Цифровой журнал «Компьютерра» № 202 - Коллектив Авторов

И пойдут бойцы в атаку, а я останусь в госпитальной палатке долечивать прежних раненых и ждать новых. 

Так это будет, не так — а только я задумываюсь, не купить ли мне фотопринтер и не воплотить ли фотографию уездного вокзала в бумаге: в случае вышеописанного сценария и электроника, и электричество отойдут в область легенд и преданий.

А пока буду ценить удобства современных технологий. Сегодняшний фотоаппарат услужливо запоминает и время, и место съёмки, не говоря уже о выдержке, диафрагме и фазе Луны. У многих есть если не отдельное фотографическое устройство, то многофункциональный телефон. А ещё ведь и спутники парят где-то в небесах, на геостационарной орбите, на других, поближе к почве. Видят всё и всех. В деталях. Если не цвет радужки определяют, то цвет косынки или бейсболки наверное. Каждый банк, каждую плотину, каждый колодец разведали до брёвнышка, и случись конфликт, беспилотники бесшумно устремятся к цели: в банки — с фальшивыми авизо, в колодцы — со склянками ядовитой слюны продажных борзописцев. Мнится, что нет места на планете, которое бы не было сфотографировано, пронумеровано и помещено в быстродоступный — для тех, кому положено, — архив.

Вот этот холмик — что это? Курган над могилой скифского вождя? Или под ним сотня–другая породистых коров, приехавших к нам из Соединённых Штатов Америки? Или вовсе капище Шаб-Ниггурата? На карте не обозначено. 

Ладно. Место это глухое, ни разу не стратегическое. Но ведь даже Красная площадь в белых пятнах. Установили на ней сундук, а кто, почему, за какие деньги — никто не признаётся. Мне идея сундука даже нравится: если все площади страны заставить сундуками, балаганами, лабиринтами и прочими занимательными строениями, бунтовщики и смутьяны загрустят и сгинут, подобно онкилонам, в безбрежной северной стороне.

Всё ли мы знаем о том, что рядом? Не раз и не два возвращаюсь мыслями к складам химического оружия, которого перед Второй мировой войной было наготовлено неизвестно сколько, но, думаю, немало. Только спросить не у кого.

Был бы я царём… Вызвал бы министра обороны и спросил:

— Послушай, любезный! сколько у нас складов химического оружия осталось со времён Советского Союза?  — Да как сколько? Много, — сказал бы министр, при этом икнув, заслоняя рот слегка рукою наподобие щитка.  — Да, признаюсь, я сам так думал, — подхватил бы премьер-министр. — Именно очень много осталось! — А как, например, числом? — спросил бы я.  — Да, сколько числом? — подхватил бы премьер. — Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько их было. Их никто не считал.  — Да, именно, — сказал бы премьер, — я тоже предполагал, много; совсем неизвестно, сколько было. — Ты, пожалуйста, их перечти, — сказал бы я, — и сделай подробный реестрик всех складов поимённо.  — Да, всех поимённо, — сказал бы премьер.

Министр обороны сказал бы: «Слушаюсь!» — и ушёл. 

Но поскольку я не царь, остаётся только гадать. Смотреть по сторонам. И запросто на землю не садиться, а только постелив специальную подстилку, не пропускающую иприт, зарин, зоман и альфа-лучи. И грибов где попало не собирать, а только на проверенных делянках. А то, бывало, набредёшь на место — и белые, и подосиновики, и рыжики тож, но тихо вокруг. Ни птиц, ни зверушек, даже муравьёв нет. Плюнешь, повернёшь назад, не срезав ни грибочка, и идёшь, стараясь дышать через рукав рубахи.

Но бывает и печальнее. Более того — страшнее. Упал, к примеру, аэроплан или вертолёт. Ищут день, ищут неделю, порой и полгода ищут. Потом случайно находят: шли ребята по грибы, и вдруг увидели обгоревший остов воздушного транспортного средства. В пяти вёрстах от аэродрома. 

И начинаешь понимать, что не всё так просто, что немало мест на картах и планах находится в зоне слепого пятна. На днях в нашей губернии слепое пятно поглотило ребёнка. Буквально. Шёл первоклашка домой, шёл, да не дошёл. Пропал по дороге. Долго искали, всякое думали, а нашли в битумной яме искусственного происхождения, что располагалась буквально в трёх метрах от тротуара, по которому и передвигался первоклассник. Яма, можно сказать, известная, несколько раз в неё уже падали люди, но им удавалось выбраться. Первоклашка выбраться не смог. И теперь вяло выясняют, чья именно это яма. Как у Маяковского: «Жандарм вопросительно смотрит на сыщика, сыщик на жандарма». Поставят кому-нибудь на вид. Или даже объявят выговор, не столь и важно. Важно другое: следует хорошо знать окрестности своего дома, двора, деревни, знать до мелочей. Что едят крысы в подвале нашего дома, почему их шёрстка лоснится в свете полной луны?

Сколько человек пропадает в стране, не скажет, пожалуй, никто. Можно оперировать данными МВД, но МВД считает по заявлениям. Однако сам исчезнувший заявление куда нужно не понесёт. Нести заявление должен родственник, желательно настырный, которого запросто не отфутболишь. А если такового не сыщется, то статистика не будет испорчена нагнетателями и паникёрами.

И потому возвращаюсь к старому предложению: повесить на шею неснимаемый маячок-глонасс. Ударопрочный, водонепроницаемый. Для почина — только несовершеннолетним. С целью обеспечения безопасности подрастающего поколения. Задача вполне решается и с позиций технологии, и с позиций бюджета. Но пока предложение не прошло, обращаюсь ко всем: остерегайтесь выходить из дома в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно. Да и днём гуляйте с осторожностью.

К оглавлению

Science наносит ответный удар

Михаил Ваннах

Опубликовано 06 декабря 2013

О феномене научных сетевых эпижурналов мы рассказывали в статье «Как сердятся математики». Но, кроме них, существуют и научные журналы с открытым, то есть бесплатным, интернет-доступом. Те, публикации в которых можно прочитать совершенно безденежно. И вот по этим журналам, составляющим ныне серьёзную конкуренцию журналам традиционным, которые и в печатном и в сетевом виде можно читать лишь за немалые деньги, и попробовал нанести ответный удар сотрудник авторитетного Science Джон Боханнон.

Бумажный Science, издающийся AAAS, Американской ассоциацией содействия развитию науки, считается одним из самых авторитетных междисциплинарных научных изданий планеты. У его истоков стояли Томас Алва Эдисон и Александр Грэхем Белл. В начале ХХ века там публиковались работы Моргана по генетике дрозофил, Эйнштейна о любимых ныне астрономами гравитационных линзах, Хаббла о внегалактических туманностях… Потом он радовал рассказами о программе Apollo и о появлении ВИЧ.

Журнал Science — платный. Причём подписка — многоуровневая. Самые привилегированные читатели — члены AAAS. Им доступен полный архив журнала с 1880 по 1996 год, Science Classic. Подписчик же обычный, сторонний, читать архив — или отдельные статьи в нем — может лишь за плату. Впрочем, статьи не старше пяти лет Science даёт почитать бесплатно, но запрос об этом надлежит делать со своего фиксированного IP-адреса. То есть данный рецензируемый еженедельник работает сугубо на коммерческой основе, хоть и с соблюдением традиционных норм научной этики (те самые бесплатные статьи).

И есть в штате Science такой сотрудник — Джон Боханнон (John Bohannon). Биолог по образованию, но информационным технологиям человек не чужой, регулярно пишущий для Wired. Некоторые публикации Боханнона вызывают интерес, выходящий за рамки научного мира; скажем, в 2010 году он опубликовал базу данных потерь гражданского населения Афганистана, включающую полную информацию по 2 537 убитым и 5 594 раненым начиная с 2008 года. По его мнению, 80% невинных жертв погибли от рук повстанцев, а 16% — от действий коалиционных сил НАТО.

Ну а теперь журналист Боханнон решил разобраться с журналами бесплатного доступа. Он приготовил для них статью-ловушку. По технологии «Корчевателя», отечественного биолога Михаила Гельфанда, о которой мы рассказывали лет пять назад («Выкорчёвка»). Ловушка, кстати, была рассчитана на тех, кто заражён вирусом политкорректности. Написана она была неким биологом Окоррау Кобанге (Ocorrafoo Cobange) из Медицинского института Ваззее (Wassee Institute of Medicine) в Асмэре, Эритрея.

Ну, вообще-то одного упоминания бывшей итальянской колонии в контексте медико-биологических исследований достаточно для того, чтобы отправить письмо в ту самую корзину, в которую отправляются серьёзные и солидные финансовые оферты из Нигерии. Наука о жизни – одна из самых дорогостоящих, а Эритрея — одна из самых бедных стран мира, ВВП в семьсот долларов на душу населения. Разве что название её — данное колонизаторами в конце позапрошлого века по греческому имени Красного моря — находится в родстве с красными, эритроцитами…