Кровососы - Илья Деревянко

Я предусматривал два варианта развития событий.

Если хозяина нет дома – тщательно обыщу его берлогу; если он там – обезврежу, допрошу с пристрастием да ликвидирую по-тихому...

Оставив Женьку на дороге в машине и строго-настрого наказав ему не глушить мотор, дабы в случае чего успеть по-быстрому смотаться, я неторопливо двинулся по узкой безлюдной улочке. Жилище экс-следователя – двухэтажное кирпичное здание с остроконечной крышей – находилось в самом конце улицы и было обнесено высоким деревянным забором. Проигнорировав укрепленную на воротах табличку с несколько двусмысленной надписью: «Просьба стучать», я подпрыгнул, ухватился за край ограды, подтянулся на руках и перебросил тело во двор. К крыльцу вела расчищенная от снега, присыпанная песком дорожка. По счастью, собаки Козин не держал, иначе не миновать бы шума, лая, рыка и в конечном счете убийства ни в чем не повинного животного. Прислушавшись, я не уловил никаких подозрительных звуков, подошел к двери, отпер отмычкой замок и проник вовнутрь. В ту же секунду сильный удар тупым, тяжелым предметом по затылку швырнул меня лицом на пол.

В голове взорвалась шаровая молния. Сознание затуманилось и померкло...

Глава 6

Очнувшись, я обнаружил, что сижу на полу в углу комнаты, перед глазами плавают разноцветные круги, кисти скованы наручниками, а напротив, широко расставив ноги, стоит глистообразный белобрысый тип. Спустя некоторое время, когда зрение более-менее нормализовалось, я опознал в типе господина Козина. Окрыленный легкой победой, экс-следователь лучился самодовольством и даже не удосужился завернуть мне руки за спину. Зато «браслеты» затянул до предела. Известная ментовская уловка. Затекшие ладони болезненно ноют, немеют. Постепенно боль станет нестерпимой, а проведешь в таком состоянии несколько часов – могут потом руки ампутировать.

– Попался, красавчик, – садистски промурлыкал Козин. – Выкладывай, зачем пожаловал? Небось барахлишком разжиться хотел?

Оказывается, он принимал меня за обыкновенного крадуна[24]. Гм, тем лучше.

– Не бейте, пожалуйста, – плаксиво заканючил я. – Отпустите. Я больше не буду.

– Отпустить, говоришь? – по-вурдалачьи оскалился бывший следователь. – Не-е-ет, сявка. Щас я тебя маленько обработаю, а потом... потом начнется самое интересное!

Белобрысый вразвалочку приблизился, намереваясь, очевидно, со вкусом приступить к экзекуции. Никаких неприятных сюрпризов от «перепуганного воришки» он, разумеется, не ожидал. А напрасно. Зацепив носком левой ноги щиколотку садиста, я ступней правой резко ударил его чуть ниже колена. Противно захрустел ломающийся сустав. Козин с диким воплем обрушился на пол. Вскочив на ноги, я с размаху пнул скорченное тело ногой под ребра, затем наступил подошвой на горло. Бывший следователь захрипел.

– Ключ от браслетов, – рявкнул я, усиливая нажим. – Удавлю, падла.

Задыхающийся Козин кое-как вынул из кармана ключ, бросил на пол. И тут я допустил непростительную ошибку: расстегивая наручники, убрал ногу с глотки поверженного противника, непроизвольно отошел в сторону и на несколько секунд выпустил его из вида. Козин не замедлил воспользоваться моей беспечностью. Едва я успел снять наручники, грохнул выстрел. Перекошенный от ненависти экс-следователь палил в меня из моего собственного «стечкина», который успел забрать, пока я находился без сознания. По счастью, его всего корежило от боли, и потому пуля пролетела мимо. Ситуация, однако, сложилась не из приятных, а если быть до конца откровенным, практически безвыходная. В тесном помещении с расстояния двух метров промахнуться довольно сложно, особенно по мишени вроде меня (комплекцией Бог не обидел – рост метр девяносто три сантиметра, вес – сто двадцать пять килограммов); бежать некуда – белобрысый «глист» лежал как раз у входной двери. В окно не сиганешь: стекла забраны массивными железными решетками. Вторая, максимум третья пуля – моя. Тем не менее сдаваться я не собирался. Совершенно не понимаю людей, впадающих в панику перед лицом смерти, безвольно опускающих руки и позволяющих беспрепятственно прикончить себя, словно барана на бойне. По моему глубокому убеждению, нужно драться до последнего, даже если шансы на победу близки к нулю. Вдруг повезет? Если же нет – по крайней мере умрешь достойно. На сей раз мне повезло. Под руку подвернулось тяжелое кресло с мягкой обивкой. Загородившись им, как щитом, я проворно отпрянул влево (как раз в тот момент, когда Козин снова нажал спуск) и с силой метнул кресло. Удар пришелся ему в правое плечо. Пистолет вывалился на пол. Не дожидаясь, пока он снова сцапает оружие, я бросился вперед, высоко подпрыгнул и приземлился обеими пятками на грудную клетку подонка. Послышался громкий треск, будто сломали толстую, сухую палку, изо рта Козина хлынула кровь, тело передернулось и застыло. Подхватив свой «стечкин», я утер рукавом выступивший на лбу пот, перевел дыхание и обратился к садисту:

– Ну-с, мудила, давай покалякаем. Вопрос первый: где именно располагается «поместье» вашего дерьмового шефа?

Роберт Козин молчал. Внимательно приглядевшись, я понял, что он мертв. Осмыслив этот факт, я разочарованно матюгнулся. Опять облом. Уже второй член банды кровососов отбросил копыта, не успев предварительно со мной пооткровенничать. Ну да ладно. Сделанного не воротишь. Передохнув минут пять, я натянул заранее припасенные резиновые перчатки и начал планомерно обыскивать дом...

Потратив без малого два часа, я не нашел ничего, заслуживающего внимания. (Многочисленные книги по оккультизму и порнографические открытки гомосексуального характера меня не интересовали.) Чертыхнувшись, я собрался было убираться восвояси, но вдруг вспомнил о трупе. Надо бы спрятать его понадежнее. Ведь мы с Женькой засветились у подполковника Емельянова, предоставившего нам адрес. Если мертвеца обнаружат, он сдаст нас с потрохами, упомянет и о нашем визите в день убийства, и о конфликте между мной и потерпевшим. «Собачка Муся... подняв лапку... Очень дорогостоящий экземпляр». Доказать менты, понятно, ни фига не сумеют, не на того нарвались, однако быть задержанным по подозрению в убийстве мне вовсе не хотелось. По крайней мере, до завершения операции по освобождению детей. Я взглянул на часы – 15.35, а с Кириллом договорились встретиться в 17.00. Придется поторапливаться... Бывший следователь-садист лежал там, где я его оставил: у двери, на толстом пушистом ковре, покрывавшем большую часть комнаты.

«От ковра тоже необходимо избавиться, – решил я. – В него впиталась кровь, вытекшая из пасти Козина. Важная улика. Пол протрем на всякий случай. Хотя он вроде чистый».

Я принес с кухни влажную тряпку, оттащил мертвеца в дальний угол, быстро скатал ковер в рулон и неожиданно заметил вделанное в пол массивное металлическое кольцо.

«Погреб, – догадался я. – Отлично. Вот туда и засунем падаль, а пол снова застелем. В соседней комнате имеется точно такой же ковер. Это значительно затруднит поиски». Я с силой потянул за кольцо. Потайной люк со скрипом откинулся, в ноздри шибанул гнилостный запах разложившейся крови. «А погребок-то с секретом», – подумал я, брезгливо морщась, спихнул в отверстие труп, ковер, спустился вниз по узкой железной лестнице и, подсвечивая себе зажигалкой, разыскал на стене выключатель. Под потолком вспыхнула яркая лампочка без абажура...

Вы наверняка читали или слышали о маньяке-убийце Сергее Головкине, насиловавшем и зверски убивавшем мальчиков-подростков. Первые убийства Головкин совершил в лесопосадках впопыхах, но потом решил обустроиться поудобнее и «развлекаться» не спеша, с комфортом. В своем гараже, в подмосковном поселке «Горки-10», он вырыл глубокий погреб, который оборудовал по всем правилам палаческого «искусства» (между прочим, гараж располагался напротив местного отделения милиции). Под предлогом «подвезти» маньяк заманивал мальчиков к себе в машину, доставлял в гараж, спускал в погреб и изгалялся как хотел. Так вот, здесь было нечто подобное: дыба, широкий оцинкованный стол, богатый набор орудий пыток... На бетонном полу – густой слой запекшейся крови. У дальней стены две вместительные бочки из белого кислотоустойчивого пластика. Приподняв по очереди крышки, я убедился, что обе до половины заполнены серной кислотой. Судя по всему, следователь-гомосексуалист Роберт Козин занимался тем же, чем работник конезавода гомосексуалист Сергей Головкин[25], но, в отличие от последнего, следователь не вывозил останки жертв в лес, а попросту растворял в кислоте. Предусмотрительный ублюдок! Работая в милиции, он прекрасно знал: нет трупа – нет убийства, а поиск без вести пропавших – занятие фактически бесперспективное. Правоохранительные органы будут тянуть резину до тех пор, пока не обнаружат труп, и только тогда заведут уголовное дело.

В одну бочку я засунул мертвого Козина, в другую – пропитанный кровью ковер-улику. Старательно оборудуя гнусное подземелье, добывая кислоту, садист вряд ли рассчитывал разделить в конечном счете участь своих жертв. Однако пришлось... Теперь даже если бывшие коллеги произведут обыск в берлоге Козина и доберутся до заветного погреба, то выяснят лишь то, что он являлся маньяком-убийцей и в настоящий момент, вероятно, находится в бегах... Поднявшись наверх, я плотно захлопнул люк, подобрал стреляные гильзы и наручники с ключом, протер мокрой тряпкой пол, застелил комнату чистым ковром, тряпку отнес обратно на кухню и с чувством выполненного долга покинул дом.