему говорит! Она буквально предлагает себя, вообще без стеснений!»

Лена морщит нос, выражение у неё скептическое, но Света хватает её за руку и, не дожидаясь согласия, подтягивает ближе к двери:

— Да я серьёзно! Сама послушай! Ничего я не придумываю!

Сопротивляясь для виду, Лена всё-таки наклоняется и прислоняет ухо к двери. Несколько секунд напряжённого молчания, и её лицо резко меняется, глаза округляются.

— Я могу принадлежать тебе, но выдержишь ли ты… — доносится из-за двери, голос словно обволакивает каждую фразу.

Лена перестаёт жевать, застыв, а взгляд становится растерянным:

— Ни фига себе! Кто это? — произносит по мыслеречи она.

Прежде чем Света успевает ответить, из-за угла появляется Камила. Брюнетка тут же останавливается, увидев согнувшихся у двери «сестер». Лицо Камилы принимает строгий вид, руки скрещиваются на груди, глаза смотрят с обвиняющим прищуром.

— А вы тут что делаете? Неужели подслушиваете…

— ТССС! — Света и Лена оборачиваются одновременно, как по команде, и, не сговариваясь, шикают на неё по мыслеречи: — Ни звука!

Света, нервно сглотнув, пытается оправдаться:

— Там какая-то… какая-то путана нашего мужа оприходывает! Я серьёзно, Камила, она такая страстная! Себя предлагает и вообще потаскуха! А мы просто…

— … Пытаемся понять, кто это, — перебивает Лена, пытаясь сохранить спокойствие, но краснея так, что даже уши становятся алыми.

Камила ещё сильнее прищуривается, её взгляд колючий:

— Вы что, серьёзно?

Света быстро переключается в режим «лучшая защита — нападение»:

— Ну да! Не веришь? Иди сама послушай! Убедись лично!

Камила слегка морщится, но интерес всё-таки берёт верх. Она будто бы нехотя делает шаг к двери, склоняет голову и осторожно прислоняется ухом к дереву. Теперь все трое стоят согнувшись, словно участницы какого-то нелепого заговора.

Из-за двери продолжает доноситься женский голос, полный провокации:

— Я могу подарить тебе всё, но справишься ли ты с моими силами?

Камила моргает, её лицо вытягивается.

— Ну и дела… — шепчет она, не отрываясь от двери.

Но внезапно дверь распахивается так быстро, что все трое не успевают отшатнуться. На пороге стоит Даня, сложив руки на груди и изучая их согнутые фигуры с приподнятой бровью. Взгляд у него спокойный, но явно задающий немой вопрос: «Вы что, совсем?»

— А вы что тут делаете? — голос ровный.

Света мгновенно распрямляется, как по команде, нервно озираясь по сторонам, пока её взгляд не падает на то, что держит Лена. Она резко выхватывает у той круассан и, протянув его Дане, быстро проговаривает:

— Да так, хотели тебе… к-круассан принести! Вот! Приятного аппетита, Даня!

Лена судорожно кивает, словно подтверждая этот неловкий вымысел. Камила же, стоящая рядом, краснеет, но молчит, пытаясь спрятать своё лицо за волосами.

Даня переводит взгляд с одной на другую, поднимает бровь, но ничего не говорит. Только когда Света делает несколько шагов прочь, не выдерживает, оборачивается и всё-таки спрашивает:

— А ты с кем разговаривал, Даня? У нас гостья? Мы тут случайно услышали чей-то голос.

Даня усмехается, поднимая небольшой, переливающийся светом камень Жартсерк:

— С Гротескной Шельмой.

— А где она? — это уже Лена.

— Вот, в этом камне. Она — Демон.

— Какой еще демон… А Демон! — До Светы доходит: никакой плоти и крови, только голос из Астрала.

Светка несколько секунд тупо моргает, после чего нервно выдыхает и слегка улыбается:

— Ну, тогда… не будем мешать! Мы пошли! — Она разворачивается на каблуках и, не теряя времени, увлекает за собой Камилу и Лену. Фу-ух. Ну, Демон и Демон — страшный, поди. С рогами и свиным рылом. Это точно не какая-то соблазнительная вумен.

* * *

Усмехнувшись вслед девушкам, я закрываю дверь и возвращаюсь за стол. Кладу на столешницу Жартсерк. Сам, опустившись в кресло, вздыхаю. Так-с, продолжим. Секунда сосредоточения — и я вновь вызываю Шельму, позволяя ей частично материализоваться из Астрала.

Передо мной появляется Демонесса, настолько красивая, что хоть бери и снимай на обложку мужского журнала. Почти обнажённая, она источает смесь сексуальности и опасности. Её голос, с лёгкими нотками раздражённого кокетства, звучит мягко, но с вызовом:

— Ты снова хочешь поговорить,