Имя Дракона - Ольга Видова

обветренное лицо, нос с горбинкой. — Сегодня я видел тебя во сне, видел этот разговор, а сейчас вижу тебя перед собой. Это судьба.

Лист посмотрел ему в глаза и почувствовал исходящую от человека угрозу. Жуткое несоответствие тяжелого взгляда серых глаз старика и сильного голоса, крепкого тела. Мужчине на вид можно было дать лет сорок, но взгляд принадлежал старику. Лист никогда не верил историям, в которых описывали подобное, а теперь встретил в жизни и гадал как возможно такое несоответствие.

Мужчина едва шевельнул пальцами, у стола появилась официантка, поставила на стол две кружки и будто бы растворилась в воздухе. В то же мгновенье огарок резко вытянулся и стал полноценной свечой.

— Всематерь хочет, чтобы ты услышал то, что я скажу.

По спине пробежали мурашки. Хмыкнув и стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, Лист ответил:

— Если ты хотел меня впечатлить, то выбрал не того зрителя. Я видел в своей жизни достаточно магии. Подталкивание сознания не делает тебе чести. А огонь может гореть и без свечи.

— Я не развлекать тебя пришел, — мужчина ни капли не смутился, наоборот, он подался вперед: — Я знал, что ты это скажешь. Ты должен быть готов. Этой зимой будет безлунная ночь, редкое явление. Поэтому сейчас ты меня выслушаешь, и слова мои запомнишь, Каллистрат!

Последняя фраза звучала властно. Лист сам не заметил, как тоже наклонился к столу. Продолжая беззастенчиво рассматривать мужчину, он гадал, что у того под плащом. Кольчуга или обычная одежда? Его собственный дар был слаб. Но сложно игнорировать магию в этом человеке. Стихии колебались беспрерывно. Сила, готовая выплеснуться в любое мгновение, взята под жесткий контроль.

Мужчина заговорил, резко рубя фразы. Его глубокий голос гипнотизировал.

— Каллистрат, ты должен думать о себе. Грядут перемены. Твоя жизнь изменится. И жизнь Изабеллы тоже. Ваши судьбы связаны, но не едины. Для смерти уже распахнули двери, и она ждет, когда король упадет в ее объятья. Быть может, он устоит еще день, может пару недель. Но смерть уже здесь. Она терпелива, и ждать ей осталось недолго. Слушай меня, Каллистрат! То чего ты больше всего страшишься, ты не увидишь. Но ты увидишь то, чего предпочел бы не видеть. Пришло время думать своей головой. Ты слишком давно идешь по чужой дороге. Ваши пути должны разойтись. Должны! У нее своя судьба, у тебя своя. В будущем, быть может, ваши пути снова сольются, а может нет. Будущее имеет свойство меняться. Услышишь меня сегодня, и может тебе выпадет честь сразить дракона. Останешься глух, никогда не достигнешь желаемого. Помни, нет одной верной дороги! Судьба даст тебе шанс выбрать куда идти. Но выбирай, глядя на себя, а не на других, как бы сильно ты их не любил. Безлунная ночь наступит. Близится битва за мир. Быть может, это не твоя битва. Но может, именно ты нанесешь решающий удар. А может быть, ты увидишь свой самый страшный кошмар наяву. Все зависит от тебя. В тебе нет крови дракона, но это не значит, что ты не сможешь задушить змею.

Мужчина замолчал и магия рассеялась. Лист тряхнул головой. Вместе с влиянием незнакомца прошел и эффект обезболивающей настойки дурмана. Он будто вынырнул из-под воды в мир полный звуков и запахов. И боли. Ногу дергало и сводило. Спина горела огнем, даже пустячный порез на щеке зудел. Зато и голова сразу заработала.

— Ты меня только запутал, то судьба, а то мне решать. То нанесу решающий удар, то погибну, или и то и другое? То мой страх не сбудется, то увижу наяву кошмар? Ты сам понимаешь, что предсказываешь?

На лице мужчины мелькнула улыбка, и Лист почувствовал себя несмышленым ребенком, которому объясняют элементарные вещи.

– ‎Будущее изменчиво. Одно решение, другое, и каждое из них твое, — мужчина почесал густую бровь и добавил: — я не знаю, как пророчества работают. Никогда не знал.

Лист смотрел, как мужчина спокойно пьет пиво и на языке вертелись десятки вопросов.

— Поясни хоть что-то, а? — почти умоляюще сказал он и попытался взять себя в руки: — я страшусь смерти короля, а ты говоришь, не увижу. Но увижу кошмар наяву, как это понимать?

Мужчина на него посмотрел с грустью:

— Твои голубые глаза посинеют от боли. Нынешняя боль ничто, урок. Иная боль ждет тебя. Смерть короля Роальда Локосского неизбежна. Обрушение гор неизбежно. Дракон проснется. Зло прорвется в мир. Боюсь, будет война с Видерией. И я уверен, брак Локосса с Лавиром состоится, так или иначе. Это не пророчество, а интерпретация и частное мнение. Вопрос лишь, как вы справитесь со всем этим. И поверь мне, многое зависит именно от тебя, Каллистрат.

Мужчина опустошил кружку одним глотком, аккуратно поставил ее на стол и исчез. Лист моргнул. Вместе с мужчиной исчезло и чувство опасности. Мелькнула мысль, что он все-таки задремал, слишком странные вещи говорил незнакомец. Да и дурман-трава может влиять на мысли — не самое сильное средство, но и не безопасное. И все же на столе перед ним стояло две кружки, и он точно знал, что свеча еще полчаса назад была черным огарком.

Но о чем говорил этот странный человек? Драконы остались на страницах легенд. Чушь! Война с Видерией? Никогда! Видерия главный союзник Локосса. Лист прекрасно помнил полноватого, но активного Петера, короля Видерии и его тихую жену. До войны ходили разговоры о свадьбе Эдгара и его дочери. Но тогда Эду было пятнадцать, а девушке и того меньше. Как же ее звали? Белла нехорошо с ней обошлась. Теперь девушка должна быть уже совсем взрослой. Восемь лет как Эд мертв. А с Видерией много поколений мир. Не будет войны. Глупость!

И провидец сказал о браке не с Видерией, а с Лавиром. И ведь король Улрик Лавирский славится большим числом наследников. Там пара десятков принцев и наверное не меньше принцесс.

Волосы встали дыбом, а в голове эхом прозвучало: «у нее своя судьба, а у тебя своя».

Глава 2. Ничейный сын

18.08

Синяя луна — полнолуние

Красная луна — убывает

Желтая луна — растет

Милд работал в маленькой корчме Двуречья. Этим летом стало сложно воровать. С каждым днем, через город проходило меньше торговцев и больше военных. Были ли они солдатами короля или просто разбойниками не имело значения — напивались все одинаково, и рассказывали одни и те же истории. В последние недели их стало слишком много, и бурда, выдаваемая