Загляни в детство. Из родительской тетради - Виктор Кротов

Уморительно пьёт ложкой чай, заботливо с каждой ложкой приговаривая: «Пей, Ава» (так она себя называет вместо «Аня»).

Один год девять месяцев

Научили то ли нюхать цветы, то ли притворяться, что нюхает. По-видимому, ей это понравилось как некий спектакль. Даже видя цветы издали, на клумбах, демонстративно их «нюхает» и изображает на лице блаженство.

От попыток научить её двум-трём буквам осталась пока только буква «О», которую она ищет и узнаёт везде (хотя, с другой стороны, эта буква стала у неё символом букв вообще).

Показывает на букву «П»: «Бо-бо О!..» То есть «П» – это больная, поломанная «О».

Один год десять месяцев

Любимое слово: «пака» (палка). Это и деревья, и чёрточки, и все достаточно длинные предметы.

Ей не очень нравится раздеваться ко сну: всегда хочется ещё поиграть. Поэтому раздевание у нас тоже стало игрой. Каждую снятую одёжку мы тут же надеваем на большую куклу.

Дальнейшее укладывание тоже стало неким ритуалом, включающим все необходимые действия (она сама «угадывает», что делать дальше) вплоть до финального «комочи очи» (спокойной ночи).

Смотрит на воду, закрутившуюся в ванне воронкой: «Ля-ля-ля кап-кап» (пляшет вода).

Изредка у неё происходят необъяснимые смены настроения. То вдруг впадает в прострацию, о чём-то задумывается и смотрит сквозь тебя невидящими глазами. То без всяких видимых причин на что-то обижается, отходит в сторонку, надувает губы и молчит.

Утром в яслях, пока я её раздеваю, хлопочет с одеждой и весело со мной болтает. Но стоит ей перешагнуть порог игровой комнаты, как она словно погружается в другой мир. Не плаче, но забывает и попрощаться. Даже когда воспитательница поворачивает её говорит: «Попрощайся с папой», – она, прощаясь, смотрит уже на что-то совсем другое и думает о другом.

Один год одиннадцать месяцев

За последние две-три недели произошло бурное развитие речи. Почти всё услышанное старается повторить сама. Часто при этом переставляет звуки. Некоторые слова так и входят в её обиход. (надеюсь, что временно): «онга» вместо «нога», «геби» вместо «беги», «семина» вместо «машина» и т. п.

Обожает играть в прятки. Находит того, кто от неё спрятался, и тут же норовит спрятаться там же. Убедить её прятаться в другом месте нелегко.

Два года

Гашу свет, держа дочку на руках. Слыша едва различимый шопот (не ко мне обращенный, а как бы думанье вслух): «Тю папи» (нет папы). Зажигаю. Тот же тихий шопот: «А-а-а папа» (вот папа).

Со счётом вышло смешно. Начали учить её различать «один» и «два» предмета, но потом кто-то из нас не удержался и ввёл еще и «три». Эффект был поразительный. Она сразу же стала игнорировать «два», а различает теперь «дин» (один) и «тли» (три, но в смысле «много»).

Во время болезни играла с мамой и пришла в восторг от маминого обращения к куклам: «Здравствуйте, дети». Теперь, входя на кухню ужинать, величественно приветствует нас, родителей: «Дасьте, дети…»

Часть 2. Чуковский возраст

Книга Чуковского «От двух до пяти» доставила мне немало радости ещё задолго до того, как мне пришлось заглянуть в этот мир на отцовских правах. Вскоре после того, как дочкин возраст перевалил за два года, я вспомнил про эту книгу, заметив, как стали меняться записи. Технические подробности уже почти не отмечались, успеть за развитием словарного запаса стало невозможно, и проблемы обращения с ребёнком всё больше стали вытесняться неожиданностями общения с ним.

Не знаю, насколько эти записи удачны в литературном отношении. В одних случаях я позволял себе сохранить детское произношение слов, в других мне оно казалось несущественным и я пользовался обычной орфографией (хотя дочка по-прежнему говорила как могла). Может быть, не все эпизоды могут заинтересовать постороннего человека. Но для меня эти страницы стали ещё одной главой нескончаемой жизненной книги «От двух до пяти», из которой столь удачно выписал когда-то свои главы Корней Иванович Чуковский.

Два года один месяц

Большой плюшевый мишка лежит на спине на полу. Дочка сидит на нём верхом и усердно «кормит» его яблоком. Потом, не вставая, заставляет его даже в таком нецивилизованном положении соблюдать нормы вежливости: несколько раз подряд наклоняет его голову и басом себя благодарит.

Конец ознакомительного фрагмента.