Провокатор - Вячеслав Шалыгин

Грин недоверчиво покачал головой. Но, черт возьми, самое слабое место наверняка одновременно самое защищенное! Какой же силой должен обладать человек, чтобы пробить наноброню, или как там называется хрень, из которой сделаны доспехи чужаков?

Грин удивленно присвистнул. И человек ли это был? Где он, куда вдруг исчез? Не растворился же в воздухе?

Напарника убитого серпиенса, видимо, волновали те же вопросы. Его полупрозрачный силуэт метнулся влево, к стене дома, затем вправо, почти к проезжей части, снова возник посреди тротуара, стремительно приблизился к провалу люка, в котором недавно исчезла Вика, задержался у колодца на миг и быстро сдал назад. Из колодца тут же вырвался столб синеватого света, рассеявшийся где-то на высоте крыши гриновского дома. Филипп в очередной раз похолодел, но поспешил себя успокоить. Вряд ли Вика задержалась в этом злополучном месте. Неизвестный боец тоже. Так что «граната», брошенная серпиенсом в колодец, скорее всего, никому из людей не навредила.

Что же касается чужака… Вспышка не только осветила стены ближайших домов, но и четко прорисовала силуэт серпиенса. А заодно и фигуру человека, подкравшегося к чужаку сзади.

Вторая схватка получилась не такой короткой, как первая. Чужак учел печальный опыт напарника. Он успел не только вовремя развернуться лицом к опасности, но и отреагировать. Одной рукой он заблокировал удар, а другой попытался ответить, но у него ничего не вышло. Заблокированный удар, как ни странно, все же достиг цели. Все потому, что серпиенс не заметил главного — теперь человек работал другим оружием. Свой кинжал он оставил в голове у серпиенса номер один. Новый сокрушительный удар был нанесен кистенем с необычно длинными стальными шипами. Рука человека остановилась вроде бы на безопасном расстоянии от головы врага, но шипастый шар на цепи продолжил движение и проломил серпиенсу череп. Человек тут же разжал пальцы и позволил рукоятке оружия выскользнуть из руки. Зачем? Филипп вдруг понял, что знает ответ. Чтобы воткнувшийся в голову чужака шип остался на месте. Теперь Грин знал точно: ликвидировать чужого можно не просто раскроив ему череп, а непременно зафиксировав оружие у гада в этом самом черепе. На какое время зафиксировать? Вопрос к ликвидаторам. Насколько глубоко вбивать условный гвоздь в башку? Тоже технический вопрос. Какова физиология процесса (короткое замыкание устраивает клинок в мозгах у врага, что ли?), тем более несущественно. Главное — убить врага реально! И значит, не все потеряно.

На этот раз Грин не отвлекался ни на миг, но все равно упустил неизвестного героя из поля зрения. Второй серпиенс еще не успел подохнуть, а загадочный человек в черном уже растворился в сумерках. И как ни старалась подоспевшая «кавалерия» чужаков просканировать каждый уголок, каждую подворотню, каждую машину у обочины, им так и не удалось отыскать противника.

Напрасно не меньше сотни ящероподобных бойцов рыскали по дворам, сновали по ближайшим станциям и тоннелям метро и лазали по коллекторам под проспектом. Напрасно боевые коконы летали вдоль домов, заглядывая в каждое окно и бесцеремонно разбивая те, за которыми были слишком плотные шторы или жалюзи. Напрасно мерзкие светящиеся медузы — роботы-шпионы серпиенсов — плавали по чердакам и подвалам. Все впустую. Никого даже близко похожего на убийцу серпиенсы не нашли. В результате все закончилось довольно странным демаршем.

Чужаки унесли своих погибших, убрались сами, но оставили на проспекте две устрашающего вида машины. Танки не танки, но что-то похожее. Машины прошли от конца проспекта до станции метро «Белорусская» и тоже ретировались, вроде бы ничего особенного не сотворив. В том, что это не так, люди смогли убедиться лишь утром, когда рассвело…

— …Фил! Проснись!

— А? — Грин открыл глаза и резко сел на кровати. — Что? Храпел?

— Ты стонал. — Вика погладила Грина по плечу. — Плохой сон?

— Сон? — Филипп повертел головой и с облегчением выдохнул. — Сон! Ну конечно! Вот откуда эта нереальность сюжета и потусторонние голоса. Никакой мистики, фантастики и телепатии, просто сон.

— Голоса? — Вика хмыкнула. — Ты начал слышать голоса? Вообще-то, для дебюта шизофрении рановато. Обычно вашего брата в тридцать накрывает медным тазом, а ты вчера только четвертак разменял. Хотя случается и раньше. Клинически доказано.

— Спасибо. — Грин коротко откашлялся. — Минералки нет?

— Бутылка оставалась. — Вика сдержанно зевнула. — Сушнячок, да? Принести?

— Я сам, лежи. — Филипп встал с кровати и потянулся. — Нет, надо же, как натурально… было.

— И в цвете?

— Сумерки были, но… да, вроде бы в цвете.

— Точно шиза, — убежденно заявила Вика и откинулась на подушки. — Но я тебя не брошу, не бойся. Буду фрукты тебе в дурку носить. А про что был сон?

— Ну, там… фантастика, короче. — Грин еще разок потянулся и почесал поясницу.

— Ты меня удивляешь. — Вика усмехнулась. — Ты в жизни хотя бы одну фантастическую книжку прочитал?

— Была нужда время тратить. — Грин прошлепал на кухню, отыскал в холодильнике бутылку «Нарзана», приложился прямо из горлышка, напившись, сладко причмокнул, поставил бутылку на место, захлопнул дверцу, постоял недолго, размышляя, снова открыл холодильник, взял «Нарзан» и отправился обратно в спальню.

— Разумное решение. — Вика отняла у него бутылку и тоже сделала пару больших глотков. — «Мартини» с виски не сочетается. Особенно в чрезмерных дозах. Хотя… раз в год можно. День рождения — день законных излишеств.

— Как ты… ловко отползла. — Грин уселся на край кровати. — Серпиенсы… — он помотал головой, — надо же такому присниться!

— Что ты сказал? — вдруг насторожилась Вика.

— Серпиенсы, а что?

— Это кто?

— Ну, из сна. — Грин неопределенно махнул рукой. — Ну, типа пришельцы.

— Грин, не нукай, чай, не сибиряк, — задумчиво глядя куда-то в темный угол комнаты, пробормотала Вика одну из своих стандартных фразочек-воспиталочек, как их называл Филипп. — Такие люди-змеи, да?

— Скорее — ящеры. — Филипп с интересом взглянул на подругу. — А ты откуда знаешь?

— Название, тупица! Серпент плюс хомо сапиенс. Латынь. Ты забыл, что я будущий доктор, пусть и стоматолог? В латыни мал-мало разбираюсь. Змея и человек. Сам придумал?

— Приснилось, говорю же!

— Грин, не морочь мне голову. Так не бывает.

— Как не бывает? — Филипп поморщился. — Что-то ты, Герасим, не договариваешь.

— Сам ты Герасим. — Вика толкнула его в бок. — Сложное слово, понимаешь? Необычное. И раньше никогда никем не употреблялось. Оно не может присниться одновременно двоим.

— Не понял. — Грин потянулся к ночнику и щелкнул выключателем. — Что за ерунда, поясни?

— Мне тоже такое снилось. — Вика сощурилась от света. — С месяц назад. Я просто не придала значения.

— В дурку ляжем вместе, — констатировал Грин. — На одну кровать.

— Погоди. — Вика наморщила крутой лобик и сдвинула аккуратные брови. — Двенадцатое, да?

— Первое. — Филипп покачал головой.

— Слава богу! — Вика с облегчением выдохнула. — Если б ты тоже увидел во сне двенадцатое, я бы засомневалась, а так…

— Первое декабря двенадцатого года, — продолжил Грин. — День, когда в Северном полушарии появятся серпиенсы. Откуда они вдруг выползут, никто не поймет. Будет ясно только, что не из космоса. Ни на орбите, ни на Земле не будет замечено ничего похожего на космические корабли. Чужаки неожиданно войдут во все крупные города, блокируют войсковые части, обесточат пусковые установки, заглушат радиоэфир и сожгут электрику с электроникой во всей боевой технике. Военным только и останется, что работать прямой наводкой, а кое-где вообще идти в штыковую. Они так и поступят. В результате к пятому декабря половина армий мира славно поляжет на полях сражений. А двенадцатого декабря начнется оккупация Южного полушария. Теперь уже почти бескровная. Сначала Австралии, потом Южной Америки. Но там какие-то другие твари высадятся. На первых вроде бы похожие, но не змеиного племени. У наших зрачки вертикальные будут, а у тех…

— Такие же. — Вика взглянула на Грина исподлобья. — Но они себя с кошками сравнивают… в смысле… на гербе у них будет кот, а не змея. Или мангуста, не знаю точно. Необычная.

— Белая такая?

— Да.

— Мля-я. — Грин взял у Вики бутылку и осушил ее залпом.

— Вот именно. — Подруга прижалась к плечу Филиппа. — Фил, мне страшно. Если мы не сдвигаемся по фазе, что тогда происходит?

— Пока не знаю. — Грин обнял Вику за плечи. — Доживем, увидим. Недолго осталось. Всего-то три месяца.

— Недолго осталось, — тихо повторила Вика и, помолчав, уточнила: — Нам осталось недолго. Может быть, реально что-то сделать?

— Уехать? — Грин пожал плечами.