Кровососы - Илья Деревянко

– Учти, любезный, Погосян не погладит тебя по головке за препирательство с представителями крыши, – зло сузив глаза, предупредил я. Угроза возымела действие. Нехотя буркнув: «Проезжайте, шеф на втором этаже», – амбал распахнул ворота. Краем глаза я заметил, как он, зайдя в будку, звонит по телефону...

Господин Погосян находился в столовой, обставленной с аляповатой роскошью. Сидя за накрытым столом, он с аппетитом поедал дымящийся шашлык, запивая каждый кусок солидными порциями красного домашнего вина. Карапет Арутюнович – черноволосый, горбоносый, пузатый мужчина лет сорока пяти – пребывал уже в изрядном подпитии.

– Вот оно что-о-о, – слегка заплетаясь языком, протянул Погосян, завидев Кудрявцева. – А я-то недоумевал. Какой, к лешему, Скат! Какой Перец! Хитре-е-ец, – он шутовски погрозил коротким толстым пальцем. – Припекло, стало быть? – рыгнув, продолжал хозяин «Лотоса». – Прощения явился просить? Ну, валяй. Падай на колени, – Карапет Арутюнович погано хихикнул.

– Точно, его работа, – прошептал Женька. – Убью пидора.

– Погоди. Сперва потолкуем, – также шепотом ответил я, вытащил из-за пазухи «стечкин» и направил дуло в лоб коммерсанту.

– Руки за голову, урод. Иначе мозги вышибу.

Пораженный Погосян по-рачьи выпучил круглые маслянистые глаза, пухлая нижняя губа отвисла, на лбу выступили бисеринки пота.

– Не стреляйте, пожалуйста, – жалобно взмолился он. – Бога ради! У меня жена, дети...

При упоминании детей находящийся на пределе Женька не выдержал. Пинком ноги опрокинув стул, он схватил Карапета за шиворот, выволок на середину комнаты и со страшной силой врезал левым кулаком по печени.

Карапет Арутюнович, сложившись пополам, свалился на пол.

– Не сдох? – спросил я.

– Вроде не должен, – неуверенно пожал плечами Кудрявцев.

– Смотри не перестарайся, от трупа информации не получишь.

Неожиданно за дверью послышался топот ног, и в столовую ворвались двое крепко сложенных мужчин, на вид лет тридцати каждый, облаченные в новенькие камуфляжи. Очевидно, услышав шум, находившиеся в доме телохранители поспешили на помощь работодателю. «Дорого же чертов Карапет ценит свою шелудивую шкуру, – насмешливо подумал я. – Небось и на толчке сидит под присмотром охранников. Умора!» Между тем телохранители, завидев скорченного, хрипящего хозяина, с целеустремленностью бультерьеров ринулись в бой, выбрав основной целью почему-то меня. Наверное, морда не понравилась. Оружия у них не было. Не желая понапрасну убивать людей, я сунул пистолет за пояс, перехватил и болевым приемом вывернул руку первому нападавшему, срывая дистанцию, толкнул его на второго, на мгновение лишив псов[6] возможности двигаться, и треснул их головами друг о друга. Ребята вырубились. Схватка заняла не более пяти секунд.

Спустя еще полминуты господин Погосян с утробным стоном поднялся на четвереньки. Своевременно оттолкнув в сторону Женьку, примерявшегося зафутболить хозяину «Лотоса» носком ботинка в лицо, я усадил Карапета Арутюновича на обитый кожей диван, связал бесчувственным «псам» руки за спиной их собственными брючными ремнями, устроился в кресле напротив Погосяна и, поигрывая пистолетом, приступил к допросу.

– Где дети? Выкладывай начистоту, если жить хочешь. Считаю до трех: раз... два...

– Ради Христа! Не трогайте детей! – простонал армянин. – Лучше меня убейте!

– Постой, постой, о ком ты говоришь? – опешил я.

– О моих сыновьях, Армене и Рафике, – всхлипнул Погосян. – Я знаю, что виноват, готов ответить за все, но умоляю, оставьте в покое детей.

– Прекрати полоскать мозги, мразь, – взревел багровый от бешенства Кудрявцев. – Я с тебя, гнида, кожу заживо сдеру. – Он сорвал со стены старинный горский кинжал, выдернул клинок из ножен и, злобно ощерившись, двинулся к дивану.

– Стоп! Давай сперва разберемся, – резко осадил его я и обратился к Погосяну: – Нас интересуют не твои сыновья, а дети Кудрявцева, двенадцатилетние близнецы Анжела и Игорь, пропавшие сегодня утром. Куда ты их дел?

– Я-я-я?! – растерянно вытаращился владелец «Лотоса».

– Ну да, ты.

– Ей-Богу! – Карапет Арутюнович порывисто прижал ладони к груди. – Впервые слышу об этом. Матерью клянусь.

Погосян выглядел совершенно искренним. В черных глазах армянина отражалось непомерное удивление.

«Либо он первоклассный артист, либо... не имеет никакого отношения к похищению, – подумал я. – Н-да уж. Чем дальше в лес, тем больше дров».

– С какой же стати ты каялся? За что был «готов ответить»? – более спокойным тоном спросил Женька.

Морщась от боли в печени, Карапет Арутюнович начал сбивчивый, путаный рассказ. Суть его состояла в следующем: после неудачного наезда корневских боевиков на офис «Лампы Аладдина» главарь банды пришел в неистовство. Для начала он от души начистил хари троим неудачникам, обозвав их сявками, ссыкунами и дешевками, а потом заявил: «Мы прижмем этого крутого. Выждем время, допустим, с годик, пока все утихнет, позабудется, и конкретно возьмем хмыря за жопу».

Как именно он собирался разделаться с Кудрявцевым, бандит не уточнил. Впрочем, Карапет и не интересовался. Завидев Женьку, Погосян вообразил, будто тот «пообщался» наконец с Корневым и в страхе прибежал вымаливать пощады.

О пропавших же детях владелец «Лотоса» даже не подозревал... Я погрузился в размышления. Похоже, Карапет не врал насчет своей непричастности к исчезновению близнецов, однако... долгие годы службы в спецназе ГРУ приучили меня твердо придерживаться правила «доверяй, но проверяй». Некоторые двуногие, особенно кавказского происхождения, умеют лгать не хуже самого дьявола. Чеченцы, например, могли горячо клясться в вечной нерушимой дружбе и Аллахом, и мамой, и папой, и сестрой, и прочими родственниками, а спустя секунду (стоит отвернуться) без зазрения совести всадить тебе нож в спину. Правда, они мусульмане[7], а Погосян христианин, но... Лучше все-таки перестраховаться...

– Женя, по-моему, армянин говорит правду, – негромко сказал я. – Тем не менее тщательно обыщи дом с чердака до подвала. Не забудь проверить подсобные постройки во дворе. А я покараулю пленных.

Кудрявцев молча удалился.

Карапет Арутюнович облегченно вздохнул.

– Рано обрадовался, голубь сизокрылый, – язвительно заметил я. – Если Игорь с Анжелой в доме – сдохнешь сегодня же, медленно и мучительно. Если нет – поедешь вместе с нами к Корню. Возможно, дети у бандитов. Они ведь обещали «взять Кудрявцева за задницу». Тогда грохнем всех, в том числе тебя.

– Меня-то за что? – выдавил Погосян.

– За компанию. Умел куражиться, умей ответ держать, – придав голосу приторно-ласковую интонацию, безмятежно улыбнулся я. – Блатовая падла, прикрываясь крышей, предлагал Женьке на колени падать?! Вот и отправишься на тот свет вместе со своими беспредельщиками.

Карапет Арутюнович в ужасе зажмурился, обхватив голову руками.

– Ладно, не бзди. Шучу, – видя его отчаяние, сжалился я. – Коли ты действительно невиновен – останешься жив.

Лежащие на полу охранники начали проявлять первые признаки жизни.

– Когда оклемаются, посоветуй им не дергаться, целее будут, – велел я Погосяну.

Карапет Арутюнович с готовностью закивал...

Женька вернулся через полтора часа.

– Дохлый номер, – удрученно сообщил он. – Все вверх дном перевернул. Пусто.

– В таком случае нанесем визит господину Корневу, – сказал я. – Сдается мне – близнецы именно там. Собирайся, Карапет, и заодно предупреди домочадцев: никакой паники, никаких телефонных звонков, особенно в милицию. Да, чуть не забыл. Свяжись с Корнем, упроси о немедленной встрече. Наплети об архиважном, не терпящем отлагательства деле. Уразумел?..

Часы показывали половину десятого вечера, когда мы, миновав услужливо распахнутые дежурным мордоворотом ворота усадьбы, выехали на шоссе.

Глава 3

Владислав Корнев в компании ближайших подручных оттягивался в комфортабельной сауне на окраине Москвы.

Закутавшись в простыни, распаренные бандиты расселись вокруг стола в комнате отдыха и усердно потребляли горячительные напитки. Корень, широкоплечий мужчина приблизительно моего возраста с заметным брюшком и толстой золотой цепью на мускулистой шее, вполголоса рассказывал какую-то занимательную историю. Остальные с интересом слушали.

– Ба, Карапет явился, – усмехнулся он, заметив Погосяна. – На кой черт ты охранников с собой приволок? Пускай в машине обождут.

– Не охранников, а скорее конвоиров, – поправил я, доставая «стечкин». – Попрошу присутствующих не делать резких телодвижений. У меня плохие нервы. Могу продырявить ненароком.

Лицо Корнева потемнело.

– Ментов навел, сучара, – с расстановкой произнес он. – Подставил, скотина. Баня, полагаю, полностью оцеплена. Что ж, легавые, шмонайте[8], забирайте. Все равно уже сегодня отпустите.